Дмитрий Лекух
Немало подобного рода историй случалось и около футбола. Причем с людьми, имеющими по-настоящему безукоризненную репутацию. Так, например, в 2008 году Англию в буквальном смысле этого слова потрясла совершенно чудовищная ситуация: капитан "Ливерпуля" и уже тогда действующая легенда британского футбола Стивен Джерард был задержан после драки в одном из баров Саутпорта. Стивен нанес удар по лицу местному популярному диджею Маркусу Макги.
Что там было на самом деле, не очень понятно, но позже Джерард заявил, что сделал это в целях самообороны. "Не сомневался в том, что он хочет меня ударить. Ударил первым я тогда", — заявил игрок. Судебные разбирательства растянулись на полгода, но, что самое любопытное, невиновность футболиста была доказана. И Стивен, как это ни удивительно, стал единственным подследственным, оправданным по эпизоду участия в той массовой драке. После чего многие таблоиды намекали на "непростые обстоятельства" такого решения. Но намеки намеками, а судебное оправдание было, и репутация легенды не пострадала.
История же с воспитанниками московских клубов ЦСКА и "Динамо", а нынешними "петербуржцем" и "краснодарцем" Александром Кокориным и Павлом Мамаевым, безусловно, совсем не об этом. Она вообще ни разу не про футбол.
То, что сотворили во время своей "утренней пробежки" спортсмены, — поведение, безусловно, характерное. Но характерное отнюдь не для молодых футболистов (ничего себе "молодые": одному вообще тридцатник, да и второй ненамного отстал). А для целой, повторимся, социальной страты сравнительно молодых мажоров, отягощенной целым рядом видовых признаков: деньги, безответственность как принцип поведения, сравнительно низкий культурный уровень плюс ощущение абсолютной безнаказанности, вызванное убеждением "за нас есть кому впрячься".
Важно другое. И Стивена Джерарда, и Диего Марадону, и отечественного футбольного гения (если уж вспоминать, так вспоминать) Эдуарда Стрельцова люди любили и помнят до сих пор прежде всего за то, что они именно для них играли в великую игру футбол. Отдавались ей полностью, жили и дышали ею вместе с трибунами. Отдавали трибунам — а трибуны и есть народ — самих себя.
А то, что они вытворяли при этом, рассматривалось как печальные инциденты, вроде "не удержался на скорости и не вписался в поворот".
И эта история вовсе не прекратилась, разумеется, и до сих пор: просто возьмите, к примеру, того же одноклубника Кокорина Артема Дзюбу. Каких только историй с ним ни происходило. Но стоило парню по-настоящему начать "играть не для себя", отдавать себя трибунам и команде, как он (может, и оставшись в амплуа плохого парня) все и всем доказал. Трибуны это поняли и почувствовали.
А кто-то так и не стал любимым страной футболистом, а остался играющим в футбол приложением к банкомату, "Бентли" и шампанскому в Монако после поражений сборной. Играющей в мяч "марой багдасарян" в майке с бандитом Эскобаром.
Болельщик — он всегда очень точно и тонко чувствует, когда футболист играет для него, а когда для себя. Так что жалеть "залетевших" на сегодняшний момент не будут: зарвавшихся мажоров не жалеют. Пусть им сочувствуют товарищи по плохим играм, девицы из клубов и агенты.
Правда, то, что за деньги, — это совсем не любовь. А значит, какой бы у вас, ребята, ни был дорогой контракт — желания болельщиков за вас вступиться, да и хотя бы просто "пожалеть", на него все равно не купишь.
