ВЕНЕЦИЯ, 7 сен — РИА Новости, Анна Михайлова. На Венецианском кинофестивале состоялась премьера единственного российского фильма, представленного в конкурсной программе "Горизонты", — "Человек, который удивил всех".
Картина режиссеров Натальи Меркуловой и Алексея Чупова — это история егеря из сибирской деревни, который узнает, что смертельно болен, и пытается обмануть судьбу, перевоплотившись в женщину.
Исполнитель главной роли Евгений Цыганов рассказал корреспонденту РИА Новости, у кого учился женственности и почему отказался от белого парика.
— Вы, вероятно, слышали об интриге вокруг фильма основного конкурса "Суспирия", где Тильда Суинтон якобы сыграла пожилого немецкого психоаналитика, но ни актриса, ни режиссер в этом не признаются. Тем не менее никто бы не удивился, если бы она и правда исполнила эту роль, потому что от природы обладает андрогинной внешностью. У вас же очень маскулинный образ, как вы в себе женственность обнаружили?
— Вот моя сестра здесь. Еще мама моя. Как обычно у актеров это происходит — смотрим за тем, что вокруг нас.
— Я думала, может, вы подсматривали за кем-то из актеров, игравших женщин в кино. Например, вы чем-то похожи в этом образе на Джареда Лето в "Далласском клубе покупателей"…
— Я видел этот фильм, но ни с кого ничего не копировал, мы шли своим путем. Знаете, один из моих педагогов, Сергей Женовач, на первом курсе давал нам такое упражнение: "Вам холодно". И все начинали трястись и греть себя руками, а он говорил: "Нет, не надо показывать, что вам холодно, надо чтобы вам БЫЛО холодно".
Когда надеваешь на себя женскую одежду, понимаешь, что это, во-первых, комично, потому что ты — мужчина. Во-вторых, тут была история не про то, что человек переоделся в женщину, а про то, что в нем вдруг каким-то образом родилась женщина. Надо в себя заглянуть и найти это.
Я давно подозревал, что в человеке много сидит разных ролей. Просто какие-то уже реализованы, а какие-то нет. Как в каждом есть темное и светлое, так же в человеке есть мужское и женское, даже если он думает иначе.
— Отсутствие слов у вашего персонажа после перевоплощения мешало или помогало? Это было сознательное решение, что в женском образе вы не говорите?
— Изначально там были слова, но на съемках стало очевидно, что они не нужны. Это история про погружение в себя, в какой-то свой другой мир, параллельное пространство, откуда человеку сложно вынырнуть и вступать в контакт с реальностью, которая его окружает. Мы это нащупывали путем фантазии, потому что не было такой самоцели — показать аттракцион, как Женя Цыганов переодевается в женщину. Эта история гораздо глубже, она затрагивает важные темы.
— А образ "крепкого мужика", который транслирует ваш герой в начале фильма, вам близок? Вас тоже воспитывали в традиции "ты не должен плакать, ты же мальчик"?
— Безусловно, я с этим сталкивался, мне говорили, что для мужчины какое-то поведение недопустимо.
Девочкам позволено больше в плане эмоциональных проявлений, они могут терять контроль, выходить из себя, давать волю чувствам.
Сейчас мир меняется, но я вырос в нормальной патриархальной стране и ничего дурного в этом не вижу, честно говоря.
— Вы сами когда-нибудь были в положении вашего героя, когда смерть настолько близко? Вам его переживания понятны?
— У меня много всего в жизни было — и тонул, и падал, и взрывали меня. Так бывает, что вы снимаете в кино похороны, а на следующий день оказываетесь на похоронах близкого человека.
Но в кино вы играете переживание, надо если не плакать, то с мрачной физиономией там присутствовать, тяжело вздыхать. А на реальных похоронах вы понимаете, что все тихо, спокойно, и вообще нет ощущения, что не стало близкого человека, никто в себя это не пускает. Наоборот, люди пытаются быть легче, внимательнее друг к другу.
То есть правда того, как бывает в жизни и как мы представляем это в кино, порой разнится. С другой стороны, мы должны за сто минут экранного времени рассказать целую историю человека, и нам приходится что-то выразительно показывать.
Вымысел должен стать реальностью, зритель должен сострадать и переживать вместе с нами определенный опыт.
— Ради спасения ваш герой полностью меняется. Нужно ли выживать любой ценой, отказавшись от себя?
— Это не вопрос сознательного решения. Это скорее импульс, который через отчаяние и, может, даже агрессию выносит моего героя в какую-то дверь, где он видит свет. А на самом деле — туман. И он в нем движется, наталкиваясь на препятствия.
— Зачем вам нужна была эта роль? Что она вам дала?
— Если учитывать, что я на сцене впервые появился лет в девять, а сейчас мне 39, то, может, как раз самое время задуматься, зачем я вообще играю.
Эта история была для меня вызовом, в нее не то чтобы все сразу поверили и сказали: "О, это будет классно". В нее не очень верили продюсеры, долго решавшие, кто будет играть главную роль, режиссеры, которых очень волновало, как же я буду это делать.
До какой-то степени это был вопрос и для меня. До последнего дня мы искали парики. У меня дома есть белый парик, который был утвержден, но в последний день перед входом в кадр мы все-таки поняли, что мне он не нужен. То есть вызов в том, что никто не знал, как рассказывать эту историю, которая была уже пять лет как написана.
Каким языком, какими способами? Какой он — этот мужчина? На все эти вопросы мы должны были отвечать по ходу работы. Так бывает в кино: задумывается одно, делается другое, а получается что-то третье. Наша задача была в том, чтобы собрать энергию, чтобы это "что-то" родилось.
