МОСКВА, 29 янв — РИА Новости, Анна Кочарова. Фильм "Движение вверх" (производство "Студии "ТриТэ" Никиты Михалкова, телеканала "Россия-1" и кинокомпании "Централ Партнершип") стал самым кассовым в истории российского проката, собрав с момента выхода более 2,6 миллиарда рублей.
Актер Андрей Смоляков, сыгравший друга главного тренера сборной Гаранжина (Владимир Машков) рассказал РИА Новости о своих впечатлениях о картине и о том, существует ли сегодня в принципе "спортивное кино".
— Вам удалось посмотреть фильм?
— У меня очень хорошие впечатления от этой картины, но нельзя ведь спрашивать о фильме людей, которые над ним работали. Когда люди что-то собираются делать, они не халтурят, а наоборот, пытаются вложить все свои знания, умения и старания. Эта картина делалась с любовью, поэтому мне оценивать сложно.
Но я тешу себя иллюзией, что все же могу абстрагироваться и посмотреть как обычный зритель. Могу сказать, что, по крайней мере, фильм сделан высокопрофессионально. В каких-то эпизодах просто безукоризненно.
— Это очень эмоциональное кино, которое порой по напряжению напоминает трансляцию спортивного матча. Как вы думаете, это именно то, что хотят зрители?
— Я думаю, зритель, который идет на некое зрелище — будь то театр, концерт, кинематограф или уличное шоу, — так или иначе идет за эмоциями. Конечно, еще и за мыслями. Но эмоции никто никогда не отменял. Я думаю, что эмоциональность происходящего — это одна из основополагающих частей любого представления. Иначе зрительское внимание быстро притупляется.
Мы с вами разговариваем в Театре-студии под руководством Олега Табакова. Я за это и люблю театр, что для зрителя это чудо, которое происходит сию секунду. В кино это не так, там отснятый материал. Но при первом просмотре эта иллюзия тоже остается. Поэтому зрителю нужны эмоции, любые: и смех, и слезы, и любовь, и горечь, и остальное.
— Многие сегодня сетуют, что публика требует простых развлечений, что она не готова к сложным переживаниям. Это так?
— Это, к сожалению, так. Это обуславливается не скверным характером человека, а окружающей его средой.
— А что для автора важнее — удовлетворить запросы публики или донести то, что волнует в данный момент?
— Это зависит от того, на какую степень компромисса ты способен. Идеальный баланс можно соблюсти, и на моем веку это было. Мой замечательный партнер по "Движению вверх" актер Владимир Машков сделал когда-то спектакль "Смертельный номер", это было то самое — настоящее театральное явление, и удовлетворены были все.
— Ваш герой в "Движении вверх" — персонаж второго плана, но на нем очень много, что называется, завязано. В решающий момент он принимает принципиально важное решение. У него был какой-то реальный прототип?
— Удивительным образом в последние несколько лет в масштабных картинах, основанных на реальных событиях, жизнь дарит мне придуманных персонажей. Так было в фильме "Высоцкий. Спасибо, что живой", где все образы реальные, а рядом с ними некий вымышленный полковник КГБ, которого я играл. То же самое и здесь. Рядом с тренером Владимиром Кондрашиным в реальности был помощник Сергей Бакшин. Мой персонаж выполняет какие-то его функции, но в то же время наделен полномочиями чуть ли не президента федерации. Так что это собирательный герой.
— Он вам симпатичен?
— Он мне интересен. Я люблю эту эпоху, я в ней жил. Мне кажется, я этих людей неплохо понимаю, понимаю их чаяния, боль и отчаяние, мотивировку. Есть ощущение, что я много про них знаю, и от этого мне интересно "туда" приходить с этим своим знанием. Пусть читатели не подумают, что я самонадеянный, но мне кажется, я делаю такие роли более объемными. Это касается, например, и моего персонажа майора Черкасова из сериалов "Мосгаз", "Паук", "Палач".
— Сейчас много снимается фильмов и сериалов о 70-80-х. Что нужно донести до молодежи о тех временах?
— Донести до них нужно все. Я со своими однокашниками буду вспоминать и улыбаться: там наша молодость, самые счастливые годы, там наши мамы молодые и красивые. Но доносить нужно все, потому что эпоха, как говорится, равенства в нищете — это все равно несчастливая эпоха. И эпоха тройной морали, если не четверной.
— В "Движении вверх" вы снимались с молодыми актерами, были и непрофессиональные актеры-спортсмены. Как с ними работалось?
— С ними хорошо, они же непуганые — обстоятельствами жизни, авторитетами. Этой своей в хорошем смысле бесшабашностью они помогали, потому что играть с ними было очень легко. Их на самом деле нужно было собирать, завоевывать их внимание. Сами по себе они ребята замечательные, и мы очень хорошо провели это время, созидательно.
— Сейчас перед входом в театр к вам подошли молодые актеры труппы и о чем-то просили. Вы здесь тоже как "старший"?
— Я тут самый старый ветеран. Из моего поколения здесь играет еще Михаил Хомяков. Молодых я ругаю, например, когда меня называют по имени-отчеству. Мне кажется, это неправильно во время работы, нужно называть по имени, это короче.
Эти ребята другие, они выросли в другое время, в другой стране. У них другой взгляд на жизнь, больше развито чувство собственного достоинства, может быть, чуть менее развито чувство коллективизма. Я думаю, для человека, кем бы он ни был, это хорошо.
— Вы играете здесь, в театре, одновременно снимаетесь в кино, на телевидении, всего выпускаете по несколько работ в год.
— В Театре-студии под руководством Олега Табакова у меня сейчас три спектакля: "Отцы и дети", "Лицедеи" и "В ожидании варваров". "Заводной апельсин" — в Театре наций Евгения Миронова. С телевидением иначе, все началось с майора Черкасова. Получилось так, что эта история пошла и теперь стараются делать продолжение каждый сезон, потому что зритель ждет. А серьезная работа в кино — она одна в год.
— Раньше считалось, что работа актера в театре и кино — это совершенно разные вещи…
— Наверное, это пришло к логическому завершению в 70-е годы, когда Ежи Гротовский придумал свою систему, появилось понятие малой сцены, когда и в театре артист приближается к зрителю до немыслимого расстояния, может быть, всего в несколько сантиметров. И это все уравнивает.
Действительно, в кино на камеру ты не будешь играть очень ярко, мимика будет строже. Мы находимся сейчас в подвале Табакова, вот здесь люди, когда приходили впервые, удивлялись: понимали, что в театре может быть крупный план.
— В этом году выходит еще один спортивный фильм с вашим участием: картина "Тренер". Расскажите, пожалуйста, об этой работе.
— Странно: вдруг появилось понятие "спортивное кино". Мы же не говорим "кино на такую-то тему". Есть ведь искусство кино, жизнь наша имеет миллиард сюжетов, миллион плоскостей.
Картина Дани Козловского называется "Тренер" — это его первая режиссерская работа. Он взвалил на себя непосильный труд: самому играть и снимать. Я понимаю, как это сложно. Хочется и играть, и параллельно смотреть на себя со стороны, видеть, что происходит. Мне кажется, Данила молодец, будучи еще и продюсером, и одним из авторов сценария, он очень серьезно это сделал.
Работать с ним было очень хорошо, он ведь сам играет в прекрасном театре под руководством замечательного режиссера Льва Додина. У него есть школа, понятие о режиссуре, представление о том, как нужно работать с артистом. Это все есть, и он очень правильно и умело этим пользуется.
Я играю отца главного героя. Данила подсказывал очень точные детали, и я радовался, что он это видит. В чем-то его фильм сродни "Движению вверх": там очень интересно снят футбол. Конечно, не так, как Игорь Гринякин снял баскетбол. Там работал еще один выдающийся и замечательный оператор, Федор Лясс, и он тоже что-то придумал.
В этом году еще у меня должна выйти картина "Завод", которую мы сделали с режиссером Юрием Быковым, а на телевидении, на НТВ, будет показана двухсерийная лента "Топор".
