Вера Костамо, обозреватель МИА "Россия сегодня", Донецк — Москва
Казалось бы, война — бесконечные боевые действия, где нет места обычной жизни. Нет возможности нормально работать, ходить в школу, любить, заводить семьи. Однако статистика по рождаемости в Донбассе говорит об обратном. О детях, родившихся под обстрелами и не знающих, что такое мир, — в материале РИА Новости.
По данным Минздрава Донецкой народной республики, уже в 2018 году родились 453 ребенка — 222 мальчика и 231 девочка. За 2017-й в местных роддомах появились на свет 11 090 младенцев. Главврач территориального медицинского учреждения "Семья и здоровье" Денис Таранов рассказывает, что по сравнению с 2015 годом показатели выросли в два раза.
Две матери, Ксения и Яна, живущие в Донецке и не выезжавшие даже во время серьезных боевых действий, рассказали, почему в Донбассе случился беби-бум.
Ксения и София: с младенцем на войне
Мы поженились летом 2014 года, это был пик боевых действий. За неделю до даты нам позвонили из загса и сказали, что расписывать не будут — сильные обстрелы. А позже предложили провести мероприятие без торжественной церемонии. Через год после свадьбы мы решились на ребенка. Все время шли бои, очень редко было затишье.
На следующий день после появления на свет дочери Сони здание роддома попало под жуткий обстрел. Мамы с младенцами два дня просидели в подвале. Я помню, как в палату влетела медсестра с криком: "Хватаем детей и бежим!" На третьем этаже взрывной волной уже вынесло стекла, мы были на втором. Все забыли про боль и побежали, а ведь пять из семи рожениц были после кесарева сечения. Сидишь в подвале, прижимаешь к себе ребенка и думаешь: "Неужели это все?"
Одна женщина родила в машине, не успела доехать из-за обстрела до роддома. Всех нас выписали раньше срока, решили, что дома может быть безопаснее.
В феврале, когда дочке исполнилось полгода, были попадания в соседние здания, совсем близко. Мы собрались к родителям, но оставлять квартиру было страшно — из-за мародеров. Поэтому муж каждую ночь возвращался, чтобы посмотреть, все ли цело. Наши соседи до сих пор ремонтируют жилища после того обстрела.
За ребенка страшно. Когда дочь была маленькой, я могла ее сонную схватить из кроватки и быстро спрятать. В шкафу для нее устроила спальное место. Мне казалось, что там безопаснее. Когда обстрел, мы прячемся в коридоре за стеной и надеемся, что это нас защитит. Сразу в интернете смотришь сводки — куда попало. Хотя понятно, что, если накроет, мы не спасемся. А что делать? Время идет, надо жить. От нас не зависит, когда закончится война. Мы как блохи — нас убьют и никто не заметит.
К войне можно привыкнуть, для нас это обычная жизнь. Слышим, что бахает где-то на окраине и просто закрываем окна, включаем телевизор погромче. Когда далеко стреляют, никто уже не обращает внимания.
Весной гуляли с мамой и дочкой, и тут полетело над головой. Укрыться негде, упали на землю. Мама вдруг голову повернула и говорит: "Чего лежим, побежали!" Мы бежим, а люди стоят и смотрят, куда летит, куда попало, на телефоны снимают — привыкли.
Все у нас только начиналось: встретились, работу нашли — и тут война. Будущего мы не видим, никто ничего не планирует. Боевые действия закончатся, а там посмотрим. Рассуждаем просто: год прошел и хорошо, день прошел — и ладно.
Все вопросы, которые нас волновали до войны, — мелочи, такая ерунда. Люди, вы не понимаете: для нас главное, чтобы перестали стрелять. Мы стерпим все — и цены, и нестабильность. Мы просто хотим жить.
Яна и Лев: ужасная привычка — война
У моих детей большая разница в возрасте — 14 лет. Я долго решалась на второго ребенка, но сколько можно ждать? Мы хотели малыша, однако откладывали, потому что идут боевые действия, муж был тяжело ранен. Мы все ежедневно смотрим сводки, знаем, сколько погибших, в том числе детей.
Страшно, но привыкаешь. Что нам делать? Не жить, не рожать, не ходить на работу? Перед самой выпиской из роддома наш район попал под обстрел, от дома сто метров — и воронки. Муж предложил не выписываться. Как же я могу не ехать домой с малышом, где все приготовлено: кроватка, вещи? Мне хотелось домой, и мы поехали. Говорят, что свою пулю не услышишь. Только на неделю мы уезжали, по настоянию мужа, когда были очень сильные обстрелы.
За годы войны мы стали совсем другими, и, конечно, все эти изменения отразятся на детях. Не то что люди теперь меньше радуются, нет, просто эта радость по другим причинам. Друзья приехали, в семье все живы — радость. Самый главный праздник — 9 Мая. Мы воспринимаем все с другой стороны. Раньше это была история наших дедов, а теперь наша. Вот папа, вот сын — и сейчас идет война.
Я не знаю ни одну женщину, которая сделала аборт только из-за того, что сейчас стреляют. Девочки говорят в роддоме обо всем: о пеленках, памперсах, детях, но только не о боевых действиях. Война для нас — ужасная, дурацкая привычка.
Гулять страшно не только с коляской, но и без. От нашего дома до передовой по прямой километров пять. Когда стреляют "тяжелым", хорошо слышно. И окна дрожат сильно. Бывает, вечером постреливают, это не критично, все гуляют на улице. Убежищ рядом нет, никуда не уйдешь.
Я хочу, чтобы все это закончилось. Только потом начнется развитие. Сейчас мы живем одним днем и не знаем, что будет завтра. Дочь пришлось перевести в другую школу. Она училась на Путиловке, каждый день за нее было страшно. Наши дети уже отличаются от своих сверстников, которые живут в мире. Они совершенно по-другому смотрят фильмы о войне, воспринимают сводки с боев. Для них это не абстрактная информация, а их настоящее. Они как будто уязвлены этой войной.
Самое страшное, что я уже не воспринимаю эту ситуацию как ужасную. Это данность. Я знаю, что есть другая жизнь. Иногда мы выезжаем в Ростов-на-Дону, и я понимаю, насколько сильно отличаюсь от людей вокруг. Они живут, а мы здесь не живем. Вдохнуть полной грудью не можем. Это мои последние впечатления от поездки в мирный город. Люди вокруг суетятся, а я их не понимаю. Двести километров между нами, но мы совсем другие. Мне казалось, даже внешне заметно, что я приехала оттуда, где идут бои. Посмотрите, поймите: у нас война.
Многие вернулись назад, на мой взгляд, процентов 50 приехали домой.
Завтра ты можешь не увидеть мужа, дочь, сына. Мужа ранили, а ведь до этого мы привычно попрощались — он поехал на работу, я на стрижку. Через два часа мне позвонили. В тот момент для меня изменилась ценность человеческой жизни. Все наши чувства обострены, все на поверхности. Женщины рожают еще и потому, что понимают: завтра может не наступить. Завтра любимого могут убить.
Среди погибших: Кира, ей было девять месяцев, Настя — 11 месяцев, Кирилл — год, Алена — четыре года, Ваня — пять лет.
