Нюра Н. Берг, для РИА Новости
Один переселенец из Донецкой области написал у себя в ФБ-аккаунте, что полгода не может найти работу в Киеве. Рутинная ситуация не вызвала бы никакого интереса, если бы а) парень не страдал ДЦП; б) не засветился в свое время в совместном фото с Мариной Порошенко, супругой президента Украины. Он пил с ней кофе в рамках флешмоба #накавуздругом (на кофе с другом). Проект Марины давно канул в равнодушные воды реки Леты — он не имел никакого смысла, кроме самопиара. А вот парень остался. Полгода он звонит в фонд Марины Порошенко с просьбой помочь ему в поисках работы, но пиар-акция уже закончилась.
Ситуация эта высоко характеризует нашу добрую родину, ее президента, его жену и показывает качество жизни массы переселенцев из Донбасса — в том числе тех, кому не посчастливилось запечатлеться с первой леди.
Эти люди бежали от войны более трех лет назад и в большинстве своем так и остались дурным мясом на теле Неньки — не прижившимся, не впаянным в новую украинскую реальность. Они живут во внутренней эмиграции во всех смыслах этого понятия. Их гонят чиновники, стараясь не дать пособий даже при наличии всех оговоренных законом документов — игра "закошмарь переселенца безумными требованиями все новых бумаг" неизменно развлекает украинского бюрократа, совершенно безнаказанно отрывающегося на бесправных соотечественниках. Их презирают сограждане, обожающие на робкие жалобы "донецких" отвечать — мол, сами виноваты, поганые сепаратисты, вас сюда никто не звал. На них плюет украинская власть, не финансирующая даже самые неотложные потребности беженцев.
Не профинансированы заявленные программы поддержки студентов из семей переселенцев, учащихся профтехучилищ, проекты по социальной адаптации, проживание в общежитиях. Единственное, в чем охотно принимают участие чиновники и депутаты, — это разнообразные международные конференции и форумы по вопросам помощи временно перемещенным лицам (ВПЛ).
На днях переселенцы пикетировали посольство США, здраво рассудив, что, чем тратить силы и время на бесплодное адресование к украинской власти, логичнее сразу обратиться к ее кураторам. Посольским передали петицию с требованием обратить внимание на массовые нарушения прав ВПЛ, на их бедственное положение и равнодушие украинских властей.
Три с лишним года эти люди ожидают какой-либо перемены собственной участи, жадно ловят обещания украинских чиновников и депутатов, больше похожие на пустые фантазии, ибо ничто из обещанного не подкреплено финансово. Перемены участи по-прежнему нет. На них давят коллекторы, у них проблемы с налоговой, с арендодателями, с работодателями. Их гонят из общежитий, в которые они были когда-то заселены, им выставляют циклопических размеров счета за коммунальные услуги, точно зная о бедственном положении практически каждой переселенческой семьи.
Надо сказать, что родина оказанием помощи жителям такого дорогого ей Донбасса с самого начала гражданской войны совершенно не заморачивалась. Никакой организованной эвакуации не было, помогали только волонтеры и просто добрые люди, вывозившие жителей обстреливаемых территорий на собственных авто — часто рискуя своей жизнью. На этом фоне особенно иезуитски звучат упреки в адрес тех, кто "остался помогать сепаратистам".
Единственное великодушие, которое оказала Ненька своим гражданам, — назойливо вертевшаяся в углах телеэкранов плашка "Единая страна" на двух языках. Уже были сброшены бомбы на Луганскую госадминистрацию, уже из танков обстреляли Мариуполь, уже вовсю бомбили пригороды Донецка и стирали в пыль аэропорт, а плашка вертелась и вертелась. Все рынки Киева и других городов были завалены награбленным в Донбассе, курьерские службы делали за неделю годовые обороты, переправляя украденное, в обстреливаемом Луганске разом исчезли вода, газ, электричество, связь. А с экранов телевизоров неслись паточно-патетические речи, в которых с дурным театральным надрывом политики и общественники толковали о единстве нации, о любви ко всем согражданам, о том, что Ненька примет в свои теплые объятия всех, кто бежит от войны.
Обманула, конечно.
Периодически разные фонды проводят анализ переселенческих проблем. Результаты всегда одни и те же. На первом месте катастрофическая ситуация с жильем. На втором — невозможность найти сколько-нибудь пристойную работу. Две эти взаимопереплетающиеся темы приводят к ужасающей нищете переселенческих семей. Далее следуют трудности взаимодействия с часто враждебным социумом, незащищенность перед капризами местной власти, ощущение глубокого унижения в связи с жестким контролем передвижений.
Все обещания власти профинансировать программы помощи остаются пустой болтовней. Одной из таких идей еще два года назад было обещание дать денег на поддержку ВПЛ из экспроприированных сокровищ представителей прошлой власти. В мае этого года генеральный прокурор Украины Луценко долго бахвалился возвращенными в бюджет полутора миллиардами долларов, но ни копейки из этих средств, разумеется, переселенцам так и не досталось.
Многие переселенцы — по некоторым данным, почти половина из бежавших на территорию Украины — уехали оттуда домой. Или в Россию. Или в другие страны. Отчаявшиеся устроиться на родине, оскорбленные и униженные собственной страной, ее властью и ее гражданским обществом. Вернулись в свои дома — те, кому повезло, застали их целыми и неразграбленными. Другие все еще пытаются приспособиться, доказать лояльность, дождаться милости, добиться понимания, научиться жить в этой перевернутой реальности. При полном равнодушии цивилизованного мира.
