Почти четверть россиян не знают о сталинских репрессиях. Причем больше половины из них — молодежь. Данные опроса ВЦИОМ весьма удивили общественность.
Хотя, казалось бы, уже который год та же РПЦ занимается сохранением памяти о репрессированных. Пострадавших в годы СССР за православную веру Церковь канонизировала как Новомучеников и Исповедников Российских, но внутри нее не перестают опасаться за результаты этой огромной работы. О том, что мешает вернуть забытые имена и почему все меньше россиян знают о страшных событиях 30-х годов XX века, — в материале РИА Новости.
"Ошибки 1990-х годов"
"Вообще, историческая память переживает сейчас не лучшие времена: разорваны поколенческие связи, и эти вещи, о которых люди должны были помнить, просто исчезли из поля зрения, потому что память личная и коллективная не до конца превратилась в историческую память. А здесь упущены последние 25 лет", — комментирует данные ВЦИОМ директор мемориального центра "Бутовский полигон" Игорь Гарькавый.
В 90-х годах политики очень мало занимались этим вопросом, хотя, казалось бы, тогда существовала необходимая "политическая конъюнктура". Поэтому число открытых в то время мемориалов в память репрессированных "можно пересчитать по пальцам одной руки". Те же Катынь под Смоленском и Медное под Тверью открыли при участии Польши. Остальные, как тот же Бутовский полигон, — силами РПЦ и общественных организаций, практически без помощи от государства.
"Накопилось определенное количество проблем. Я думаю, что просто необходимо создание нового механизма рассекречивания или налаживания той работы, которая по старому механизму идет. Проблема в том, что это очень громоздкая процедура, которая пока оказалась очень неэффективной", — добавляет он.
На прошлой неделе на Бутовском полигоне открылся мемориал "Сад памяти", где поименно перечислены имена всех 20 765 расстрелянных здесь в 1937-1938 годах. Сверять списки жертв устроителям памятника помогало архивное управление ФСБ. По словам Гарькавого, архивы зачастую идут навстречу исследователям, особенно церковным. Но в целом ситуация крайне сложная.
Историки работают вслепую
Когда рассматривается вопрос о канонизации определенного новомученика, то специальная комиссия РПЦ должна рассмотреть все следственные документы: не только его личные дела, но даже те, где он выступал в качестве свидетеля. В Церкви подробно анализируют, как он вел себя в других делах, какие ответы давал на вопросы.
"Но понять, какие дела существовали в то время, можно только имея полную опись архивных документов НКВД за соответствующий исторический период. А поскольку этой описи нет, мы не знаем, какие документы хранятся и существуют ли вообще", — отмечает директор мемориала в Бутово.
И дело вовсе не в том, засекречены дела или нет. В такой ситуации любой историк, по сути, действует вслепую. Сейчас сведения о делах троек НКВД (внесудебные органы, действовавшие в 1937-1938 годах) можно получить по запросу, "на который архивы отвечают справкой", что усложняет работу исследователям.
"Одно дело, когда ты не можешь посмотреть сам документ, так как он засекречен, а другое — ты даже не знаешь, существует он или нет. Непонятно, в чем была бы здесь угроза национальной безопасности, если бы мы могли бы видеть, что в таком-то архиве хранятся такие-то документы, даже если они засекречены. Эта полная опись открыла бы границы для исследователей", — считает Гарькавый.
С ним соглашается историк Лидия Головкова, старший научный сотрудник Отдела новейшей истории РПЦ Православного Свято-Тихоновского университета, где более 20 лет собирают данные о жертвах репрессий. Причем в 90-е годы получить доступ к делам было намного легче, что ее сильно удивляет.
"Их судьбами никто не озаботился"
Не так давно сотрудники и студенты МГУ взялись за изучение истории своего вуза как раз в свете репрессий. Сейчас, как отмечает настоятель храма мученицы Татианы при МГУ протоиерей Владимир Вигилянский, идет работа над созданием памятной доски. Возможно, ее откроют 25 января — в день основания вуза.
"Это список из 149 человек. Нет ни одного учебного заведения в России, которое имело бы такое число пострадавших (за веру) в XX веке", — обращает внимание священнослужитель.
В их числе есть и известные люди, например философы Сергей Булгаков, который в 1922 году был вынужден покинуть страну, и Павел Флоренский, расстрелянный в 1937 году. Но работа над выявлением новых имен после открытия памятной доски все равно продолжится.
Проблема в том, что очень сложно посчитать число убитых за веру в годы сталинских репрессий. Сейчас этот список, как замечает Вигилянский, состоит из 34,5 тысячи имен. Но это лишь малая часть.
Если говорить о репрессированных в целом, то историки заявляют об отсутствии единой методологии их подсчета. По словам историка Лидии Головковой, "все считают как хотят".
"Известна одна цифра, которая, я полагаю, сильно уменьшена. Ее подготовили для доклада Хрущева на знаменитом XX съезде КПСС 1956 года (где был развенчан культ личности Сталина. — Прим. ред.). И там где-то около 700 тысяч расстрелянных за 1937-1938-е годы. Я видела этот документ на выставке, он напечатан на машинке, а там, где числа, были пустоты. Их все время заполняли карандашом. Видно, что в этих местах все протерто до дыр, то есть составители доклада все уточняли и уточняли цифры", — делится историк.
Занимающиеся увековечиванием жертв репрессий люди — священники, историки, руководители соответствующих музеев — отмечают, что сейчас приоткрыта лишь малая часть страшной истории тех лет. Они бы хотели, чтобы архивные дела были открыты и оцифрованы, дабы вернуть из забытья все имена. Однако с их стороны есть опасение, что это произойдет очень нескоро.
