Михаил Демурин, для РИА Новости
Истинные причины и цели того или иного явления становятся понятнее, если оно невольно или намеренно доводится в своем воплощении до предела. Далее мы либо получаем окончательное подтверждение его разумности, либо убеждаемся в его абсурдности.
Уважительное отношение к героям той войны с обеих сторон формировалось в США долго и последовательно: через литературу, кинематограф, мемориалы, исторические реконструкции. Генералу Ли (с памятника ему в городке Шарлоттсвилле, как мы помним, и началась острая фаза нынешнего конфликта), в силу его полководческого ума и личной доблести, в американской исторической памяти было отведено особое место. Он стал даже более значимой фигурой американской военной истории, чем генералы-северяне Грант и Шерманн. И именно таким его знают и помнят многие поколения американцев. Во всяком случае, знали и помнили до последнего времени. Развенчан был не только он один: поруганию был предан политический лидер Конфедерации президент Дэвис, генералы Джексон и де Борегар, простые солдаты армии южан.
В России в прошлом веке также имели место два периода активного переформатирования памятно-мемориального пространства, начавшиеся, соответственно, в 1918 и 1991 годах.
В соответствии с Декретом Совета народных комиссаров РСФСР от 12 апреля 1918 года "О памятниках республики", памятники, "воздвигнутые в честь царей и их слуг", подлежали снятию с площадей и улиц. Речь в декрете, однако, шла о памятниках, "не представляющих интереса ни с исторической, ни с художественной стороны". Как мы знаем, многие памятники выдающимся российским правителям, в первую очередь Петру I и Екатерине II, остались на своих местах и были окружены уважением.
Примечательно, что и Петр, и Екатерина отличались наиболее жесткой по отношению к простому народу внутренней политикой, но одновременно, хотя и являлись по своей сути западниками, внесли неоспоримый вклад в укрепление международных позиций нашей страны, ее политического суверенитета.
В 1991 году политизированность при сносе памятников приобрела тотальный характер. Монументы стали рассматривать не с точки зрения того, что они символизируют по сути, и не по критерию их художественного достоинства, а сугубо в контексте конкретной политической задачи: полезен мне снос такого-то памятника, чтобы, например, сильнее разъярить толпу, как было с памятником Феликсу Дзержинскому на нынешней Лубянской площади, или чтобы глубже дискредитировать коммунистические идеи, как в случае со сносом многих памятников Владимиру Ленину, — и эти памятники оказывались приговоренными. Сегодня угроза сноса продолжает нависать над Мавзолеем на Красной площади, но, слава богу, общество уже не настолько манипулируемо, чтобы бездумно это допустить.
В Крыму по инициативе Российского военно-исторического общества возводится так называемый Памятник примирения в Гражданской войне 1917-1920 годов. Но может ли вообще быть какой-то общий для всех сторон в Гражданской войне памятник (их, сторон, как мы знаем по эсэровскому выступлению и восстаниям Махно и Антонова, было точно не две)? Победившая сторона может проявить уважение к стороне побежденной и позволить ей иметь памятники своим героям, но, как мы видим на американском примере, это в долгосрочной перспективе и условиях характерного для современного мира падения общего уровня культуры не работает. От бывшей побежденной стороны, особенно если она встала на путь реванша, ждать милосердия к бывшим победителям тем более не приходится.
Что же касается примирения с историей второй половины ХХ века и тем более начала века нынешнего, то об этом, по понятным причинам, говорить пока еще просто рано. Но и здесь в спорных случаях давайте не будем уподобляться нынешнему американскому и своему не столь давнему вандализму.
