Валерий Спиридонов, первый кандидат на пересадку головы, поговорил с известным российским биофизиком Игорем Артюховым о том, какие области науки вырвутся вперед в ближайшее время, почему люди боятся смерти, можно ли перенести разум в новое тело и как создание искусственного разума повлияет на человечество.
Игорь Валентинович Артюхов — биофизик, директор по науке компании "КриоРус" и член Координационного совета и один из основателей Российского трансгуманистического движения.
— Насколько этичным, на ваш взгляд, является продление жизни искусственными путями, есть ли естественный предел жизни, который нельзя перешагнуть? Даже некоторые ученые утверждают, что данный предел существует.
— Вся медицина как раз и занимается "продлением жизни искусственными путями". Считаете ли вы современную медицину антиэтичной отраслью?
Что же касается предела продолжительности жизни, то науке такового пока не известно.
— Какие факторы наиболее заметно влияют на продление жизни? Какое направление, на ваш взгляд, имеет наибольшие перспективы, с точки зрения перспектив радикального продления жизни?
— Из уже существующих направлений, не в порядке значимости:
— генная инженерия, в том числе и воздействие на эпигенетику, регуляцию экспрессии генов;
— инженерия органов и тканей, включая такие направления, как, например, выращивание органов "на заказ" в теле животного;
— компьютерная разработка новых лекарств, в том числе и геропротекторов, использование искусственного интеллекта для их поиска;
— криосохранение — для многих это сейчас единственный шанс, даже если и спорный.
В будущем же может оказаться возможным все, в том числе и киборгизация, и загрузка сознания, и переселение в виртуальную реальность, и еще более экзотические варианты.
— Стоит ли, по-вашему, пытаться ускорить прогресс и развитие науки и технологий — или это естественный и неизбежный процесс?
— В мире он и так идет с невероятной скоростью. А в России — да, стоит. Мы сейчас все более отстаем от ведущих научных сообществ мира. Более того, в России наука испытывает сильнейшее давление со стороны лженауки и откровенного мракобесия, ее надо защищать.
В массовом сознании наука все более вытесняется псевдонаукой, достаточно посмотреть на полки книжных магазинов — лженауки на них, увы, в разы больше, чем науки. Да и с финансированием, и с организационной поддержкой передовых направлений науки Россия пока сильно отстает. Есть куда расти.
— В чем вы видите основные препятствия для развития новых технологий в России и за рубежом?
— Конечно, можно перечислить политические, финансовые, религиозные факторы — но, на мой взгляд, в их основе лежит психологический фактор. Люди настолько боятся смерти, что предпочитают с ней не бороться — лишь бы об этом не думать. Придумывают причины, по которым она якобы зачем-то нужна, чем-то хороша. Почему-то принятие неизбежности смерти — вместо попытки с ней хоть как-то бороться — считается проявлением не трусости, а, наоборот, мужества. Такая разновидность стокгольмского синдрома.
— Переживем ли мы создание систем ИИ, которые будут совершенствовать сами себя? Это кажется вероятным в контексте появления программы AlphaGo и подобных ей.
— Уже благополучно переживаем. Сейчас существуют ИИ-программы, способные создавать другие ИИ и даже модифицировать свой собственный код — например, используя фрагменты кода из других программ. Да, уже в ближайшие годы и десятилетия все очень сильно изменится — но от нас зависит то, чтобы эти изменения были к лучшему.
— Повлияет ли на этот процесс создание квантовых компьютеров?
Изменения тут могут произойти уже в ближайшие несколько лет. Почуяв близость успеха, разработками в области квантовых вычислений занялись все основные гиганты рынка IT — Google, Microsoft, Intel, IBM и другие. IBM намерена создать коммерческий квантовый компьютер IBM Q, с которым можно будет работать в облаке. Для этого компания разработала API, через который разработчики могут строить интерфейсы между ее пятикубитным квантовым устройством и обычными компьютерами. Также был создан симулятор, позоволяющий моделировать конфигурации до 20 кубит.
— Что вы думаете о возможности перенесения сознания — например, по модели проекта "Россия 2045"?
— На мой взгляд, это вполне реалистичный вариант, имеющий целый ряд преимуществ, но пугающий многих своей радикальностью. Однако это тема для отдельного большого разговора, тут много разногласий.
Что же касается "гипотезы квантового сознания", то она не является гипотезой в научном смысле слова, поскольку не объясняет ничего без нее непонятного. Вроде "гипотезы" о существовании бога. Ну и даже если бы она оказалась верна, это означало бы лишь то, что для перенесения сознания потребуются не обычные компьютеры, а квантовые. Впрочем, никаких оснований так полагать пока нет, а ученые, отстаивавшие данную теорию, в своих исследованиях пока существенно не продвинулись.
— Недавно прогремела новость о том, что зарубежные ученые впервые смогли успешно разморозить кусочки тканей и органов, не повредив при этом клеток и межклеточной среды, благодаря использованию наночастиц. Какие перспективы это сулит?
— Прежде всего, это усиливает позиции такой технологии, как крионика (заморозка тканей, органов и тел людей и животных при сверхнизких температурах, обычно в жидком азоте). Сохранение тел только что умерших людей на первый взгляд кажется бессмысленным.
Однако вспомним, что впереди у нас вечность прогресса: рано или поздно станет возможно почти все, что сейчас кажется невозможным, и многое, что мы даже и представить себе не можем. В частности, может оказаться реальным оживление тех людей, которых сегодня принято считать безнадежно мертвыми.
В этом случае наша задача доставить их туда в настолько хорошем состоянии, насколько это возможно. Никаких гарантий тут, конечно, быть не может — но ведь и терять умершему человеку уже нечего.
Когда формулируешь идею крионики в таком виде, большинство соглашается — или, по крайней мере, не находят, что возразить. И если удастся заморозить, а потом оживить, скажем, хотя бы мышку — думаю, к криофирмам выстроятся многокилометровые очереди.
— Насколько научно обоснованы применяемые в крионике методы?
— Сохранение живой материи при охлаждении изучает наука криобиология. Крионисты во всем мире стараются находиться на переднем ее крае, приводят свои методы в соответствие с последними достижениями — да и сами вносят вклад в развитие этой науки.
Обсуждалось несколько вариантов сохранения криопациентов для такого "путешествия в будущее" — химическая фиксация, обезвоживание. Но на современном уровне технологий наилучшие результаты дает глубокое охлаждение — только оно позволяет сейчас сохранять живыми клетки человека, его ткани, эмбрионы и прочее.
— Насколько сложно, по вашему мнению, будет адаптироваться криопациенту к миру будущего? Если мы проанализируем прогресс человечества за последние 20 лет, то увидим, что появилось много технологий, меняющих мир. Каково будет, допустим, через 30 лет вернувшемуся к жизни человеку?
— Если будут решены сложнейшие проблемы, связанные с восстановлением головного мозга, оживлением, излечением и омоложением пациента, то, думаю, проблема его адаптации будет тем более разрешима — все-таки она несоизмеримо проще.
Опыт мировых войн, бедствий и экономических кризисов показывает, что человек может выжить и приспособиться практически к любым ситуациям. Я уверен, что технологии будущего смогут предугадывать и существенно снижать количество подобных проблем человечества.
