Насколько совпадают интересы России и Китая, где лежат границы Евразии и что делать с побежденными террористами? На эти и другие вопросы РИА Новости перед открытием выездной сессии Международного дискуссионного клуба "Валдай" в Ереване 11 марта ответил директор по научной работе клуба Федор Лукьянов. Беседовал Владимир Ардаев.
— Если Россия активно "поворачивает на Восток", а Китай в своей стратегии столь же активно стремится на Запад, то где может находиться точка встречи этих глобальных векторов развития? И что это может означать для России?
— Вопрос не в точке встречи — встречаться не надо, потому что мы с Китаем не расстаемся. Происходит процесс устройства нового пространства, связанного со смещением экономических возможностей в мире, с тем, что Китай и Россия действительно становятся не просто значительными или ведущими частями мировой экономики, а становятся заметно экспансивными — прежде всего Китай.
Россия при этом по объективным причинам поворачивает к Азии. У нас всегда был некий перекос в сторону Европы, а теперь мы возвращаемся к глобальным трендам.
Это движение — не движение навстречу друг другу, а реакция на большие процессы. В ходе этого будет твориться Евразия в новом понимании как пространство экономического и, возможно, политического развития — не в первую очередь, но тем не менее. Речь о среде, которая в результате этого возникает, но характеризовать ее пока рано.
— Российский "восточный вектор" и китайский "западный вектор" — являются они взаимоисключающими, противоречащими друг другу, или взаимно дополняющими?
— Они точно не являются взаимоисключающими и противоречащими друг другу. В чем-то они друг друга дополняют, и задача в том, чтобы повышать степень взаимодополнения. Понятно, что такие крупные страны, как Россия и Китай, по определению не могут совпадать во всех своих интересах. Более того, их много, они расходящиеся. Но повышение совпадений и есть формирование нового пространства, потому что Евразия в толковании западном — до того, как Запад слегка притормозил со своим расширением на Восток, — была, с одной стороны, зоной, куда должны распространяться правила и принципы и, соответственно, интересы.
С другой стороны, подспудно это — зона борьбы. Там, где кончаются наши и начинаются ваши интересы, начинает искрить конкуренция. Кошмары, связанные с Украиной, проблематика Центральной Азии и Южного Кавказа — свидетельство западного подхода, то есть как бы то ни было, несмотря на риторику, это игра с нулевой суммой.
Сейчас идет довольной сложный и мучительный процесс взаимной притирки. Чем кончится — неизвестно, однако пока западные комментаторы, предрекающие, например, острое столкновение России и Китая, в Центральной Азии, удивляются. Пока этого вроде как не происходит, что вызывает удивление — вроде бы две крупные державы в одной сфере интересов. Это интересный эксперимент, итоги которого еще предстоит выяснить
— Каковы границы Большой Евразии и какие постсоветские государства входят в эти границы? Какую роль в этом большом регионе играет ЕАЭС, другие постсоветские государства и, в частности, республики Южного Кавказа, включая Армению?
— Границы Евразии в данном случае не политические, а чисто географические. Это некая масса территорий, которые объективным образом взаимосвязаны. Она считалась периферийной: либо периферия Китая, либо (что чаще) Европы.
Это понятие не нуждается в формализации, с точки зрения границ, это просто не нужно делать, потому что смысл не в этом. Это не блок, который фиксирует свою территорию. В интересах России — чтобы Европа была частью Евразии, а она себя считает самой по себе. Сейчас, поскольку в Европе непонятно, что будет происходить, на этом направлении многое решается.
— Каким образом изменение ситуации на Ближнем Востоке может отразиться на ситуации в Большой Евразии? Что является положительными, а что — отрицательными факторами этого влияния?
— К сожалению, положительные факторы отыскать трудно, поскольку Ближний Восток находится в состоянии болезненного и опасного переустройства достаточно обвального типа, то есть там чего-то хорошего ожидать не приходится, но при этом Ближний Восток вполне, к сожалению, способен запускать целые волны нестабильности во все стороны, в том числе на территорию Большой Евразии.
Это возвращение будет основным последствием победы над ИГ*. Острое противоречие между региональными державами во благо тоже не сказывается — и Иран, и Турция являются ключевыми странами для евразийской стабильности. Вопрос в том, каким образом евразийское пространство может отгородиться от негативных тенденций, происходящих в регионе.
*экстремистская террористическая организация, деятельность которой запрещена на территории РФ.
