Бойцы сирийской армии при поддержке союзного ополчения ведут штурм Пальмиры, стремительно приближаясь к археологическому комплексу, где находятся развалины античного города. Параллельно с этим власти страны пытаются убедить боевиков, удерживающих ряд районов Дамаска, сложить оружие и вернуться к мирной жизни. Посол России в Дамаске Александр Кинщак рассказал в интервью РИА Новости о том, какой процент территории Сирии сегодня контролируют бандформирования, какова роль Москвы в процессе примирения, а также с чем связан возросший интерес европейских парламентариев к этой арабской стране.
— Господин посол, представители новой администрации США неоднократно заявляли о том, что считают одним из основных приоритетов борьбу с "Исламским государством"* и другими террористическими организациями. В связи с этим, по вашему мнению, возможны ли какие-то контакты между американской стороной и Дамаском по данному направлению? Готова ли Москва стать посредником для их налаживания?
— В практическом плане пока, скорее, правильнее было бы порассуждать о том, каким может быть российско-американское взаимодействие по Сирии в сфере антитеррора. Как далеко и насколько быстро в Вашингтоне готовы двигаться в этом направлении, пока не ясно (мы со своей стороны к такому сотрудничеству готовы давно).
Что касается сирийцев, то могу сослаться на недавнее заявление президента Башара Асада, который подтвердил готовность к налаживанию практического взаимодействия с новым американским руководством. При этом было подчеркнуто, что в Дамаске рассчитывают на корректировку деструктивной линии Вашингтона в сирийских делах.
Логика здесь простая: нельзя эффективно бороться с терроризмом и одновременно продолжать опасные игры с радикалами из стана "непримиримой" оппозиции, оказывая вооруженным группировкам джихадистов массированную помощь деньгами и оружием.
Разумеется, вопрос о том, как выстраивать взаимоотношения с другими государствами, является исключительной прерогативой действующего правительства САР. Россия же на правах партнера и союзника готова способствовать налаживанию сирийско-американского диалога. Если, конечно, такое содействие с нашей стороны будет востребовано.
— Международная организация Amnesty International в опубликованном 7 февраля докладе призвала РФ потребовать от Дамаска прекратить "внесудебные казни" и "зверские методы обращения с заключенными". Намерена ли российская сторона поднимать этот вопрос на переговорах с сирийскими партнерами?
— В упомянутом докладе утверждается, что в сирийских тюрьмах якобы проводятся массовые казни, однако эти разоблачения в очередной раз не подкреплены какими-либо доказательствами. Более того, есть основания полагать, что в данном случае мы имеем дело с очередной попыткой вброса не просто не соответствующих действительности, а заведомо ложных заказных материалов. Из разряда тех, которые принято называть фейковыми новостями или информационными провокациями.
Мне не хотелось бы выступать с публичными оценками состояния дел в сирийских пенитенциарных учреждениях. Это деликатный вопрос, относящийся к исключительной компетенции уполномоченных государственных органов Сирии.
Могу лишь сослаться на результаты многочисленных визитов в разные сирийские тюрьмы наших коллег из Международного комитета Красного Креста. Лично слышал от них положительные отзывы о сложившемся сотрудничестве с властями, которые позволяют работникам этой авторитетной гуманитарной организации посещать отбывающих наказание и беседовать с ними, в том числе без присутствия представителей тюремной администрации. Ни о каких "зверских методах обращения с заключенными" они нам не рассказывали.
— За последнее время боевики согласились оставить свои позиции в ряде населенных пунктов Сирии и, сдав тяжелое вооружение, перебраться в провинцию Идлиб, находящуюся под контролем террористической группировки "Джебхат Фатх Аш-Шам" (бывшая "Джебхат ан-Нусра")*. Не считаете ли вы, что долгосрочные последствия таких договоренностей могут превысить краткосрочную выгоду от выхода радикалов из населенных пунктов? Насколько, на ваш взгляд, велика вероятность того, что боевики, получив передышку и подкрепления, нанесут новый удар?
— Данный вопрос относится скорее к компетенции военных экспертов. Тем не менее отмечу, что реализуемые сирийскими властями в рамках практики локальных замирений договоренности, предусматривающие уход "непримиримых" с семьями в Идлиб и сдачу по амнистии согласившихся сложить оружие бывших членов бандформирований, предоставляют уникальную возможность обеспечить последовательную деэскалацию насилия в стране.
Причем почти бескровно и в короткие сроки.
В замиренных районах, как показывает практика, сразу же восстанавливаются правопорядок и нормальная жизнедеятельность, создаются условия для возвращения беженцев. Такая стабилизация на местах, как представляется, оказывает долговременное позитивное влияние и на общую ситуацию в стране, в том числе с политической точки зрения. Ведь происходящие позитивные изменения в освобожденных от власти радикалов и террористов населенных пунктах наглядно подтверждают стремление правительства Сирии к урегулированию гражданского конфликта ненасильственными методами, его готовность к национальному примирению, а также приверженность исполнению своих социальных обязательств перед всеми гражданами страны, даже из числа жителей бывших мятежных районов.
Что касается намерений боевиков, то, как показал опыт прошлого года, ранее они всегда использовали объявляемые перемирия и гуманитарные паузы для того, чтобы перегруппироваться и собраться с силами для новых атак. Поэтому нельзя исключать, что и в случае с Идлибом события будут развиваться аналогичным образом.
Сейчас там и на севере соседней провинции Хама идет активный процесс формирования нового крупного альянса джихадистских бандгрупп под вывеской "Организации освобождения Леванта", инициированный террористами из "Джебхат ан-Нусры"*. Под его черные знамена (не будем забывать, что "Нусра"* является сирийским филиалом "Аль-Каиды"*) встают и многие непримиримые боевики, ранее эвакуированные из замиренных районов.
Впрочем, пока это объединение воюет в основном с бывшими соратниками по оружию, заключившими перемирие с правительством САР и согласившимися на переговоры. Чем кончится эта междоусобица в рядах НВФ — покажет время. В любом случае уверен, что сирийская армия при поддержке союзников, включая ВКС России, при необходимости сможет и далее давать террористам достойный отпор и в конечном счете нанести им сокрушительное поражение.
— По вашим данным, какой процент территории Сирии на сегодняшний день контролируют боевики ИГ* и какой — из "Джебхат Ан-Нусры"* и аффилированных с ней группировок?
— Последние полтора года вследствие успехов сирийской армии, которые стали возможными прежде всего благодаря активной и эффективной поддержке ВКС России, наблюдается устойчивая тенденция к сокращению площади подконтрольных НВФ районов. Если в 2015 году "Джебхат ан-Нусра"* и ее союзники хозяйничали на одной пятой части Сирии, то в настоящий момент ими удерживается не более 10-12 процентов территории страны. Как я уже говорил, это прежде всего провинция Идлиб.
Значительно сократились и владения так называемого халифата ИГИЛ* — как в Сирии, так и в Ираке. В общей сложности за 2016 год он потерял четверть ранее захваченных территорий: их общая площадь сократилась с 78 тысяч до 60,4 тысячи квадратных километров. В Сирии игиловцы пока еще контролируют большие пространства, однако это в основном пустынные районы. Да и там они практически повсеместно оказались вынуждены перейти к обороне.
По различным оценкам, на данный момент легитимные власти контролируют порядка 35 процентов территории страны. И это, замечу, все крупные города и густонаселенные районы, в которых проживает свыше 10 миллионов человек — большинство населения Сирии.
— Обсуждается ли с российскими компаниями вопрос восстановления газоперерабатывающего завода Хаян?
— Полагаю, что этот, как и любой другой масштабный восстановительный проект, особенно в нефтегазовом секторе, может представлять интерес для наших компаний. Однако, учитывая по-прежнему сложную и динамичную военную обстановку в восточной части провинции Хомс, где идут тяжелые бои с игиловцами, говорить о чем-то конкретно пока рано. Отступая, боевики подожгли скважины на близлежащем газовом месторождении Хаян.
Сирийцы их сейчас тушат. Насколько мне известно, делают это самостоятельно.
— Готовятся ли между РФ и Сирией крупные сделки в сфере экономики, если да, то какие?
— Наше сотрудничество с Сирией никогда не ограничивалось политикой или военными вопросами. Мы всегда уделяли должное внимание развитию торгово-экономических отношений между нашими странами. Понятно, что делали и делаем это с учетом сложившихся реалий — с поправкой на переживаемые сирийскими партнерами трудности военного времени, последствия затянувшегося на шесть лет острого внутригражданского конфликта, негативный эффект западных санкций.
В этом смысле очень полезный и своевременный стимулирующий импульс нашей экономической работе с Сирией придал визит в Дамаск в ноябре прошлого года заместителя председателя правительства Российской Федерации Дмитрия Рогозина, который провел весьма насыщенные и продуктивные переговоры с представителями сирийского руководства. Достигнутые по их итогам понимания и договоренности были зафиксированы в протоколе, подписанном Рогозиным и его сирийским коллегой — сопредседателем совместной межправительственной комиссии, вице-премьером и министром иностранных дел Валидом Муаллемом. По сути, этот документ представляет собой согласованную программу действий на среднесрочную перспективу. В нем обозначены крупные совместные проекты, практическая реализация которых уже начата. Речь идет о расширении взаимовыгодного сотрудничества и коммерческого партнерского взаимодействия в сферах торговли, промышленности, сельского хозяйства, нефтегазовом секторе и недропользовании, электроэнергетике, транспорте, информационных технологиях и связи, коммунальном хозяйстве и так далее.
В САР давно и успешно работает ряд российских компаний, осуществляющих важные для экономики страны проекты. Рассчитываем, что они в дальнейшем будут вносить существенный вклад в том числе в постконфликтное восстановление народного хозяйства Сирии. Хотелось бы, чтобы и другие наши экономоператоры активней выходили на местный рынок, который представляется весьма перспективным.
— В последние месяцы Сирию часто посещали европейские парламентарии. Как вы считаете, какова цель их визитов? Почему проснулся такой интерес у Европы к этой стране?
— Действительно, за последнее время Сирию несколько раз посещали парламентарии из Западной и Восточной Европы, в том числе и совместно с их российскими коллегами. Цель таких поездок мне представляется простой и очевидной — люди хотят собственными глазами увидеть и оценить ситуацию в этой воюющей стране, поскольку не готовы слепо доверять ангажированным и по преимуществу антисирийски настроенным западным и региональным СМИ.
С некоторыми из них мы встречались. Они нам прямо говорили, что европейская общественность, к сожалению, зачастую сознательно дезинформируется в угоду политическому заказу, для мобилизации поддержки продемонстрировавшего свою неэффективность и контрпродуктивность курса по Сирии (даже с точки зрения интересов самих европейцев) брюссельской евробюрократии и ведущих стран ЕС.
Большинство из европейских обывателей не имеет реального представления о том, что на самом деле происходит на сирийской земле. Причем виноваты в этом не только упомянутые "свободные" СМИ, но и те политики в европейских столицах, которые приняли решение закрыть свои посольства в Дамаске. В итоге сами лишились возможности объективно отслеживать обстановку и стали заложниками ненадежных и заведомо необъективных источников в лице разношерстных противников сирийского правительства.
Думаю, что интерес к Сирии, как вы выразились, проснулся у европейцев по вполне прозаическим причинам — их испугали теракты и миграционный кризис. В благополучной Европе начали осознавать, что исходящие с Ближнего Востока волны дестабилизации, не говоря о прямых угрозах, представляют непосредственную опасность для них самих. Отсюда возникают извечные вопросы "кто виноват, и что делать". Соответственно, независимые в своих взглядах и суждениях парламентарии из Европы приезжают сюда, чтобы найти на них собственные ответы.
— Участвует ли российская сторона в переговорах по выводу боевиков из восточного пригорода Дамаска или же это исключительно внутрисирийский процесс?
— Наши военные из российского Центра по примирению враждующих сторон в той или иной мере участвуют, причем весьма успешно, в согласовании и реализации любых инициатив, направленных на снижение насилия и нормализацию обстановки мирными методами.
В качестве примера сошлюсь на их роль в разблокировании ситуации в районе Вади Барада в окрестностях Дамаска. Наверное, многие еще помнят, что окопавшиеся там экстремисты полностью нарушили водоснабжение столицы, из-за чего пятимиллионный город на протяжении двух месяцев испытывал серьезнейшие проблемы с водой. В результате комплексных военно-дипломатических усилий при посредничестве российских офицеров удалось выйти на договоренности о замирении с боевиками Вади Барада. При этом непримиримым джихадистам пришлось согласиться на эвакуацию в Идлиб, в том числе под давлением местных жителей.
Аналогичная работа ведется сейчас в Восточной Гуте, включая согласование вопросов создания гуманитарных коридоров для вывода гражданского населения и доставки гумпомощи. Весьма показательно, что представители НВФ воспринимают участие наших офицеров в таких контактах как некую дополнительную гарантию выполнения властями достигнутых договоренностей. Так что в этом смысле российские посредники пользуются заслуженным авторитетом и у той стороны.
— Москва ранее предложила Дамаску ряд рекомендаций в вопросе новой конституции САР. Какие из них были категорически отвергнуты сирийским руководством?
Кстати, о своей заинтересованности в нашем вспомогательно-стимулирующем участии в конституционном процессе нам ранее говорили и представители правительства, и умеренной оппозиции, и ооновцы в лице спецпосланника генсекретаря ООН по Сирии де Мистуры. Мы с ними находимся в постоянном рабочем контакте, но никому ничего не навязываем. Поэтому могу твердо заверить, что ничего, исходящего из Москвы, отвергать сирийским партнерам не приходится, поскольку все переданные им ранее соображения и наработки носят сугубо рекомендательный характер.
Развитие ситуации — в спецпроекте РИА Новости "Война в Сирии" >>
* Террористическая организация, запрещенная в России.
