Ростислав Ищенко, обозреватель МИА "Россия сегодня"
Президент России провел серию визитов в государства Средней Азии. Владимир Путин 27 и 28 февраля посетил Казахстан, Таджикистан и Киргизию. На ближайшее будущее анонсирован визит в Туркмению — не исключено, что его постараются совместить с посещением Узбекистана.
Средняя Азия является для России постоянно приоритетным регионом. Только в прошлом году Путин дважды посетил Узбекистан, дважды Казахстан и принял в Москве президентов Туркмении, Киргизии и Казахстана. Это не считая встреч во многосторонних форматах.
Новости о переговорах, состоявшихся в ходе нынешних визитов, достаточно скупы: в основном ограничиваются протокольными сообщениями, существенные межгосударственные документы не подписывались. Может возникнуть вопрос о цели столь насыщенной встречами поездки президента, если она не материализована в осязаемый результат.
Это кажущееся противоречие легко объяснить, проанализировав официальные сообщения о содержании переговоров и поднимавшихся в их ходе вопросах.
Во-вторых, во всех этих случаях рассматривались проблемы безопасности. В Киргизии и Таджикистане находятся российские военные базы. Они играют определяющую роль в обеспечении безопасности и стабильности всего среднеазиатского региона. Казахстан сам является важным фактором обеспечения военно-политической стабильности Средней Азии.
Кроме того, в 2016 году влияние Астаны распространилось далеко за пределы региона. Прошедшие в столице Казахстана переговоры по межсирийскому урегулированию, в обеспечении успеха которых (по признанию российского президента) важнейшую роль сыграл Нурсулстан Назарбаев, ввели Казахстан в число глобальных политических игроков. Понятно, что его влияние на процессы, происходящие на Ближнем Востоке, нельзя сравнить с влиянием России или США. Но оно точно больше, чем у подавляющего большинства стран ЕС (кроме, разве что Германии, Франции и пока не до конца покинувшей Евросоюз Великобритании).
Итак, имеем две проблемы: региональная безопасность и экономические интеграционные процессы в Евразии.
С первой проблемой все более или менее понятно. Несмотря на то что периодически власти соответствующих стран пытаются использовать наличие российских военных баз на своей территории в торге за экономические преференции, всем прекрасно понятно, что только самоубийца может реально потребовать их вывода.
Как быстро разрушает исламистская агрессия государственные структуры, видно на примере той же Сирии, которая была куда устойчивее среднеазиатских государств. Тем не менее уже пять лет ведет гражданскую войну, осложненную внешней исламистской агрессией. В худшие периоды этой войны подконтрольная Дамаску территория сокращалась до менее чем 20% от общей площади государства. Переломить тенденцию удалось только с российской помощью.
Угрозу падения таджикско-киргизского барьера здраво оценивают и в Казахстане, Вооруженные силы которого также недостаточны для надежного прикрытия протяженной южной границы, и в Москве. Казахстан, в свою очередь, прикрывает на протяжении тысяч километров южную границу России.
В вопросах безопасности Россия и среднеазитаские государства прочно взаимосвязаны — безопасность одного недостижима без безопасности всех.
Подтверждением чего служит членство всех четырех стран в Организации договора коллективной безопасности (ОДКБ). Единственная проблема России и Казахстана в данном случае лежит в плоскости перевода усилий партнеров, склонных к двусторонним договоренностям в многосторонний формат, облегчающий координацию действий.
Ситуация с экономическим сотрудничеством далеко не так радужна. После первых успехов в создании ЕАЭС участники столкнулись с несоответствием реальности ожиданиям. Кумулятивный эффект экономической интеграции пока далек от ожидаемых значений. Внутрисоюзный товарооборот, если и не падает в товарном выражении (в долларовом сокращается), то и не растет. Киргизия заявляет, что ЕАЭС не решил ее проблем.
Сообщения о результатах переговоров свидетельствуют о том, что в чувствительных для Киргизии и Таджикистана экономических и социальных вопросах Россия пошла на некоторые уступки. В частности, было изменено соглашение об оказании технического содействия Киргизии в рамках присоединения к ЕАЭС.
Новое соглашение о сотрудничестве подписали Минздрав республики и Роспотребнадзор. Таджикистану обещано рассмотреть вопрос об облегчении пересечения российской границы тем гражданам республики, доступ которых на российскую территорию в данный момент затруднен. Скорее всего, под данным эвфемизмом подразумеваются граждане Таджикистана, выезжавшие на работу в РФ и попавшие под норму об ограничении въезда за два административных правонарушения. Путин также обещал Душанбе увеличить квоты на обучение граждан Таджикистана в российских вузах.
Как видим, по российским меркам уступки минимальные. Судя по всему, этого удалось добиться за счет координации позиции с Казахстаном. Неслучайно президент России до посещения Душанбе и Бишкека встретился с Нурсултаном Назарбаевым.
Конечно, в идеале бы хотелось вовсе обходиться без подобного рода уступок, тем более на двусторонней основе, решая все проблемы во многосторонних форматах. Но ЕАЭС для Москвы принципиальный интеграционный проект, провала которого невозможно допустить. В случае негативного развития событий резко упадет не только влияние Москвы в Средней Азии (особенно на ее южных рубежах), но и пространство для геополитического маневра.
При этом надо учитывать, что Киргизия и Таджикистан жизненно заинтересованы в военной поддержке, которую Россия не может прекратить без ущерба для собственных интересов, а вопросы экономической интеграции волнуют их лишь постольку, поскольку помогают решать проблемы молодежной безработицы и, следовательно, социальной напряженности внутри своих обществ.
Фактически сегодня стоит задача сделать ЕАЭС достаточно привлекательным и эффективным для решения проблем уже вступившей в него Киргизии для привлечения в него Таджикистана, после чего можно будет задуматься над полноценной экономической интеграцией всей Средней Азии. Это проблема тонкой настройки. На сегодня на экспертном уровне она нерешаема. Поэтому ответ на принципиальные вопросы, разрешение актуальных насущных проблем приходится решать в прямом общении президентов между собой.
