Бывший ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев, уехавший из России в 2013 году, в конце лета занял пост главного экономиста Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР). В интервью РИА Новости Гуриев рассказал о перспективах экономики в странах присутствия ЕБРР и России, эффекте Brexit, а также о факторах риска, угрожающих глобальной экономике. Беседовала Наталья Копылова.
— Сергей, поздравляем вас с назначением и новым местом работы. Расскажите, пожалуйста, как вы чувствуете себя в новой роли? Какие задачи перед собой ставите?
— Спасибо. Да, я вступил в должность с 31 августа, но фактически работать над рядом аналитических отчетов ЕБРР начал еще весной.
— То, что впервые в исполнительный комитет международного финансового института входит человек с российским паспортом, это достижение?
— Я не знаю, достижение это или нет, но это очень интересная и важная работа. Я считаю, что ЕБРР делает много хорошего для тех 36 стран, в которых банк работает.
— Как вы оцениваете перспективы глобальной экономики на данном этапе?
— В целом мировая экономика растет медленнее, чем нам хотелось бы. В ближайшие годы мы прогнозируем рост в 3% ежегодно. Это ниже, чем было до глобального кризиса 2008-2009 годов. Тем не менее это устойчивый темп роста, чтобы с оптимизмом смотреть в будущее, хотя ситуация меняется достаточно быстро.
— Какие факторы сейчас влияют на мировую экономику?
— Существует ряд факторов, которые нас очень беспокоят. В первую очередь это замедление экономического роста в Китае. В последние годы рост в этой стране сопровождался резким ростом долговой нагрузки на предприятия и домохозяйства. Дальнейший рост долговой нагрузки представляется маловероятным, поэтому риски замедления есть. Есть также проблемы, связанные с тем, что несмотря на крайне низкие процентные ставки в развитых странах, инвестиции в них не растут.
Еще один риск связан с тем, что международная торговля растет медленнее, чем глобальный ВВП. Этого в последние 30 лет не было и, видимо, связано с тем, что все большую роль играют протекционистские и изоляционистские тенденции во всех странах. В этом смысле есть много поводов для беспокойства.
Но в целом нет причин думать, что в ближайшие месяцы или пару лет нас ожидает глобальная катастрофа.
— ЕБРР слегка улучшил свой прогноз по ВВП в странах присутствия банка в 2016 году. С чем это связано? В предыдущем майском отчете по росту экономики в странах присутствия банка прогноз был снижен до 1,4% с 1,6%, а сейчас снова повышен до прежнего уровня.
— Да, при этом на 2017 год наш прогноз не изменился. Незначительное повышение наших ожиданий на текущий год связано в том числе и с пересмотром прогноза для России, которая является экспортером нефти, а цены на нефть в последние месяцы выросли.
Мы предсказываем более быстрые темпы роста экономики в следующем году для большинства регионов нашего присутствия, включая Россию, которая перестанет находиться в рецессии и начнет расти. Темпы роста будут небольшими, но тем не менее положительными.
— Как вы оцениваете состояние российской экономики в настоящее время, учитывая сохранение санкций и ухудшение геополитической ситуации?
— Мы считаем, что Россия выходит из рецессии прямо сейчас. Это сложное понятие, потому что когда вы смотрите данные квартал к кварталу, вы получаете одни цифры, когда год к году — другие. Если смотреть по оценке "год к году", то рецессия во второй половине 2016 года будет продолжаться, а в оценке "квартал к кварталу" — закончится. Поэтому ситуация сложная, но в следующем году начнется рост с темпом 1,2% в год.
Наши прогнозы совпадают с прогнозами других международных финансовых организаций. Например, МВФ считает, что рост ВВП России в 2017 году составит 1,1%, в 2018 — 1,2%, в 2019 и последующих годах — 1,5%.
У ЕБРР нет официального прогноза после 2017 года, но неофициально мы согласны с этим прогнозом и считаем, что 1,5% вполне возможны для России после 2018 года. Более высоких темпов роста в сценарии статус-кво никто не ожидает.
Следует сказать, что в регионе присутствия ЕБРР Россия играет важную роль не только потому что это большая страна, но и потому что влияет на экономику всех соседних стран. Поэтому рост цен на нефть и экономики России — это хорошая новость для всех соседей, даже тех, кто не производит нефть.
— Какие сектора российской экономики сейчас наиболее привлекательны для инвестиций, на ваш взгляд? На долгосрочную и среднесрочную перспективу?
— Я воздержусь от комментариев по конкретным отраслям и проектам, но в целом скажу, что в России в долгосрочной перспективе есть много возможностей для инвестиций и роста.
— Какова ваша оценка российского бюджета?
— Я думаю, что стоит исходить из сценария, согласно которому дефицит бюджета РФ сохранится на уровне 3% ВВП. Это означает, что примерно в следующем году закончится Резервный фонд и где-то еще через 1,5-2 года закончатся средства Фонда национального благосостояния (ФНБ).
Средства ФНБ не предназначены для краткосрочного покрытия дефицита бюджета, но, по всей видимости, к настоящему времени все высокопоставленные чиновники пришли к выводу, что необходимо принять решение потратить ФНБ для покрытия дефицита бюджета.
Если это произойдет, то 3% дефицит бюджета можно иметь еще пару лет. Но после этого необходимы будут существенные сокращения.
Судя по информации о подготовленном Минфином проекте бюджета на 2017-2019 годы, ведомство хорошо понимает эту проблему и предлагает изменить подход к социальным расходам уже сейчас — по пенсиям, зарплатам учителей и врачей, а также в военной отрасли — как, впрочем, и так называемых расходов на национальную экономику. В круг моих обязанностей не входит консультирование российской власти по вопросам приоритетов бюджетных расходов.
— Как бы вы оценили действия ЦБ РФ?
— Политика ЦБ в последние годы заслуживает одобрения как в области денежно-кредитной политики, так и с точки зрения банковского надзора. Переход на плавающий курс рубля и инфляционное таргетирование позволили смягчить удар от резкого снижения цен на нефть. Без этих решений рецессия была бы более глубокой, как это было в 2009 году. ЦБ предпринял серьезные усилия для того чтобы сдержать инфляцию, несмотря на ее всплеск, вызванный так называемыми контрсанкциями, наложенными российским правительством на импорт продовольствия западных стран. Этот всплеск инфляции был погашен, сегодня инфляция гораздо ниже. И рынок ожидает, что ЦБ в 2017 году может достичь своей цели по инфляции в 4%. Если это произойдет, то это будет историческим достижением для России. Что касается ожиданий по инфляции на 2016 год, то у нас нет четкого прогноза. Мы думаем, что это будет 6-7%. Если будет ниже, то будем только рады.
Вторая важная часть работы ЦБ — банковский надзор. Под руководством сегодняшнего председателя ЦБ закрыто примерно 300 банков. Это огромный шаг вперед. К тому же в России это требует не только интеллектуальной честности и усилий, но и отваги. Мы помним, что один из руководителей ЦБ Андрей Козлов был убит, когда пытался закрывать банки, занимающиеся отмыванием денег. Поэтому стоит поддержать руководство ЦБ, которое изо дня в день занимается борьбой с отмыванием денег и с сомнительными операциями в российской банковской системе.
— Когда можно ожидать положительного эффекта от расчистки банковского сектора?
— Результатом этих мер является облегчение сбора налогов в бюджет и сжатие теневой экономики. В таких условиях беловоротничковая преступность ограничена в большей степени, чем могла бы быть. Без этой работы в России мог бы быть более развитым теневой сектор, было бы больше коррупции. Безусловно, работа ЦБ в этом направлении и в среднесрочной и долгосрочной перспективе крайне важна. Хотел бы также отметить впечатляющие результаты команды российских чиновников, работающих над положением России в рейтинге Doing Business-2017 Всемирного банка и Международной финансовой корпорации. Россия в этом году поднялась до 40 позиции. Пусть это и связано отчасти с изменением методологии, но это очень хороший результат.
Когда президент РФ Владимир Путин в рамках майских указов в 2012 году объявил об этой цели, Россия была на 120-й позиции. Тогда была поставлена задача к 2018 году дойти до 20 места. В 2015 году РФ должна была занимать 50-ю позицию, что и произошло — Россия дошла до 51-й. За оставшиеся два года нужно продвинуться еще на 20 позиций. Это будет очень трудно, но пока это большое достижение — команда сотрудников Минэкономразвития, Агентства стратегических инициатив и правительства Москвы заслуживает всяческой поддержки.
— Какими темпами, по прогнозу ЕБРР, будет динамика цен на нефть до конца этого года и в 2017 году?
— Мы исходим из того, что цены на нефть в 2017 году останутся на том же уровне, что сейчас — примерно 50 долларов за баррель. Но они могут и повыситься. Однако мы не ожидаем, что они будут выше, чем 60-65 долларов за баррель ни в каких сценариях. Факторы, ограничивающие рост цен на нефть, в первую очередь связаны с возможностью расширения предложения нефти в США. Если цены на нефть будут выше чем 60-65 за баррель, то американские сланцевые производители будут производить гораздо больше. Консенсус, прогноз рынка на следующий год — это уровень сегодняшних цен: 50 долларов и чуть выше. Мы не ждем серьезного повышения цен на нефть.
— Чего ожидаете от предстоящего заседания ОПЕК в ноябре? Будет ли принято окончательное решение по заморозке добычи?
— В последние годы не было прецедента, когда ОПЕК удавалось серьезно повысить цены на нефть. Поэтому трудно ожидать серьезных изменений с этой точки зрения. Но предсказывать это невозможно. Есть фундаментальные факторы, о которых я говорил, которые ограничивают рост цен на нефть сверху. Что бы ни произошло, никто не ожидает цен выше 60-65 долларов за баррель.
— Можете ли дать оценку по влиянию Brexit на экономику ЕС и Великобритании?
— Мы оцениваем Brexit с точки зрения влияния на экономику стран присутствия ЕБРР. Довольно небольшое количество стран в настоящее время торгуют с Великобританией напрямую, инвестиционные связи также невелики. Но очевидно, что Brexit приведет к замедлению роста не только в Великобритании, но и в западноевропейских странах. И через этот канал повлияет на все наши страны.
Мы рассчитали различные варианты и сценарии. Считаем, что в базовом сценарии ВВП Британии в 2017 году замедлится на 1%, ВВП стран присутствия ЕБРР потеряют около 0,5 процентного пункта, в некоторых случаях тоже 1%. В этом смысле это не катастрофический сценарий, но тем не менее это тоже существенный эффект. Самое интересное, что в краткосрочной перспективе в 2016 году наши страны операций даже немного выиграли, потому что сразу после Brexit рынки перестали верить в серьезное повышение процентных ставок на Западе в ближайшем будущем. Вследствие этого не было оттока капитала с восточноевропейских рынков. В этом смысле наши страны получили больше капитала, который они бы не получили, если бы не произошел Brexit.
— Будет ли продолжаться этот приток капитала?
— Это трудно предугадать. Тем более что есть большая неопределенность, связанная с денежной политикой в Америке и в других странах. Рынки пока считают, что вероятность этого ниже, чем, скажем, полгода назад.
— Впереди одно из важных событий, способных повлиять в том числе на глобальную экономику, — выборы президента США. Каково ваше мнение относительно сценариев развития при победе того или иного кандидата? Можно ли сейчас каким-либо образом оценить возможные риски и сделать правильные инвестиционные решения?
— Пока трудно предположить, какую экономическую политику будет вести новый президент США. И как только пройдут выборы и будет сформирована новая команда, на этот вопрос можно будет ответить. Рынки следят, не беспокоятся. Оценка перспектив Дональда Трампа отражается в курсе мексиканской валюты. Судя по котировкам песо, участники рынка считают, что вероятность победы этого кандидата находится в пределах от 0 до 10%.
— Как вы оцениваете реализацию реформ на Украине? Какие перспективы по росту украинской экономики в 2016-2018 годах?
— Мы считаем, что в Украине начался экономический рост, который продолжится в 2017 году. Он будет составлять 2% в год. В стране есть серьезные экономические достижения с точки зрения экономических реформ. Еще много предстоит сделать, но тем не менее многое уже сделано. Проведена большая работа по очищению банковского сектора, там закрыто почти половина банков. Стране удалось резко сократить дефицит бюджета, реорганизовать управление в ТЭК. Сейчас речь идет о земельной и пенсионной реформах, борьбе с коррупцией. Все это непросто. Но есть существенные достижения — гораздо более серьезные по сравнению с ожиданиями многих экспертов. Конечно, некоторые изменения можно было бы проводить быстрее. Например, необходимы более решительные шаги в области приватизации. Тем не менее в целом мы видим, что правительство сделало очень многое из того, что казалось невозможным в столь короткие сроки.
— ЕБРР будет принимать участие в приватизации на Украине?
— Да, безусловно. Наш банк — один из ключевых игровых игроков в нашем регионе, который совместно с другими инвесторами участвует в приватизационных сделках.
— До своего отъезда в Париж вы входили в состав совета директоров Сбербанка. Входите ли вы еще куда-то? Есть ли планы продолжать эту деятельность?
— Да, я был членом совета директоров Сбербанка на протяжении шести лет. В данный момент я не вхожу в советы директоров компаний. Моя новая должность не запрещает мне входить в советы директоров на безвозмездной основе. Но у меня пока на это нет времени, а в будущем — посмотрим. Пока таких предложений не поступало. У меня очень интересная работа, которая требует много времени и сил.
— С каким настроением и ощущениями вы едете в Россию?
— Я не был в России 3,5 года. За это время в России многое изменилось. В целом, как и раньше, я остаюсь оптимистом с точки зрения долгосрочных перспектив социально-экономического развития России.
