Обозреватель МИА "Россия Сегодня" Вера Костамо, Земля Франца-Иосифа, остров Гукера, бухта Тихая, национальный парк "Русская Арктика"
Земля Франца-Иосифа (ЗФИ) — российская территория, несмотря на свое обманчивое название. Этот архипелаг входит в состав Архангельской области, но увидеть хотя бы один из 192 островов ЗФИ непросто. Один из вариантов попасть на острова — работать в Арктике. Например, сезонно.
Вшестером на макушке Земли
Выходишь на крыльцо, оглядываешься сначала направо, потом налево, можно еще аккуратно посмотреть за угол. Никого. Только в звенящей тишине слышно море и птичье общежитие — скалу Рубини. Течением принесло айсберг.
Есть у айсбергов такое свойство: они кого-то или что-то напоминают. Этот похож на грифона. Глыба льда, оторвавшаяся от ледника, кажется, светится изнутри каждым своим бирюзовым боком.
Скала, названная в честь итальянского оперного певца, хорошо видна с порога дома — тумана нет. И она действительно поет. Только каждый слышит в этом пении что-то свое — вот залаяла собака, вот зашумела трасса, вот засмеялся великан в горах. Десятки тысяч птиц гнездятся на каменных карандашах — а выглядят базальтовые столбы именно так.
До бани бежать минуту, оглядываюсь еще раз. Привыкаешь к такому нехитрому правилу быстро. Не привыкнешь — медведи съедят. Это не шутка. Когда приходит время звонка домой, а случается это раз в 7-10 дней, то основная фраза, которую тут говорят: "Все хорошо, мам, меня не съели".
Бухта Тихая оживает только летом. В середине июня с первым круизным судном сюда приезжает команда национального парка "Русская Арктика". Обживать, убирать, ремонтировать, встречать туристов. В общем, приводить в порядок то, что осталось от оставленной в конце 50-х годов двадцатого века полярной станции. Первые здания были построены здесь еще в 1929 году. Ветер, мороз и соль так обесцветили лица домов, что они кажутся серебряными. Дерево здесь почти не гниет.
В июне большая часть станции занесена снегом, бухта забита льдом, температура +2 — +3С. Высаживаются ребята в основном вертолетом, работать остаются до начала сентября, стараются сниматься только после последнего туристического корабля.
В этом полевом сезоне в Тихой работают шесть человек: Андрей, Саша, Максим, Дима, Юля и начальник станции — Андрей Кунников. Распорядок дня жесткий, выходных нет, и так все три месяца. Арктика не терпит несерьезного отношения.
Во времена расцвета изучения Арктики Советским Союзом, в Тихой жили и работали до 50 человек, здесь родились 11 детей.
Территория. Остаться живым
— Ну что, мальчики, делаем ночь?— Юля просит закрыть окна самодельными шторами.
Вовсю светит солнце. На Земле Франца-Иосифа — полярный день. Работать можно круглосуточно.
Понять, что наступил новый день, можно только по звонящей рации — это "доброе утро" из соседнего дома, где живет начальник станции Андрей. Юля встает на час раньше, и к подъему уже готов завтрак.
Парни умываются, садятся за стол, без Андрея есть никто не начинает.
— Ну что, сыночки, доброе утро и приятного аппетита.
"Сыночки", с обязательным ударением на первый слог, не сильно младше Андрея, но субординацию и уважение никто не отменял. За завтраком начальник распределяет работу между парнями, кто-то сегодня будет ломом разбивать лед, за годы наросший в бане под самую крышу, кто-то — строить пандус для лодок.
Ребята работают в парах, берут с собой оружие — это обязательное правило для территории. Белые медведи появляются в Тихой до двадцати раз за сезон.
В прошлом году медведь успел выломать окно, пока ребята спали. Один из инспекторов проснулся оттого, что на него начали падать осколки стекла. Медведя отпугнули предупредительным выстрелом в воздух.
Вся жизнь на станции подчинена главному закону — остаться живым.
Саша Молчанов, второй сезон в Арктике
Учусь в Институте естественных наук и технологий САФУ, получу специальность эколога. Кроме основной работы, занимаюсь в Тихой метеонаблюдениями, которые не велись здесь с 1959 года. Станция была перенесена на остров Хейса в связи с нетипичными климатическими условиями здесь, на острове Гукера. Очень хочу сравнить эти данные с теми, которые были записаны в Тихой в советский период.
Первые пару недель на станции страшно, потом привыкаешь. Медведь пришел. Ну и что? Я даже перестал выходить на них смотреть. Страшно две недели перед отъездом — мысли появляются: а вдруг съедят в эти последние дни?
Знаю, что здесь совершенно другие отношения между людьми, здесь все более открыты, менее конфликтны, стараемся сглаживать углы. Чем севернее, чем отдаленнее, тем чище люди.
Первую неделю после Арктики очень хочется поговорить. Со всеми подряд. В прошлом году мы провели в Тихой 94 дня. К Мурманску на ледоколе подходишь, а на улице темно! И деревья есть. Радость.
Ближе к Новому году начну скучать по жизни здесь: работе, отношениям между людьми.
Максим Июдин, третий сезон в Арктике
Я просто работаю здесь, гордости нет. Гордость должны испытывать люди более тяжелых профессий — военные, например. А мы просто делаем то, что умеем. Конечно, интересно, как меняется Тихая. В 2014 году мы только начинали очищать здание ото льда и кирпича, а сейчас там работает почта.
Вообще, работать в Арктике не планирую, будет семья, и не хотелось бы, чтобы они меня ждали.
Думаю, что если я год не съезжу в Арктику, то буду скучать. А сейчас скучаю по лету, три года его пропускаю.
Андрей Крапивин, первый сезон в Арктике
Я учусь в магистратуре Северного (Арктического) федерального университета, изучаю историю и культуру стран циркумполярного региона.
Преподаватели на лекциях рассказывали, как они работают в рамках проекта "Арктический плавучий университет". И я подумал, что, если изучаешь Арктику, нужно хотя бы раз там побывать.
Меня спрашивают про ощущения от Арктики, а я не чувствую, что расстояние здесь — две тысячи километров за полярным кругом и тысяча до Северного полюса. Чувствуется, что не в деревню к бабушке приехал, когда медведь приходит.
Раньше не было времени думать о будущем, а здесь оно появилось. Я не задумывался, что хочу путешествовать, посмотреть на мир, а здесь успел пообщаться с интересными людьми. Кто-то из них ездил в качестве волонтера в африканские страны, кто-то в Антарктиду, кто-то на Аляске жил. Я понял, что все эти возможности доступны.
В последнее время я стал думать, что Арктика — это непредсказуемость. Все может измениться в считаные минуты. Это интересно, лучше, чем полностью распланированные дни.
Андрей Васильевич Кунников, пятый сезон в Арктике
Один из самых трудных вопросов — почему я возвращаюсь в Тихую. Это место со своей химией. Приезжаешь, отрабатываешь месяц-два, понимаешь, что устал. Как правило, запаса сил хватает на 50 дней. Возвращаешься домой, и на большой земле через месяц ловишь себя на мысли, что не просто думаешь о возвращении в Тихую — а мечтаешь об этом. Она тебе снится, как девушка, которую ты не можешь забыть. Это уже часть меня.
Продолжение очерка читайте здесь
