Расмуссен: донесу до Запада позицию Киева, а до Киева – сигналы Запада

Андерс Фог Расмуссен рассказал в интервью РИА Новости о своей миссии в качестве внештатного советника президента Украины Петра Порошенко.

Экс-премьер-министр Дании Андерс Фог Расмуссен, с 2009 по 2014 год занимавший пост генерального секретаря НАТО, 27 мая был назначен внештатным советником президента Украины Петра Порошенко. Его пребывание на посту генсека Североатлантического альянса совпало с началом конфликта на Украине, воссоединением Крыма с Россией, введением санкций Евросоюза и полным прекращением практического сотрудничества и очередным кризисом в отношениях НАТО и РФ. Теперь советнику Порошенко предстоит решать проблемы, назревшие за время исполнения им полномочий генсека НАТО. О своей миссии и ожиданиях в качестве советника украинского президента и перспективах отношений с Россией Расмуссен рассказал в интервью РИА Новости. Беседовал Владимир Добровольский.

— Господин Расмуссен, когда и как вам поступило предложение стать советником? Предшествовала ли вашему назначению встреча с Порошенко? Как все это произошло?

— С нами, то есть с Rasmussen Global в Копенгагене, связалась украинская сторона, сообщив, что им интересно изучить возможности более тесного сотрудничества. Я поехал в Киев, встретился с президентом и некоторыми его официальными лицами. Наконец, мы согласились, что я могу выступить в роли советника, который не будет членом кабинета, не будет в штате. Я всего лишь советник, внешний советник, так сказать. Теперь я буду регулярно ездить в Киев, а также в другие европейские столицы, потому что я считаю, что моя работа состоит не только в продвижении украинских интересов, но и в получении сигналов от европейских лидеров для украинской стороны.

— Теперь вы украинское официальное лицо?

— Нет, я датчанин, у которого свое собственное дело. Я буду регулярно предоставлять советы украинскому президенту.

— Как думаете, сколько времени это будет у вас занимать? Будет ли хватать времени на ваше собственное дело?

— Конечно, мы пока не знаем объем работы. Но, очевидно, в течение какого-то времени ее может быть достаточно много. Но я считаю, что смогу выполнять роль советника и в то же время заниматься своим собственным делом.

— Получили ли вы конкретную задачу от украинской стороны? Чего должны добиться, с их точки зрения, на посту советника?

— Украинская сторона ожидает, что я буду продвигать их взгляды и их интересы в европейских столицах. Это однозначно является частью моей работы. Но, как я сказал, я также считаю одной из своих задач действовать в другом направлении – собирать советы и точки зрения в европейских столицах и доносить их до сведения Украины. Я считаю, что это работа в двух направлениях.

— Вы говорите, что это работа. Будут ли вам за это платить?

— Если нам потребуется дополнительное финансирование, а я думаю, нам оно потребуется, я буду обращаться за частным финансированием на это.

— Частное финансирование? Не деньги украинского государства?

— Нет, нет, это будет частное финансирование.

— То есть частные лица будут финансировать интересы украинского государства?

— Можно и так сказать. Когда нам понадобится финансирование, я буду обращаться за ним в частном порядке, самостоятельно. Украинское правительство, украинские налогоплательщики не будут в этом участвовать.

— А какова ваша личная цель? Чего бы вы хотели добиться? Когда бы вы могли сказать, что ваша работа выполнена?

— В идеале мы хотели бы завершения конфликта на востоке Украины, видеть мирную Украину в международно признанных границах, а также реформированную Украину. Это также часть моей работы – помочь в продвижении реформ на Украине, включая решительную борьбу с коррупцией, обеспечение эффективной работы государственных служб, приближение Украины к ЕС, если они этого захотят, и так далее. Это было бы идеальной ситуацией: прекращение конфликта на востоке и глубокие реформы на Украине.

— Ситуация с Крымом также входит в ваш мандат? Будете ли вы работать над возвращением Крыма Украине?

— Конечно, в долгосрочной перспективе это является целью всех западных государств. Как мы никогда не признавали незаконное присоединение Советским Союзом трех балтийских стран – Эстонии, Латвии и Литвы, так мы никогда не признаем незаконное присоединение Крыма к России. Но при этом я также буду советовать не делать из этого неотложный приоритет. Он есть, это вопрос, который продолжит существовать, но в данный момент нужно концентрироваться на других вопросах: на реформах, на полной имплементации "Минска-2" и так далее.

— Имплементации в том числе с украинской стороны?

— Конечно, с обеих сторон. Но я должен сказать, что, на мой взгляд, российская сторона и поддерживаемые Россией сепаратисты не выполняют перемирие. Напротив, мы наблюдаем многочисленные нарушения перемирия.

— Будете ли вы добиваться встречи с российскими официальными лицами в рамках ваших обязанностей?

— Конечно, если есть желание с российской стороны, я бы более чем хотел встретиться и с российскими официальными лицами. Я хотел бы этого. Позвольте напомнить, что, когда я вступил в должность генерального секретаря НАТО в августе 2009 года, я наметил в качестве одного из приоритетов развитие настоящего стратегического партнерства между НАТО и Россией, потому что я глубоко убежден, что в наших общих интересах сотрудничество, а не конфронтация. Нам удалось наладить практическое сотрудничество в ряде областей: по Афганистану, борьбе с терроризмом, противодействию контрабанде наркотиков, пиратству, мы также инициировали некоторые проекты практического военного сотрудничества, а на саммите Россия – НАТО в ноябре 2010 года мы решили развить настоящее стратегическое партнерство.

Только в 2014 году, когда Россия напала на Украину, я изменил свою точку зрения. Сейчас ситуация с безопасностью в Европе кардинальным образом изменилась, НАТО нужно приспособиться к новой атмосфере безопасности. Поэтому я продвигал укрепление защиты территории НАТО, включая усиление присутствия НАТО в восточных странах-союзниках.

Я считаю, что было бы лучше и для России, и для нас сотрудничать, а не противостоять. И если я в качестве советника украинского президента смогу способствовать такого рода сотрудничеству, я был бы рад это сделать.

В заключение скажу, что я также принял бы любое предложение о встрече с российскими официальными лицами.

— Сожалеете ли вы о результатах вашего руководства НАТО, учитывая, что сейчас отношения России и НАТО зашли в тупик? Или вы считаете, что все сделали правильно?

— Да. Должен сказать, когда я оглядываюсь назад, я считаю, что мы сделали правильно, когда отреагировали на российскую агрессию против Украины, приняв оборонительные меры. Мы не предприняли никаких наступательных действий против России. НАТО не представляет угрозу России. Но у нас есть обязательства по защите всех членов от любого нападения. Все знают нашу знаменитую пятую статью, ее нужно выполнять. Поэтому в свете российской агрессии против Украины нам нужно адаптироваться к ситуации и размещать больше ресурсов в трех балтийских странах, в Румынии, Болгарии, Польше – они все находятся на границе России. Я говорю об этом с сожалением, но так и есть.

Конечно, нам нужно всегда стремиться к мерам, которые могут проложить путь вперед. Я отметил, что президент Путин на пресс-конференции в апреле сказал, что он согласен с украинским президентом Порошенко в том, что нужно позволить размещение вооруженных наблюдателей ОБСЕ на востоке Украины. Никто не занялся реализацией этой идеи, но, я считаю, она стоит изучения, чтобы создать мосты. Конечно, нельзя быть наивными – нельзя принимать ничего, что может казаться одобрением присутствия вооруженных россиян на востоке Украины. Но я думаю, что сама по себе идея заслуживает обсуждения. Это конкретный пример того, над чем можно работать.

— Что вы можете сделать на практике для реализации этой идеи?

— Конечно, я буду обсуждать это с моими собеседниками как на Украине, так и в Брюсселе, в Берлине, повсюду, как это можно сделать. Но нельзя быть наивными. В 1994 году Россия подписала Будапештский меморандум в обмен на передачу Украиной России ядерного оружия. Три ядерные державы – Россия, США и Великобритания – подписали документ, в котором они гарантировали суверенитет, территориальную целостность и безопасность границ Украины, включая Крым в составе Украины. Видимо, для россиян это были только слова. Так мне видится контекст. Когда президент Путин заявляет, что он хочет рассмотреть украинское предложение допустить присутствие вооруженных наблюдателей ОБСЕ, нам нужно иметь в виду, что в прошлом, 10-12 лет назад, россияне подписали документ и нарушили обещания. Но тем не менее нам нужно по меньшей мере изучить, что президент Путин имеет в виду в этом отношении. Это пример того, что я открыт к перспективе укрепления сотрудничества между Россией и Западом, потому что я верю, что это также в интересах России.

— Вы хотели бы встретиться с российскими официальными лицами и какого уровня? С президентом, с министром иностранных дел?

— С кем угодно. Я готов встретиться с кем угодно, кто может хотеть со мной встретиться.

— Считаете ли вы, что ваши рекомендации приблизят Украину к НАТО и Евросоюзу?

— Я не знаю. Мои рекомендации будут следовать в направлении проведения всеобъемлющих реформ на Украине. Конечно, эти реформы выполнят пожелания как Евросоюза, так и НАТО. Но что касается членства в обеих организациях, то решение предстоит принимать Украине – хотят ли они подавать заявку, а НАТО и ЕС следует принять решение, принимать ли эту заявку. Поэтому я не знаю. Но проведение этих реформ в интересах украинского народа, независимо от вступления или нет в НАТО и ЕС. Реформы выгодны украинскому народу.

— Приступили ли вы уже к вашим полномочиям? Представляете ли вы себе ситуацию на Украине и если представляете, то насколько далека Украина от вступления в эти две организации?

— Мы начали с 1 июня. Моя поездка в Брюссель также проходит в рамках этой работы. Мы видели, с каким интересом украинский парламент только что принял очень всеобъемлющее законодательство о верховенстве права, которое в том числе предполагает большую независимость судей. Это очень важно и по мере имплементации будет демонстрировать ясную приверженность Украины реформам.

Вы спросили о перспективах членства. Мы не знаем, украинцам решать, будут ли они подавать заявку, а ЕС и НАТО решать, принимать ли эту заявку. Поэтому я не знаю. Но независимо от того, будут они членами или нет, в интересах украинского народа бороться с коррупцией, реформировать энергетический сектор, сделать так, чтобы государственные службы работали. Реформы в любом случае необходимы.

— Вы сказали, что российская сторона не выполняет обязательств по Минским соглашениям. Что вы думаете о действиях украинской стороны по выполнению Минских соглашений?

— Я думаю, что украинцы сделали, что могли, чтобы выполнить минские договоренности. Но можно понять то, что в украинском парламенте очень сдержанно относятся к децентрализации, пока не будет имплементации минских договоренностей, включая полноценное перемирие, вывод российских солдат и военного оборудования. Это как спор о яйце и курице. Я думаю, что этот прогресс должен проходить параллельно. И пока не будет намерения с российской стороны вывести солдат и оборудование, нельзя ожидать от украинского парламента прогресса по децентрализации. Я сожалею и о том, и об этом. Децентрализация Украины очень важна, но и безопасность на востоке очень важна, украинцы должны получить полный контроль над границей между Украиной и Россией. Можно понять, что украинские политики не стремятся идти вперед.

— Ваша должность позволяет вам надавить на украинскую сторону, но не дает вам никаких рычагов давления на Россию. Вы будете оказывать давление на Украину?

— Мои рекомендации будут идти в двух направлениях. Украинцы, конечно, будут говорить мне, какова позиция Украины, о том, что они выполнили такие-то реформы, просить информировать Запад об этом. Я буду это делать. С другой стороны, я буду принимать важные сигналы на встречах с политическими лидерами в западных столицах и буду доносить их до сведения украинцев. Я советник, решения принимать украинцам.

— До того, как вы стали советником президента Украины, вы были генсекретарем НАТО. У вас был доступ к важной информации. Советовались ли вы с вашими бывшими коллегами в НАТО перед тем, как принять предложение Украины, и что они ответили?

— Нет, я этого не делал. Когда вы уходите из НАТО, нет никаких письменных обязательств, за исключением того, что вам не разрешается раскрывать секреты, я этого и не делаю. Но, помимо этого, не существует никаких письменных правил в отношении того, что можно делать и чего нельзя. Я сам наложил на себя определенные ограничения, я в ближайшей перспективе не соглашался ни на что, что было связано с обороной, безопасностью и так далее. Но постепенно можно приниматься и за такую работу. Но я не консультировал никого, пока не принял эту роль советника.

— Но вы будете общаться с представителями НАТО в рамках нынешних обязанностей?

— Конечно, буду. Как с ЕС и другими.

— То есть вы не будете давать украинской стороне рекомендаций по военным вопросам и вопросам безопасности?

— Специально нет. Но не исключено, если возникнут вопросы о безопасности, предстоящем саммите НАТО в Варшаве и так далее, я представлю свои рекомендации. Но меня не нанимали для консультаций именно по вопросам обороны и безопасности.

— Позвольте последний вопрос об отношениях России и НАТО. Многие вопросы НАТО не может решить без помощи и участия России, такие как ситуация в Афганистане, борьба с терроризмом, с ИГИЛ (организация запрещена в РФ) и так далее. Не считаете ли вы, что нужно сделать шаг в направлении практического сотрудничества с Россией, чего не происходит с 2014 года?

— Вы совершенно правы, есть вопросы, которые более эффективно решать в сотрудничестве между НАТО и Россией. Вы назвали некоторые из них: Афганистан, борьба с терроризмом, а также Сирия и Ирак, борьба с ИГИЛ и так далее. Но нам также нужно понимать, что все началось из-за российской агрессии против Украины. Нельзя вести дела, как раньше, пока Россия будет продолжать дестабилизировать восток Украины. В этом наша проблема. Я выступаю за то, чтобы Россия, согласно минским договоренностям, вышла из Восточной Украины и пограничный контроль между Россией и Украиной был восстановлен, чтобы украинцы получили контроль над границей. Тогда мы сможем говорить о возобновлении этих действий. Пока Россия пытается создать замороженный конфликт на востоке Украины, это будет очень трудно.