Европейский союз ведет против России политику холодной войны, уже нанесшую огромный ущерб экономике ряда стран. Холодную войну и политику двойных стандартов надо остановить, считает депутат Европейского парламента от Греции Нотис Мариас. В Европарламент он был избран от правой партии "Независимые греки" (АНЭЛ), однако сейчас является независимым депутатом, входит в группу антифедералистов.
О тайной дипломатии ЕС и США, планах по Украине, раскладе сил в Европарламенте, вреде пребывания Греции в Шенгенской зоне и будущем Европы евродепутат Нотис Мариас рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости в Афинах Геннадию Мельнику.
— Каково отношение в Европарламенте к санкциям против России? Есть ведь и противники санкций?
— Европейский союз ведет политику холодной войны против России и поэтому ввел санкции. Было решение Европейского парламента в конце июля 2014 года о введении этих санкций. Я за это предложение не голосовал. Но за него проголосовали очень много депутатов и от греческих партий — "Новая демократия", ПАСОК, "Потами".
Это решение вызвало ответные меры со стороны России. В итоге эмбарго против Запада создало огромную проблему для греческой экономики, поскольку до этого мы со своими сельскохозяйственными продуктами имели значительный рынок в России. Были вложены деньги в северную Грецию, были широкие контакты людей, был маркетинг продукции. Они закрыли этот рынок, и последствием стала финансовая катастрофа.
Мы вместе с итальянскими депутатами требовали от Европейского союза возместить ущерб Греции, Италии и так далее. Все европейцы на возмещение ущерба получили всего 240 миллионов евро, в то время как лишь торговый оборот Греции с Россией (по продукции сельского хозяйства) составлял более 400 миллионов евро.
Ущерб понесли и перевозчики, владельцы грузовых автомобилей. Ущерб был нанесен и туризму. До введения санкций, до эмбарго у нас было более 1,4 миллиона российских туристов. После санкций Евросоюза против России российских туристов стало 700 тысяч. Мы на этом потеряли.
Что я предлагаю? Я верю, что Греция должна проводить самостоятельную внешнюю политику и не вводить санкции против России.
Премьер Алексис Ципрас использует двуязычие по этим темам. Правительство Ципраса-Камменоса голосовало три раза за введение санкций против России. Правительство Ципраса не должно было продлевать санкции, оно могло бы сказать: "Пусть европейцы продолжают политику какую хотят, Греция не будет вводить эти меры и будет проводить свою собственную внешнюю политику в отношении России".
Недавно, 15 марта этого года, правительство Ципраса вновь продлило санкции против 143 физических лиц — чиновников России и 39 российских предприятий и организаций.
Не может правительство играть на двух досках — за одной говорить, что сотрудничает с Россией, а за другой голосовать так, как скажут европейцы.
Я убежден, что мы должны вести независимую внешнюю политику, которая должна проводиться на основе государственных интересов Греции, а государственные интересы Греции в конкретном случае говорят, что не в наших интересах вводить санкции против России.
— Это возможно в рамках Европейского союза?
— В рамках Евросоюза это возможно, поскольку внешняя политика и введение мер относятся к компетенции каждого государства. Оно может, если хочет, использовать право вето, и не будет принято никакого решения.
Греческое правительство могло заморозить все решения Европейского союза, и не были бы приняты санкции против России, поскольку требуется консенсус. Или оно могло бы сказать: "Решайте, что хотите, Греция воздержится от голосования и сама решит, как проводить внешнюю политику, которая не будет предусматривать санкции против России". Оно могло бы сделать и так.
Оно этого не сделало, оно ведет общую линию с западными странами, то есть с кредиторами, с тройкой, с теми, кто ввел санкции и против греческого народа, кто срезал пенсии и зарплаты.
— Некоторые чиновники правительства говорили мне, что Греция не может использовать вето в данном случае.
— Мы можем использовать вето. Если есть право вето — ты можешь его применить. Если ты положишь право вето на полку и никогда его не используешь, то оно не имеет никакой ценности. И можно было бы применить право вето, поскольку европейцы проводят ошибочную политику по этой конкретной теме и это разрушает греческую экономику. Европейцы не возмещают ущерб Греции. У правительства есть причина заявить европейцам, что мы несем ущерб, вы его не покрываете и впредь мы не поддержим меры против России, поскольку у нас будут новые потери.
И еще — вопрос о пребывании Греции в Шенгенской зоне. Если мы выйдем из Шенгена, не потребуется виз для российских туристов и мы получим 4 миллиона туристов, которые прежде ездили в Турцию, они здесь оставят 4 миллиарда евро. Это еще одна причина выхода из Шенгенской зоны — усиление туристических связей Греции и России.
— Может ли кто-либо из евродепутатов инициировать обсуждение в Европарламенте вопроса об отмене санкций или это невозможно?
— Это возможно, если будет предложена резолюция, которая потребует от совета министров ЕС остановить санкции. Такая резолюция не будет обязательной для министров, поскольку властью ввести санкции обладают государства. Совет министров состоит из представителей государств. Но может быть политическая резолюция, которая призовет остановить санкции.
Но сегодня расклад сил таков, что из 751 евродепутатов не больше 150 депутатов могут потребовать остановить санкции.
Есть большая группа евродепутатов, в основном из Восточной Европы — Польши, Литвы, Эстонии, Латвии, много из Германии и Дании и других стран Севера, настаивающих на санкциях против России.
Остановить столкновения в холодной войне между Европейским союзом и Россией хотели бы в основном некоторые греки, итальянцы и ряд других депутатов.
— Евродепутаты понимают, что возвращение Крыма в состав России окончательное?
— Я не знаю, как они это видят, это вопрос к евродепутатам, примут они это или нет. Я считают важным сосредоточиться на том, что мы, как Европа, не можем пойти на изоляцию России в связи с ситуацией на Украине. Тем более сейчас, когда Россия является важным игроком в борьбе с джихадистами. И это надо признать. Не может быть сближения Запада с Россией по Сирии при одновременном введении экономических санкций. Но надо сказать, что есть двуязычие и со стороны Германии. Немцы и австрийцы не против санкций в отношении России, и одновременно они участвуют в "Северном потоке-2" и продолжают сотрудничать. А мы не можем продать сельскохозяйственную продукцию в Россию. Со стороны Европейского союза это лицемерие.
— Но нет ли двойных стандартов в отношении Косово? Там ведь не было референдума.
— Греция не признает Косово, это сепаратистское движение. Но европейцы принимают случай Косово, принимают вторжение Турции на Кипр и не требуют от Турции покинуть остров. Турция остается на оккупированных территориях Кипра столько лет, а ей сейчас дают 6 миллиардов евро и не говорят, чтобы она вывела войска с севера Кипра. У европейцев двойные стандарты. Это вопросы определенно политические.
Я вижу и нечто другое. В то время как Россия хочет сотрудничества по "Южному потоку" из-за Украины, где у нее есть проблемы, европейцы хотят, чтобы обязательно российский газопровод шел через Украину. Почему? Чтобы контролировать эту игру. Поэтому я говорю, что у них нет искренней позиции.
Я считаю, что должно быть сотрудничество. Надо прежде всего прекратить состояние холодной войны между Европой и Россией, усилить экономические связи, чтобы Греция могла получить выгоду от этого сотрудничества, от туризма, от экспорта продуктов и так далее. Все это должно быть на взаимовыгодной основе. И Запад придет, благодаря ситуации в Сирии, к необходимости признать положительную роль России и в какой-то момент остановит эти санкции.
— Что касается Украины. В Европе говорят, что Россия должна выполнять минские соглашения, но Россия не является стороной соглашения. Почему Европа не оказывает давления на Украину в этом вопросе?
— Европа не только не оказывает давления на Украину, она и в случае с Украиной придерживается двойных стандартов. Европа предоставила Украине возможность погашать 20% долга при условии развития экономики. То есть, если будет расти ВВП, она будет платить по долгу. Если вы, европейцы, даете такие льготы Украине, почему вы не даете льготы Греции? Почему вы не списываете долг Греции и заставляете нас выплачивать этот, прямо скажем, незаконный долг? Давайте мы будем платить, когда у нас будет рост ВВП. В этом году у нас нет роста ВВП. Они противодействуют этому. Украина — любимое дитя Европейского союза, поэтому они применяют двойные стандарты
Я голосовал и против соглашения о свободной торговле между Украиной и Европейским союзом. Я считаю, что открытие рынка Греции для дешевой животноводческой, сельскохозяйственной продукции ударит по греческим фермерам. Европа не хочет, чтобы Украина была в Европейском союзе, она хочет иметь сателлита и всю ее территорию использовать экономически вместе с Соединенными Штатами в рамках ТТИП, большого трансатлантического соглашения.
Сейчас у нас есть НАТО, теперь Запад хочет создать НАТО в экономическом поле. И на этом поле играет роль и Украина, которая будет аннексирована Западом и экономически, и военным образом. Такая геостратегическая игра разыгрывается. Это главным образом, чтобы противостоять конкурентной борьбе со стороны Китая, которую ведут США.
— Возможно ли, что Евросоюз скоро откроет границу для Украины и введет безвизовый режим?
— Я не уверен, что это будет реализовано. Пройдет референдум в Голландии. Голландцы не хотят, чтобы было соглашение между ЕС и Украиной, и не столько из-за виз, сколько голландцы боятся конкуренции в сфере животноводства и производства молока. Украинское молоко и сыромолочные продукты, продукция животноводства дешевые. Если они поступят на голландский рынок, то пострадает голландская продукция. Поэтому голландцы под предлогом якобы демократии проводят референдум, чтобы не прошло соглашение между ЕС и Украиной.
Но если даже оно состоится, то украинские предприятия ждет катастрофа, поскольку начнется конкуренция — на украинском рынке будут господствовать крупные французские, немецкие компании. Все мелкие украинские предприятия исчезнут. Что в итоге мы будем иметь на Украине? Много безработных, не будет экономического развития, пройдет распродажа практически за бесценок всего имущества на Украине. С другой стороны, будет движение украинских сельскохозяйственных продуктов, что ударит по европейским фермерам.
— Режим на Украине далек от демократического. Что думают в Европарламенте об этом?
— На Украине существуют неонацистские силы, которые сыграли там важную роль. Если бы это было в другом регионе, то европейцы кричали бы. Сейчас они не говорят абсолютно ничего. Поэтому я говорю о двуязычии Европы.
Но, помимо Украины, есть тема русскоязычного населения в Латвии и в Эстонии, которое не может воспользоваться своими правами, хотя они являются гражданами и Европы. Европейский союз и им не помогает. Когда нарушаются их права языковые, избирательные, Европа не говорит ничего.
— Бывший министр финансов Греции Янис Варуфакис говорил, что решения в Евросоюзе принимают чиновники, что министры не могут принять решения без бюрократии. Это так?
— Варуфакис был частью системы, он был министром, участвовал в этом, но молчал. Ему тогда надо было обсуждать эти вопросы. Если, как он говорит, у него есть записи заседаний, ему тогда надо было требовать публичного обсуждения этого на телевидении, но он не сделал этого. Он начал играть с бюрократами и проиграл. Теперь ему слишком поздно говорить нам об этом.
— Почему обсуждение трансатлантического соглашения о торговле и инвестициях (ТТИП) идет при такой секретности? Почему мы не знаем содержание этого документа?
— Его содержание не знают и европейские депутаты. Действительно, есть секретность. До недавнего времени и министры не знали содержание этого соглашения. Перед переговорами министры экономики и финансов, чтобы узнать текст, должны были посетить американское посольство. Это правда.
Министр экономики Греции Йоргос Статакис — это его компетенция — не знал, что в документах, и, чтобы увидеть их, должен был идти в американское посольство. Это отменили один-два месяца назад.
Евродепутаты, чтобы увидеть документы по ТТИП, должны были идти в отдельную комнату, куда не могли проносить ручки, фотоаппараты, мобильные телефоны, они могли только читать и только запоминать. Однако им запрещается говорить о том, что они прочитали. В этом нет демократии.
Я был в Вашингтоне с группой европейских антифедералистов в октябре-ноябре, и мы обсуждали эти вопросы. Если ты американский сенатор, ты в курсе, тебя информируют и у тебя нет проблем. Документы читают и помощники сенаторов, 700 экспертов имеют право читать их. Здесь, в Европе, только евродепутаты, но без того, чтобы получить эти соглашения.
Речь идет о тайной дипломатии. Она напоминает Священный союз Миттерниха 1815 года. Это неприемлемо.
— Традиционные ценности останутся в Европе или нет?
— Происходит глобализация, прибыль превыше всего. Свободное движение капиталов, ликвидация трудовых прав, и, естественно, идет вмешательство с целью разрушения национальной культуры, национальной идентичности, традиций. На них идет большое наступление со стороны Евросоюза, потому что хотят единства, главным образом экономического. Но когда у тебя есть ценности, не может быть неолиберализма, не может быть радикального вмешательства в экономику. И вот по этим препятствиям в виде традиционных ценностей, этики, религиозной веры они и бьют, разными путями, не напрямую, но чтобы создать огромное пространство свободного перемещения товаров.
— Каким вы видите будущее Европы, скажем, через десять лет?
— Эта Европа — в основном Европа кредиторов. Если раньше это был союз государств и народов, то сейчас есть страны-кредиторы и страны-должники. Как только речь заходит о Европе кредиторов, это означает, что не может быть равноправия. Если не будет решена проблема долгов, то есть списания позорного долга Греции и других стран, Европа окажется в ситуации неоколониализма, превратится в немецкую Европу, где Германия делает все, что пожелает. И будет реакция народов, поскольку Германия проиграла во Второй мировой войне. Греческий народ, как и российский народ, был в антифашистском фронте, и мы не подчинимся 70 лет спустя германскому выбору. В равноправной Европе — да, в Европе немецкой — нет.
