В Москве рассчитывают, что египетская сторона признает очевидное и согласится с выводами российских специалистов о том, что причиной катастрофы А321 над Синаем был теракт. Об этом, а также об отсутствии со стороны Турции сигналов для начала совместной борьбы с терроризмом и планах РФ присоединиться к международным договорам, направленным на укрепление антитеррористической авиабезопасности, в интервью корреспондентам РИА Новости Кристине Луна-Родригес и Тимуру Хурсандову рассказал заместитель главы МИД РФ Олег Сыромолотов.
— Разногласия по Украине привели к тому, что НАТО в числе прочих свернула важнейший совместный проект с Россией по борьбе с терроризмом, в частности, по обеспечению безопасности в местах массового скопления людей. Как показали последние события во Франции, Турции, взаимодействие в этой сфере было бы совсем не лишним. Не проявляет ли альянс заинтересованность в возвращении к сотрудничеству по антитеррору? Готова ли к этому Россия?
— Не преувеличивайте значения и продвинутости того проекта. Он находился на ранней стадии разработки, не доказал своей практической применимости. Вклад российской стороны был существенным, поэтому рискну предположить, что работа продолжается с нашей стороны и как только достигнет каких-то реальных показателей безопасности, поможет обеспечивать антитеррористическую защищенность массовых мероприятий, включая и международные.
Возвращаясь к вашему вопросу. Тут дело не в том, что блок НАТО вдруг "отвлекся" от взаимополезного сотрудничества с Россией в антитерроре, а в том, насколько наши западные партнеры изначально были настроены сотрудничать с нами ради общих целей. И Украина в этом плане – ключевой показатель. Речь не просто о неких разногласиях между Россией и Западом по поводу событий на Украине начиная с конца 2013 года, а о том, что эти самые кризисные события, по сути, государственный переворот, были "сконструированы" системным и настойчивым вмешательством со стороны западных государств во главе с США. Результатом такого вмешательства, не надо забывать, стало и укрепление на Украине экстремистских и националистических сил, включая поклонников нацизма и фашизма. Это далеко не лучшие условия для продвижения совместных усилий в области отражения общих террористических и экстремистских угроз.
Мы рассчитываем на прозрение партнеров, особенно перед лицом беспрецедентных, пещерных массовых зверств, творимых пресловутым "Исламским государством" и другими террористическими группировками на Ближнем Востоке. Но очевидно то, что доверию между нами и НАТО, как между партнерами по международному антитеррористическому сотрудничеству, был нанесен серьезный удар. Это заставляет вспомнить и прежние ситуации, когда нам не приходилось рассчитывать не то что на помощь со стороны западных партнеров, а даже на понимание в вопросах борьбы с терроризмом. Взять хотя бы проводимое нами в одиночку сражение с международным терроризмом на Северном Кавказе в 1990-е годы под хор громких голосов о "защите прав человека". Тогда западники называли бандитов из Ичкерии "защитниками свободы" и охотно давали террористам с Кавказа вид на жительство и гражданство. Теперь эти "граждане" свободной Европы отправляются в Сирию и по возвращении занимаются радикализацией западного общества и строят "халифат".
— Готова ли российская сторона оказать Анкаре содействие в расследовании теракта в Стамбуле, особенно с учетом задержания по этому делу граждан России, и поиске виновных на территории Сирии, если такая просьба поступит от турецкой стороны? По вашему мнению, откажется ли теперь Турция от взаимодействия с экстремистами в Сирии, в частности, в том, что касается торговли нефтью?
— Вы, кажется, опоздали с первой частью этого вопроса. Если российские граждане и были задержаны в Турции в связи с упомянутыми вами терактами, то уже были отпущены – без должного разбирательства и без должных, как мы понимаем, оснований. Между тем по одному из этих персонажей, причастных, по нашим данным, к террористической и экстремистской деятельности, необходимая информация передавалась нами в Интерпол. Это еще один факт в череде других, показывающих, мягко говоря, непоследовательность турецких властей в борьбе с терроризмом.
Чего стоит очевидное теперь заигрывание Анкары с террористами и экстремистами во главе с ИГИЛ. Только полностью предвзятый наблюдатель, политически зашоренный или вообще ослепленный неким собственным корыстным и циничным интересом, может не замечать масштабной торговли нефтью с террористами, ведомой с турецкой территории турецкими и некоторыми другими фирмами при явном попустительстве или содействии официальных властей. Куда это ведет, тоже предельно понятно: к значительному повышению террористических угроз в регионе и мире, включая угрозы безопасности собственной страны. Между тем Турция буквально вязнет в этой опасной и глубоко ошибочной линии – идет на военные преступления. Я имею в виду предательское нападение на российский военный самолет, участвовавший в борьбе с террористами.
Так что ваши предположения о неких возможностях взаимодействия с турецкой стороной в деле борьбы с терроризмом или даже переосмысления в Анкаре своей линии в отношении террористов в Сирии или Ираке в таких условиях выглядят плодами скорее фантазии, чем реальности.
— Лидер "Аль-Каиды" ранее призвал ИГ и другие исламистские группировки объединиться в борьбе с США, Россией и Ираном из-за их действий в Сирии. По вашему мнению, не было бы в связи с этим целесообразно проводить военную операцию не только против ИГ, но и против "Аль-Каиды"? Готова ли к этому российская сторона? На территории каких стран могла бы пройти такая операция?
— Не знаю, какой из призывов и кого именно вы имеете в виду. Не думаю, что на все прокламации главарей терроризма следует обращать внимание и в зависимости от тех или иных всплесков этого пропагандистского бреда выстраивать политические или тем более военные решения. Соответствующие службы это, естественно, отслеживают, ну вот пусть и делают свою работу.
В принципиальном плане скажу следующее. Россия, действуя в Сирии против террористов по приглашению законного сирийского правительства, наносит удары отнюдь не только по игиловцам, но, например, и по инфраструктуре и военному потенциалу других террористических группировок, среди которых едва ли не главной является заявленный "филиал" "Аль-Каиды" в Сирии – "Джабхат ан-Нусра".
Но дело не только в том, где вести военные кампании против террористов, а в том, чтобы такие действия были безупречно законными, опирались бы на прочный фундамент международного права, на Устав ООН и решения Совета Безопасности ООН, который в идеале только и должен санкционировать совместные операции мирового сообщества против террористов.
Поэтому в нынешней ситуации невозможно говорить о легитимности антитеррористических усилий в Сирии кого бы то ни было из иностранных государств, кроме России и Ирана. Созданная американцами "антиигиловская коалиция" такой легитимности точно не имеет – нет ни санкции СБ ООН, ни приглашения законного сирийского правительства.
Напомню суть российской инициативы, выдвинутой нашим президентом с трибуны недавней юбилейной сессии ГА ООН, – создать, наконец, действительно единый, широкий и безупречно легитимный международный фронт борьбы с терроризмом, новую коалицию наподобие антигитлеровской, которая позволит сокрушить глобальный терроризм так же, как когда-то был побежден гитлеризм. Что-то в этом плане делается, приняты новые, высокого качества антитеррористические резолюции СБ ООН, ведется работа по линии Международной группы поддержки Сирии, открыты межсирийские политические переговоры, внушающие – при всех проблемах и перипетиях – некоторую надежду на урегулирование. Но это пока начало пути, а успех возможен только при наличии у всех государств политической воли к партнерскому и эффективному сотрудничеству. Дефицит такой воли в настоящее время все еще налицо.
— Как вы оцениваете уровень координации между ВКС России и международной коалицией во главе с США? Будут ли уведомления, которые наша страна направляет американцам через центр в Катаре, носить регулярный характер или российская сторона будет сообщать партнерам только о некоторых планируемых действиях?
— Этот вопрос относится, скорее, к компетенции Минобороны России. Но если говорить в мидовской части, то отмечу, что Россия изначально выступала за максимально плотное взаимодействие наших и американских военных в Сирии. Не раз и не два мы апеллировали к Вашингтону, предлагая установить плотные контакты между военными.
Американцы же, хотя президент США Барак Обама в интервью телеканалу "Си-Би-Эс" 11 октября 2015 года говорил, что борьба с терроризмом требует координации всех усилий, на деле уходят от реального сотрудничества с нами. Отказались прислать в Москву представителей Пентагона и спецслужб США, после чего принять в Вашингтоне делегацию во главе с премьером РФ Дмитрием Медведевым для обсуждения совместных действий на контртеррористическом и политическом треках сирийского урегулирования. Уклоняются от обмена разведывательной информацией относительно координат игиловских объектов в Сирии, хотя одновременно безответственно и огульно утверждают, что мы "бьем не туда".
Пока, напомню, все ограничивается подписанным 20 октября 2015 года между нашими министерствами обороны меморандумом о предотвращении инцидентов в ходе операций в Сирии.
— Есть ли какое-то единое мнение о том, что стало причиной катастрофы российского лайнера над Синаем? Согласилась ли египетская сторона, что это теракт? Кто за ним может стоять? И какие меры можно и нужно предпринять для повышения уровня защищенности авиатранспорта от террористической угрозы на национальном и международном уровнях? Будет ли Россия выступать с какими-то инициативами в этой сфере? Будем ли мы, в частности, предлагать свои наработки, сделанные к сочинской Олимпиаде?
— Как вы знаете, расследование обстоятельств авиакатастрофы 31 октября 2015 года продолжается. Российскими правоохранительными органами возбуждено уголовное дело, свое следствие ведут и египетские власти. Речь идет о теракте – у российской стороны в этом нет никаких сомнений. Египетской стороной окончательных выводов о характере произошедшего и причинах авиакатастрофы пока не сделано. Но это их право и их ответственность. Мы уверены, что египетские коллеги сделают объективные и правильные заключения и признают очевидное.
Сейчас мы сообща работаем над тем, чтобы создать и запустить механизмы, которые позволят надежно защищать российских граждан, готовых выезжать в Египет на отдых или с какими-то иными целями, и, конечно, любых других пассажиров от повторения того, что произошло над Синаем 31 октября 2015 года.
Что касается повышения уровня защищенности авиатранспорта от террористической угрозы на национальном уровне, то, насколько мне известно, необходимые меры профильными министерствами и ведомствами активно предпринимаются, учитывая, что у нас в целом было укреплено законодательство по транспортной безопасности.
На международном уровне по линии Международной организации гражданской авиации (ИКАО) разработан ряд относительно новых международных договоров, нацеленных, в частности, на укрепление антитеррористической авиабезопасности. Речь идет о Конвенции о борьбе с незаконными актами в отношении международной гражданской авиации 2010 года, Протоколе 2010 года, дополняющем Конвенцию о борьбе с незаконным захватом воздушных судов, и Протоколе 2014 года к Конвенции о преступлениях и некоторых других актах, совершенных на борту воздушных судов 1963 года. В Российской Федерации прорабатываются вопросы участия в этих международных договорах.
Вы упомянули сочинскую Олимпиаду. Могу сказать, что в тот период был достигнут беспрецедентный уровень международного сотрудничества спецслужб и правоохранительных органов. В результате удалось предотвратить ряд терактов, в том числе на воздушном транспорте. Нам нужно сохранить осознание важности именно такого взаимодействия и всеми силами стремиться повышать его эффективность.
