Тимофей Сергейцев, член Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня"
Много раз всякий, кто при анализе действий США на Евразийском континенте (Белград, Кабул, Багдад, Дамаск, Донбасс) усматривал несовпадение декларируемых намерений и действительных целей, бывал обвинён американской пропагандой и её представителями в наших СМИ и социальных сетях в следовании так называемой теории заговора, в конспирологии.
Сегодня эти обвинения звучат фальшиво даже для самого неискушённого уха, поскольку десятки явно не случайных совпадений уже составляют критическую массу оснований для принципиального недоверия американским декларациям добрых намерений. Не только политические аналитики, но и многие обычные граждане в разных странах задаются вопросами, ответы на которые вынужденно заставляют объявить недоверие США.
Почему толпы беженцев с Ближнего Востока и Африки хлынули именно в Германию? Почему разгорелись скандалы вокруг "Фольксвагена"? И почему о том, что немецкие автомобили в США загрязняют окружающую среду, стало известно сразу после встречи в Париже, на которой Германия и Франция оказали давление на Киев с целью скорее переходить к мирному процессу?
Оговоримся сразу — нет никакого "заговора", да и "теории заговора" как теории, собственно, нет. А вот обвинение в её использовании систематически применяется, чтобы заставить замолчать всякий голос здравого смысла, чтобы превратить всех нас в слабоумных, отрицающих существование всего, что нельзя непосредственно увидеть глазами и пощупать руками. То есть для низведения культурной политической нации до первобытного состояния, которому неведомы ни наука, ни политика, ни управление, ни даже медицина. Ведь все эти области человеческого знания оперируют с непосредственно не данными нам в ощущениях, "невидимыми" и "неосязаемыми" объектами, занимаются обоснованием решений и действий в условиях принципиально неполной информации и недостоверного знания.
Между тем ложь — распространенный инструмент политики и переговоров. Американский политический менеджмент считает, что обладает точной мерой применения лжи во времени. Она должна быть сверхинтенсивной и продержаться ровно столько, сколько нужно для совершения прикрываемого ею действия. А по достижении желаемого результата даже оправдываться не нужно: ну, не оказалось в Ираке оружия массового поражения и не было, и знали, что не было, — и что? После драки кулаками не машут. Ирака-то больше нет. Ну и туда ему и дорога.
Дело, однако, не только в "логике лжи" и технике её применения пропагандой и самими политиками. Весь двадцатый век прошёл под знаком всё возрастающей роли политических структур, "надстроенных" над государствами — политических клубов, партий, классов, олигархата международных монополий. Государства всё больше становились инструментами в руках этих групп и структур, политических элит, не связанных и неограниченных сменой правительств и президентов, неподотчётных никаким демократическим институтам. И "у нас", и "у них".
Вне зависимости от того, кто сидит в кресле президента США, состава конгресса и сената, независимо от персоналий чиновников Госдепа и спецслужб, политическая стратегия США остаётся неизменной и последовательной. И никакой тайны из себя не представляет — так что ни о каком заговоре не может быть и речи.
В своём кругу политические элиты США и их внутренние институты радикально откровенны. Всё поведение США на международной арене за последние 20 лет детально, в нюансах и очень точно описано в одном тексте. Никак не аналитическом, а проектном, который был опубликован в 1997 году (на русском языке — в 1999). Речь идёт о "Великой шахматной доске" Збигнева Бжезинского.
Именно там сформулирована основная цель США: мировая гегемония нового типа (таков термин), а также средство её достижения — контроль над Евразией, ключ к которой лежит в изъятии Украины из сферы влияния России и превращении её в часть географической Европы (таков термин).
Корни такого проектирования уходят в историческую сущность США, изменить которую они не властны. Страна, созданная в результате колонизации (заселения) пространства, объявленного "технически пустым", использующая океан как рубеж защиты, стремится бесконечно модернизировать и модифицировать процесс колонизации, распространить его на весь мир. Западная Европа уже не является привилегированной территорией, которая избавлена от такой судьбы или для которой будут введены льготы. "Делиться" уже не получается — самим не хватает.
Так что западно-европейцев морально готовят к убыткам и необходимости затянуть пояса, к сворачиванию евросоциализма, к смешиванию с другими расами, к постоянным конфликтам, неурядицам и нестабильности. Полная подконтрольность восточно-европейских государств американскому внешнему управлению вкупе с фундаментальным политическим невежеством их населения позволяет использовать их как инструмент грубого давления на западноевропейские государства, что последним очень не нравится. А Великобритания вообще уже не хочет быть Европой в таких условиях. Впрочем, Великобритания Европой никогда и не была, как и "метастазы" Великобритании по миру.
Историческая тактика США радикально поменялась в XX веке от доктрины изоляционизма в сторону управления европейскими делами. Произошло это благодаря тотальной войне между европейскими странами, в которой США участвовали ограниченно и дистанционно. За счёт этой войны они "надстроились" над ситуацией и с тех пор стремятся эту конфликтную ситуацию сохранить — сначала в форме холодной войны с СССР, а теперь благодаря организуемой ими конфронтации с Россией, но не только — конфликты должны охватить континент в целом. Однако в Сирии эта тактика натолкнулась на серьёзное препятствие в виде эффективного вмешательства России — и военного, и политического. Реальное препятствие продолжению тактики США создано и на Украине.
В действительности на сегодня США практически полностью исчерпали политический проект обновления своей гегемонии в ситуации после роспуска СССР. Его эффективность, срок службы и глубина проникновения оказались критически ниже тех, на которые надеялись проектировщики. Стремительно растёт диспропорция между растущим потреблением США и производимым продуктом, падает политическая и управленческая компетентность в международных делах, свёртывается база доверия, мировое сообщество всерьёз задумывается о реформе мировой финансовой системы.
Всё, что было придумано — сделано. А контроль над Евразией не наступил. Напротив, происходящие процессы-последствия вытолкнули в область евразийского политического проектирования Россию, которая с евразийских геополитических и геоэкономических позиций способна предложить систему коллективной безопасности континента (заменяющую устаревшее "только европейское" НАТО) принципиально без гегемонии США, от Лиссабона до Владивостока, как того хотят уже многие европейцы.
