БЕЙРУТ, 23 сен — РИА Новости, Мохамад Алаеддин. Ливан, маленькое арабское государство с населением около 4 миллионов человек, приняло у себя более 1,5 миллиона сирийских беженцев, что негативно сказалось на безопасности и экономике страны. Корреспондент РИА Новости познакомился с беженцами из христианской ассирийской общины в Бейруте, из лагерей в Северном Ливане и долины Бекаа, чтобы узнать, какие они видят перспективы для своих семей.
Возврат на родину как смертный приговор
Руководство Ливана в мае приняло решение больше не пускать беженцев из Сирии на свою территорию. После долгих переговоров исключение было сделано только для представителей ассирийской общины, как позже объяснил представитель ассирийской церкви в Ливане. Власти пошли на это, так как патриархия обязалась взять каждого беженца под свою ответственность, заручившись поддержкой диаспор из других стран включая Россию, США и Австралию. Благодаря этому каждый ассириец, предоставив на границе свидетельство о крещении, может без проблем пересечь границу.
"Теперь я инвалид. Парни из соседней деревни, которые присягнули ИГ, остановили меня, когда я ехал из деревни в город Эль-Хасаке. Они знали меня и то, что у меня хороший бизнес. Они отобрали мою машину, все ценные вещи, потом избили и оставили умирать. Я очнулся в больнице в Эль-Хасаке и не мог ходить три месяца", — вспоминает Ашур. Он рассказал, что перед тем как уехать, один из боевиков пригрозил: "Беги на край света, кяфир (неверный — араб.), иначе следующая встреча будет для тебя последней".
Ассирийцам, бежавшим от ИГ в соседний Ливан, помогают их единоверцы. Некоторых селят в свои квартиры, кто-то устраивается на работу, снимая квартиру на несколько семей. Ашур с женой и дочкой живет с семьей брата, сестры и родителями — всего в четырехкомнатной квартире проживает 18 человек.
На родине у братьев был хороший бизнес, связанный со строительными материалами, которые они продавали во всех провинциях Сирии. "До кризиса сами помогали ассирийцам, которые бежали к нам из Ирака. Теперь я просто грузчик, а Ашур — инвалид, которого не берут на работу", — рассказывает старший брат.
Сами ливанцы сильно озадачены проблемой беженцев. Каждый второй из опрошенных корреспондентом РИА Новости утверждал, что из-за готовности сирийцев работать практически бесплатно в Ливане в разы увеличилась безработица. А те, кто приехал и не хочет работать, занимается обычным бандитизмом. Но больше всего жителей Бейрута пугает тот факт, что вместе с беженцами в страну приезжают не только простые люди, но и радикалы, которые пытаются вербовать ливанских парней и дестабилизируют положение в стране, как они это сделали в Сирии.
Жизнь в палатках без перспектив
Первое знакомство с жизнью беженцев в лагерях произошло в долине Бекаа у самой границы с Сирией. Здесь бежавшим от войны помогают различные международные организации, в том числе Агентство ООН по делам беженцев (UNHCR). Финансирования и материальной помощи от других государств катастрофически не хватает.
В лагере под номером 003 разбито около 30 самодельных палаток. В каждой из них проживает по несколько семей с множеством детей. "Работы нет, ничего нет — остается только детей делать", — отшутился староста одной из палаток по имени Абу-Хасан.
В начале сирийского кризиса беженцам выдавали удостоверения от организаций ООН. В последнее время карточки отменили, а денег на получение разрешения на временное проживание (200 долларов на человека) у сирийцев нет. Без документов ливанская полиция арестовывает людей за пределами лагерей, и им грозит либо депортация, либо арест.
По словам Абу-Хасана, каждый день в лагере ничем не отличается от предыдущего. Новости он не смотрит, лишь ждет одной — когда в Сирии наступит мир. Он сожалеет, что его дети, как и дети соседей, растут без образования и каких-либо медицинских гарантий. "Мы не виноваты в том, что к нам пришли исламисты. У меня четыре ребенка, которые родились в Ливане и нигде не зарегистрированы. Случись что, никто никогда не узнает, что они вообще существовали", — рассказал беженец. Тем не менее, он не винит президента Сирии в случившемся и не поддерживает тех, кто начал войну в его стране.
Жара и детские слезы в Аккаре
"У нас ничего нет и никто не помогает. Иногда у детей постарше получается подработать в городе на улицах — это единственный шанс набрать денег на еду", — жалуется глава семейства.
Мухаммед рассказал, что в Ракке он был обычным крестьянином. Жили небогато, но была бесплатная медицина, образование и всегда вкусная и свежая еда. "Ад начался, когда пришли террористы, они сделали жизнь невыносимой. Поверь, лучше пить грязную воду и жить на этой помойке в Ливане, чем по законам ДАИШ (ИГИЛ на арабском)", — говорит Мухаммед.
Сумев выбраться из города, Мухаммед с женой и детьми направился к ливанской границе (около 700 километров). Они шли пешком, ночевали в пустыне и в заброшенных домах, опасаясь, что их схватят бандиты.
Медсестра из международной организации для помощи беженцам в Ливане, вызванная для осмотра ребенка, сказала, что он в очень тяжелом состоянии и одними молитвами его не спасти. Отец, которого заверили, что в одной из частных поликлиник с него не потребуют платы, срочно повез туда мальчика. Уже через 15 минут маленький Абдалла был у врача на больничной койке.
Заведующий поликлиникой врач Али Халиль сообщил, что у ребенка высокая температура и необходимо срочно принимать меры. Так как имеющегося оборудования было недостаточно, Али на свой страх и риск вколол ребенку жаропонижающее. "Я не могу ему колоть антибиотики, так как диагноза точного нет. Можно лишь предположить, что у малыша инфекция от грязной воды", — объясняет врач.
"От такой температуры возможны необратимые процессы в голове. Придется сутки наблюдать за ребенком: если ему станет хуже, немедленно везите его ко мне обратно, я обещаю, что здесь мы сделаем все возможное бесплатно", — сказал врач, отдав отцу немного лекарств.
Спустя двое суток после поездки в Аккар сотрудница международной организации прислала корреспонденту РИА Новости фотографии мальчика и рассказала, что видела, как Абдалла бегает вокруг палатки. Однако, как сложится судьба этого четырехлетнего малыша и тысяч таких же сирийских детей, по-прежнему остается тревожной загадкой.
