Европейским странам нужно сотрудничать с Турцией по вопросу миграционного кризиса, а все страны-члены ЕС должны принять свою часть нагрузки в соответствии со своими возможностями, считает мэр греческого города Лесбос Спирос Галинос. В интервью агентству Sputnik он рассказал, какие способы решения проблемы беженцев он предлагает, а также как жители острова Лесбос относятся к России и российским туристам.
— Как остров Лесбос справляется с наплывом беженцев?
— Мы решаем эту проблему уже семь месяцев. На самом деле греческие острова — единственный путь для беженцев в Европу. Мы создали три специальных центра для беженцев. Но так как мы хотим быть готовы к следующему непростому периоду и уже видим, что поток беженцев не прекратится, пока ЕС не встанет у них на пути, мы сейчас строим еще два центра в пригороде нашей столицы, так что мы сможем предоставить лучшие условия для беженцев и в то же время избежим дискомфорта для нашего населения.
— Какую помощь вы ожидаете от европейских стран? Вы чувствуете поддержку от них?
— Европа продолжает пытаться решать проблему при отсутствии единой политики. Они обсуждают и обсуждают, задают вопросы, но я не вижу, чтобы они двигались в правильном направлении. Поэтому я, как мэр Лесбоса, должен выйти с предложением, которое предполагает три уровня. Первый уровень — локальный, второй — национальный, я имею в виду греческое правительство. Третий — общеевропейский уровень — самый важный. Все зависит от способа, которым Евросоюз будет справляться с ситуацией.
Я хотел бы подчеркнуть, что, если ЕС вместе с Турцией не справится с этой ситуацией, проблема не сможет быть решена ни одной европейской страной. ЕС должен решить, что все государства-члены должны, в соответствии с их возможностями, принять свою часть бремени и взять на себя ответственность. Это значит, что Европа должна координировать свои действия с турецким правительством, ведь регистрация беженцев происходила в Турции. В таком случае беженцы говорят, куда они хотят поехать, и после этого они должны быть напрямую отправлены туда из Турции — самолетом, поездом или морем.
Если мы сделаем это, мы добьемся успеха.
В первую очередь, мы ударим по тем, кто перевозит беженцев за деньги, кто наживается на них, заставляя их платить огромные деньги за то, чтобы попасть в Европу через Эгейское море. Прекратить это — задача Европы и мирового сообщества.
Во-вторых, если мы сделаем это, мы спасем жизни. Вы знаете, как много людей утонули в Эгейском море. То, что происходит сейчас в Эгейском море, — чистое преступление, которое мы просто наблюдаем. Если мировое сообщество не сделает ничего, чтобы остановить это, мы все станем соучастниками преступления.
В-третьих, мы избавим соседей от беспокойства. Беженцы приходят из Сирии, потом они идут через всю Турцию, потом через Эгейское море прибывают на наши острова, далее следуют в город Пирей, пересекают всю Грецию, идут в Скопье. Они преодолевают почти половину мира, чтобы достигнуть своей цели.
В-четвертых, мы избежим развития расизма, которому способствует эта ситуация. В некоторых регионах, например в Венгрии, мы видим, отношение к беженцам, основанное на расизме. Мы не должны забывать, что Европа уже серьезно пострадала от расизма. Поэтому мы должны остановить преступление и продвижение таких настроений. Я против любых расистских действий, которые предпринимаются против беженцев. Они оставили свои дома и просят нас спасти их жизни. Наоборот, нам нужно обнять этих людей и помочь, только тогда у нас будет право говорить, что мы гуманная, созидательная Европа.
Мое предложение основано на реальной практике, на том, что я вижу здесь каждый день.
— Как вы оцениваете решение Германии и других стран ЕС ужесточить контроль на границах?
— Германия приняла ответственность за часть проблемы, с которой сталкиваются в основном Греция и Италия. Первое решение Ангелы Меркель — открыть границы — было правильным. Я не знаю причины для закрытия границ. Одно дело, если они закрывают границы для того, чтобы у них было время распределить беженцев между немецкими городами, потому что если 800 тысяч человек прибывают в Германию ежедневно, это большая проблема. Другими словами, если они временно закрывают границы, чтобы решить организационные проблемы, я бы сказал, что это правильно. Но у меня нет никакой точной информации, почему они делают это.
— Американцы стараются выставить Россию одной из серьезных виновниц кризиса мигрантов. Как вы оцениваете роль российской гуманитарной миссии в этом вопросе?
— Сейчас идет геополитическая, геостратегическая игра. Я бы не хотел быть вовлеченным в это дело, но я хочу выразить свою поддержку любой стране, которая прилагает усилия для решения проблемы.
— Может ли кризис с беженцами сыграть роль в предстоящих выборах в Греции?
— Он может повлиять на результаты выборов в любой стране. Я бы посоветовал нашим гражданам отнестись к выборам спокойно и с миром. Они должны помнить, что нужно сделать лучший выбор для нашей родины и для будущего наших детей.
— Как жители острова относятся к российским гражданам?
— Я бы хотел выразить свою любовь к русским людям и сказать, что остров Лесбос хочет развивать теплые отношения с Россией. Мы уже обсудили с Калининградом, что город Лесбос и Калининград могут стать городами-побратимами. Следующий год — перекрестный год России и Греции, и мы будем работать в направлении сотрудничества между нашими народами.
Кризис с беженцами не повлиял на красоту нашего острова. Более того, сейчас остров стал еще более красивым, потому что здесь живут добрые люди, которые готовы помогать людям, прибывающим сюда, бегущим от войны, понимая, что они нуждаются больше, чем мы. Это пример сочувствия и сострадания.
— Повлиял ли кризис с беженцами на туризм в этом году?
— Он мог немного повлиять сначала, но способ, которым остров решает проблему с беженцами, это еще одна причина для туристов приехать к нам. Люди видят гуманизм жителей Лесбоса, которые поставлены на колени из-за экономической ситуации, но все равно находят силы подняться и нести свою часть общеевропейского бремени, более того — предлагают единственный верный вариант решения проблемы.
— На ваш взгляд, когда поток беженцев прекратится?
— Он прекратится только тогда, когда закончится война.
