Владимир Лепехин
В среду Владимир Путин провел совещание с членами Правительства РФ по вопросам поддержки проблемных отраслей экономики. По оценке Минэкономразвития, за первое полугодие российский ВВП снизился на 3,4% по отношению к соответствующему периоду 2014 года.
Какие структурные дисбалансы имел в виду российский премьер, остается загадкой, а пока даже в МВФ считают, что ключевые риски для российского финансового сектора находятся в сфере геополитики.
Геополитика как фактор выбора модели экономического развития
Геополитической целью Запада в отношении России в последнюю четверть века было максимальное раскрытие сверхзакрытой российской экономики.
Реформы Гайдара начались именно с отпуска цен и открытия национального рынка для импортных товаров. Прилавки российских магазинов мгновенно наполнились разнообразной продукцией — и с этого момента в плюсах открытой экономики не сомневался почти никто.
Правда, тогда не заметили, что следствием вскрытия российской экономики стали не только приход, но и расход: рост экспорта сырья по бросовым ценам, утечка за рубеж технологий и кадров, а также вывоз капитала.
Вслед за отпуском цен правительству России, в принципе, следовало бы осмотреться и начать регулировать рынок так, чтобы в нем не только бы не убывало, но и по возможности прибывало. Но нет: открытие российской экономики сверх всяких разумных пределов привело к тотальному разграблению в ней всего самого ценного.
В последующем словосочетание "открытая экономика" стало не просто важнейшей идеологемой прозападных реформ, но фетишем и догмой, вокруг которой крутились все экономические и иные решения российской власти в период так называемого первоначального накопления капитала.
Нынешняя ненависть владельцев и менеджеров Института "Открытое общество" (Фонда Сороса), фонда "Открытая Россия" (Ходорковского) и иных подобных, "раскрывающих" Россию структур к Владимиру Путину объясняется прежде всего тем, что при Путине государство начало разбираться в том, через какие трубы и что в российский бассейн втекает и через какие и что вытекает.
Тем не менее в руководстве России давно поняли, что "открытая экономика" в её западном понимании — это субстанция с дверьми, открывающимися в одну сторону. И, следовательно, нужно исправлять двери.
Основные зависимости России
Сверхоткрытая экономика 90-х годов прошлого века породила такой тип отношений между Россией и Западом, который некоторые эксперты справедливо называют колониальным: Запад стал диктовать нам моду на всё и определять параметры ключевых решений российской власти, включая ставку ЦБ, основные параметры федерального бюджета и даже, отчасти, кадровую политику.
Новая Россия погрязла в массе самых разнообразных зависимостей, и сегодня, когда власть взяла курс на суверенизацию страны, актуальной задачей становится понимание типа и степени этих самых зависимостей. Ведь уровень суверенности любого государства обратно пропорционален уровню его подчиненности.
Понятно, что Россия зависит от глобализации всего — как и другие субъекты мировой политики. Мы видим, как зависимости людей от различных всемирных паутин (финансово-фискальных, информационных, рыночно-потребительских и проч.) становятся все более многообразными и жесткими, их ответственности — все более необоснованными и неподъемными, а правила и установки — все более абсурдными и невыполнимыми. Вместе с тем большинство зависимостей России носит эксклюзивный, а значит, обратимый характер.
Во-первых, наша страна жестко зависит от потребителей российского сырья. При этом цены на поставляемое за рубеж сырье (нефть, газ, пиломатериалы, зерно, металлы и проч.) устанавливает не Россия, а страны-потребители, то есть "мировой рынок". И продает Россия за рубеж свои сырьевые ресурсы за денежные знаки ФРС США, часть которых она затем обменивает на другие знаки — американские казначейские обязательства.
То есть Россия зависит и от так называемой мировой финансовой олигархии, которая через ФРС США, МВФ, Всемирный банк, систему SWIFT и другие институты глобальной "фискальной вертикали" управляет финансовой системой РФ и, следовательно, российской экономикой как таковой.
В-третьих, Россия зависит от транзитных стран. Будучи чрезмерно озабоченной экспортом углеводородов, наша страна вынуждена идти на уступки ряду государств (включая Украину, которая фактически объявила нашей стране войну), от которых зависит логистически.
Россия, увы, стала заложником трубопроводов и терминалов, в прокладку и установку которых вкладываются немалые бюджетные средства и которые нужно содержать, охранять, обслуживать, наполнять углеводородами, но главное — ежедневно отстаивать их работоспособность на политическом и дипломатическом фронтах.
В-четвертых, Россия все больше зависит от альтернативных (европейским) потребителей, в первую очередь от Китая. Организуя экспорт нефти и газа в неевропейские страны, Россия, как я полагаю, не столько диверсифицирует сеть своих партнеров, сколько расширяет пространство зависимостей, вынужденно занижая стоимость поставляемого сырья и собственными руками создавая для себя новые обязательства по контрактам, в которых больше заинтересован не потребитель, а поставщик, и еще глубже вдавливая себя в нишу экспортера сырьевых ресурсов, запасы которых, как известно, ограничены.
В-пятых, российские "элиты" давно и серьезно зависят от мировой нетократии. У России нет достаточно мощного слоя конкурентоспособных производителей софта, IT-технологий, компьютерного оборудования, а также инфраструктуры производства средств мобильной связи (достаточно вспомнить, что, к примеру, российский ГЛОНАСС до недавнего времени зависел от тайваньских транзисторов).
В 2012 году Россия добровольно поставила себя в зависимость от ВТО. Но, формируя Единое экономическое пространство как альтернативу ВТО и европейской зоне свободной торговли, Россия взяла на себя обязательства (и это тоже один из форматов зависимости) по льготному кредитованию стран ЕАЭС и открытию границ для неквалифицированных кадров и товаров из СНГ.
Россия оказалась зависимой от евробюрократии, ориентируясь на решения которой, она перешла на западные стандарты в сфере образования, медицинского обслуживания, социального обеспечения, а также закупки лекарственных и косметических средств, медицинского оборудования и техники. А эти стандарты далеко не всегда и не во всем более совершенны по сравнению даже с советскими.
Я назвал здесь далеко не все виды зависимостей, от части которых, нет сомнения, нужно избавляться, если российские элиты сами хотят определять судьбу своей страны и намерены и дальше противостоять стремлению Запада навязать России свои правила.
Обретение Россией суверенитета не подразумевает её автаркии. Оно направлено на защиту национальных интересов, а потому становится насущной потребностью.
Экономические санкции против нашей страны и прочие недружественные по отношению к России шаги Запада способствовали пониманию, что суверенитет — это сегодня самая дорогая ценность глобализуемого мира.
