Михаил Демурин, для МИА "Россия сегодня"
Политико-пропагандистский контекст
В 1950-е годы одним из инструментов американской и британской пропаганды стал тезис о том, что по завершении Второй мировой войны руководство СССР в инициативном порядке и силой навязало восточноевропейским странам свою модель развития. Это, мол, явилось причиной враждебного отношения к Советскому Союзу большей части их населения.
После 1985 года, с началом нового этапа "холодной войны", информационно-психологическое воздействие на граждан Советского Союза и стран Восточной Европы было усилено. В одну обойму с вышеприведённым утверждением были заложены тезисы о чуть ли не террористическом характере власти в Советском Союзе, которая в 1930-е и 1940-е годы была якобы однотипна нацистскому режиму гитлеровской Германии. Говорили о "десятках миллионов жертв репрессий", о подавлении попыток национального самоопределения, "навязывании" социалистической ориентации ряду государств так называемого "третьего мира".
Долгосрочная геополитическая цель всей этой кампании стала окончательно ясна, когда после развала СССР началось жёсткое оттеснение России на восток и переформатирование как восточноевропейских стран, так и бывших союзных республик в плацдарм для новых попыток Запада подмять под себя нашу страну.
С использованием этого плацдарма — хотя, конечно, не только посредством него — была развернута работа следующего этапа борьбы против России как другой и, подчеркну, противной Западу культурной и политической реальности (как говорят наиболее откровенные из натовских и еэсовских апологетов, единственное, что им действительно нужно от России, — это чтобы её не было вовсе). Тезис об инициированном СССР политико-идеологическом противостоянии в послевоенной Европе стал инструментом дискредитации СССР как ведущей державы-победительницы во Второй мировой войне, искажения смысла и итогов той войны, извращения самой сути мирового исторического процесса в XX веке.
Понятно, что делается это не только из политической и идеологической злобы к СССР. Мы имеем дело с мотивацией другого порядка — культурно-исторического. Соответственно, главная задача Запада заключается не в том, чтобы свести счёты по прошлому веку, а в том, чтобы сегодня, в веке XXI-м, новых альтернатив у так называемого "цивилизованного мира" не возникало, и он мог спокойно, не опасаясь быть остановленным, расширять зону варваризации планеты: от Ближнего Востока в Африку и в Европу, из Афганистана в Среднюю Азию и далее в Россию, от Украины в Россию, и далее в том же духе.
Установки послевоенной политики СССР и "союзников"
Чтобы уяснить, как развивались события на самом деле, надо вернуться, как минимум, в март 1945 года, когда руководство СССР начало в практической плоскости заниматься вопросами послевоенной политики в отношении Германии и её бывших союзников.
На первом же заседании соответствующих комиссий Сталин сформулировал следующую генеральную установку: нам не нужны сателлиты, нам нужны добрые соседи; отношения с ними СССР будет строить в первую очередь на основе взаимной выгоды. Немецкого лидера Вильгельма Пика советский руководитель настойчиво предостерегал от форсированного навязывания немецкому народу социалистических преобразований.
До середины 1947 года правительства в Румынии возглавляли выходцы из Фронта земледельцев, в Венгрии после выборов 1945 года у власти находилась Независимая партия мелких хозяев, президентом Чехословакии до февраля 1948 года являлся Эдвард Бенеш — политик, далёкий от коммунистических идей. В Болгарии правительство возглавлял коммунист Георгий Димитров, но 10 из 20 портфелей были у других партий.
Москва последовательно стремилась к сохранению единства Германии в нейтральном качестве. Но как было решить эту задачу, если ещё в мае 1945 года и.о. госсекретаря США Джозеф Грю в своём меморандуме президенту Трумэну ориентировал его следующим образом: "Если в мире существует что-то неизбежное, то таким неизбежным является будущая война между Соединенными Штатами и Советским Союзом".
Впрочем, того особенно уговаривать на данный счёт не было необходимости. Неудивительно поэтому, что выдвинутое нами в 1946 году предложение о проведении в Германии по единому для всех зон закону свободных выборов, создании по их итогам общегерманского правительства, заключении с ним мирного договора и выводе в течение двух лет оккупационных войск с немецкой территории было союзниками отвергнуто. К этому же 1946 году относится разработка в США первого комплексного плана атомного удара по СССР — 50 бомбами по 24 городам (план "Пинчер"). Хорошо, что реально в запасе было только 9 зарядов.
Тем не менее, руководство СССР старалось удерживать с так называемыми "западными демократиями" хотя бы минимум взаимопонимания по вопросам управления территорией бывшего противника, но те действовали исходя из совершенно противоположной установки: расколоть Германию, перевооружить оккупированную ими часть и включить её в западный блок.
Управлявший Германией Союзный контрольный совет смог просуществовать только до декабря 1946, когда было создано сначала сепаратное управление американской и английской зонами, а затем и всеми тремя, включая французскую.
Эти практические шаги по реализации мартовской 1946 года речи Уинстона Черчилля в Фултоне, провозгласившей создание "железного занавеса", получили развитие в 1947 и 1948 годах, и спровоцировали первый Берлинский кризис. В 1949 году бывшие "союзники" создали нацеленный против СССР военно-политический блок НАТО. Организация Варшавского договора появилась только в 1955 году.
Форпосты вовне, "чистки" внутри… Дурная неизбежность?
Именно это спровоцированное американцами и англичанами состояние острейшего военно-политического противоборства и формировало в те годы международную стратегию и внутреннюю политику втянутых в это противоборство стран. Впрочем, это состояние не было чем-то принципиально новым. Попытки использования государств, расположенных на западных границах нашей страны, в целях оказания на неё военного и политического давления начались сразу после 1917 года и продолжались до 1939 года.
Не стоит также забывать, что и внутри самого западного мира в отношении политических противников, симпатизировавших СССР, применялись самые жесткие меры. Так, в 1930-е во Франции усилиями местного олигархата при участии союзников был задавлен созданный по инициативе французских коммунистов Народный фронт, сумевший за короткий период своего существования сыграть полезную роль в борьбе с нацистской угрозой. После войны левые настроения во Франции вновь пошли в гору, и это не могло быть иначе, поскольку коммунисты занимали ведущие позиции в движении сопротивления, а стать одной из держав-победительниц Франция смогла только благодаря поддержке СССР. Эти настроения, однако, вновь были подавлены при активном участии США и Великобритании.
Усилиями англосаксов коммунисты и социалисты были после Второй мировой войны разгромлены и в Греции, причём число жертв этой спровоцированной британцами бойни, трансформированной ими потом в гражданскую войну, в сотни раз превосходило число жертв подавления июньского 1953 года выступления противников коммунистического правительства в ГДР и в десятки — венгерских событий 1956 года. Когда к 1967 году левые настроения в этой стране вновь испытали подъём, в Афинах в результате военного переворота у власти был поставлен диктаторский и репрессивный режим так называемых "чёрных полковников".
В условиях нараставшего военно-политического давления США, включавшего появление, в среднем, каждые пять лет новых планов нападения на СССР с использованием атомного оружия, дать странам Восточной Европы возможность "развиваться свободно" было равнозначно тому, чтобы не препятствовать Западу в скорейшем возвращении их в число инструментов враждебной нам политики. То есть в то качество, в котором мы наблюдаем их сегодня.
Но сегодня мы имеем важнейший инструмент сдерживания в виде собственного ядерного оружия, а вот поступи руководство СССР таким образом тогда, и наша страна не успела бы набрать достаточно сил, чтобы быть в состоянии предотвратить горячую третью мировую войну. В этом случае у восточноевропейских стран была бы гораздо более незавидная судьба, чем качество союзников СССР с вытекающими из этого как издержками, так и преимуществами (сравните показатели их промышленного и сельскохозяйственного роста за 1960-1970-е и за 1990-2000-е годы). Этой альтернативой была бы судьба выжженной земли, причём не по вине СССР, а по вине его западных противников.
К счастью, в отличие от навязанных нам после 1991 года некорректных стереотипов понимания его политики, руководство СССР обладало способностью думать не только о распространении на планете своего общественно-политического влияния, но и о её, планеты, будущем.
Искать причины враждебности современных восточноевропейских стран к России надо не в послевоенной политике руководства СССР, а в многовековой враждебности Запада к нашей стране.
Стоит задуматься и о наших собственных ошибках и слабостях периода Горбачёва и Ельцина, задавших принципиально неверную линию позиционирования России в современном мире, которую сегодня мы начинаем исправлять.
