Михаил Демурин, для МИА "Россия сегодня"
В канун 70-летия Победы, склоняя голову перед величием ратного и трудового подвига народов СССР, мы обязаны отдать должное и политическому мастерству и мужеству советского руководства тех лет.
Русские геополитики начала века о будущей Второй мировой
Накануне Первой мировой войны видные русские геополитики предостерегали высшее руководство России от следования в фарватере Британской империи, втягивавшей нашу страну в столкновение с Германией. Об этом писали, в частности, Ю.С. Карцов, А.Е. Вандам (Едрихин), П.Н. Дурново. Они ратовали за русско-германское сближение, которое, однако, в те годы было уже недостижимо. Германия, возможно, по объективным обстоятельствам и могла стать "естественным союзником" России, но воля её правителей в русле общего западного подхода к нашей стране однозначно двигала её по вектору "дранг нах остен". Примечательно, что германофилов Вандама и Дурново в прошлом году особенно часто вспоминали как провидцев, причем делавшие это авторы не менее рьяно сокрушались по поводу "не доставшейся" нам победы над Германией, которую Россия в Первую мировую "упустила", мол, в силу произошедшей в ней революции.
Давайте, однако, внимательно вчитаемся в то, что на этот счёт писал в 1913 году А.Е.Вандам: "…в Высшей Стратегии самая победоносная, но не своевременная и ненужная по обстоятельствам война может поставить государство в крайне невыгодное положение для дальнейшей, никогда не прекращающейся, борьбы за жизнь". Далее в работе "Величайшее из искусств…" русский стратег предсказал обстоятельства, которые в скором времени после поражения превратят Германию и Австрию в силу, вновь готовую к "наступлению против недостаточно вооружённого для жизненной борьбы (выделено мною — М.Д.) русского народа", а англосаксам позволят приступить к образованию против России "коалиции с целью постепенного оттеснения нас не только от Балтийского и Чёрного морей, но и со стороны Кавказа и насыщаемого сейчас… англосаксонскими идеями Китая".
То есть, действительно, указал на вероятность Второй мировой войны. Не смог он увидеть в будущем только одного: кардинального переворота в жизни самой России.
Предпосылки жизненной борьбы и победы
Между тем, этот переворот, та самая социалистическая революция, являвшаяся, по мнению автора ещё одного примечательного политического документа тех лет — П.Н.Дурново, путем России в "беспросветную анархию", всего за двадцать лет привела к формированию в России такого общественно-политического строя и правительства, которые и в военном, и в экономическом, и в идейном, и — что особенно важно — политическом смысле сделали нашу страну вооружённой не только для жизненной борьбы, но и для победы. Причём победы как над Германией, так и над враждебными происками англосаксонских "союзников".
Почему, однако, Вандам считал русский народ под скипетром династии Романовых "недостаточно вооружённым для жизненной борьбы"? Почему вообще правительство России того времени и сам её высший правитель не прислушались к умнейшим людям своего времени?
"Исходная точка внешней политики — общенародная польза, — писал в 1908 году, как бы отвечая нам на эти вопросы, дипломат и публицист право-консервативного направления Ю.С.Карцов. — Однако история показывает нам многочисленные примеры, когда соображения государственной пользы заведомо приносились в жертву либо личным влечениям народоправителей, либо материальным интересам правящих сфер".
Это, как говорится, не в бровь, а в глаз, причём не только в отношении романовской династии, но и России после 1991 года.
Ещё одна более чем актуальная мысль Карцова заключается в том, что сама по себе внешнеполитическая цель, если она выражает насущный интерес страны, может составить патриотический идеал. Для России он определил эту цель как удержание имеющейся территории за счёт концентрации военного могущества и обеспечения её культурной однородности и экономической самостоятельности.
Что же касается собственно внешней политики России в 1900-е, то приговор его суров: "Говорить о бесповоротности внешней политики России… уже потому бесполезно, что не только цель не поставлена, но, как это ни покажется странным, её вовсе и не существует… С целью добиться в желательном смысле изменения мировой конъюнктуры России предстоит вступить в борьбу…
Трагизм положения в том и заключается, что никакой борьбы правительство не признаёт, а напротив, всецело стоит на почве компромисса…". Карцов требовал не отступать перед напором международного капитала, концентрированное выражение которого он усматривал во враждебной России политики Великобритании, и ратовал за формирование континентальной системы, способной обеспечить "мировое равновесие".
Мастерство и бездарность
Итак, что же, действуя в русле, описанном русскими геополитиками, сделало в 1920-е и 1930-е годы руководство СССР?
Прежде всего, оно глубоко усвоило суть политической логики совокупного Запада в отношении России: Россию как самостоятельного субъекта мировой политики никто не приемлет, она нужна другим мировым державам только как полуколония и сырьевой придаток, для достижения этой цели будут использованы все средства вплоть до войны на уничтожение.
Это понимание стало общим пониманием всего советского руководства. Оно предопределило безжалостный характер внутренней мобилизации, которая к началу войны была ещё не завершена, но которой хватило, чтобы избежать тотального уничтожения. А именно это предусматривалось, с одной стороны, германскими планами "Барбаросса" и "Ост", а с другой — преобладавшими в Вашингтоне и Лондоне установками на то, чтобы не только Германия, но и СССР вышел из войны настолько ослабленным, чтобы не иметь сил бороться за своё будущее.
Во внешней политике была предпринята успешная попытка сближения с Германией (Раппальский договор), принесшая нашей стране немалые политические и экономические выгоды. Москва активно ратовала за создание коллективной системы "мирового равновесия", а когда соответствующие усилия (не по вине СССР) не дали должного результата, вторично, уже сугубо конъюнктурно, но гениально, разыграла немецкую карту.
Из силы, стоявшей за Гитлером (и без пяти минут врагов СССР), англичане, а потом и американцы были превращены во врагов Германии и наших союзников. До этого активной работой на китайском направлении Москва создала прочную основу для выведения Китая из-под влияния как англосаксов, так и японцев, а успешными военными действиями против Токио на Хасане и Халхин-Голе на нужное время осадила милитаристские поползновения Японии в западном направлении, переориентировав их на юг и восток.
Политическим мастерством, помноженным на военную мощь, экономическую силу и внутреннюю стабильность, советскому руководству удалось удержать так называемых "союзников" от сепаратных сделок с Гитлером в 1944 — 1945 годах, создать на равных с ними новую систему "мирового равновесия" в виде ООН, обеспечить безопасность западных и юго-западных рубежей нашей страны в рамках Ялтинско-Потсдамской системы.
Не вина Москвы, что вторая опора этой системы в лице президента США Ф.Д.Рузвельта была выбита из-под неё смертью американского лидера ещё до завершения её формирования. Мы были готовы и к этому, поскольку и в лучшие годы союзничества, и тем более после окончания войны руководство СССР ясно отдавало себе отчёт в том, что основой конструктивных отношений с Западом может быть только баланс силы и политических интересов, а не иллюзии так называемого "партнёрства ценностей".
Именно этого — нашего политического мастерства, не позволившего им направить мировую историю по собственному руслу, и не могут простить нам ни англичане, ни американцы. В этом причина их собственных попыток исказить ход и смысл Второй мировой войны, а также заинтересованного поощрения ими реваншизма побеждённых.
Результаты этого мастерства не были у нас отняты — они были бездарно отданы теми, кто своим государственным ростом недотягивал и до колена титанам Победы. Значит, политические аспекты достижения и оформления Победы 1945-го года должны жить в нашей памяти как повод не только для гордости, но и для трезвой оценки произошедшего с нашей страной в последние десятилетия и сегодняшних действий власти перед лицом вновь серьёзно осложняющихся международных обстоятельств.
