Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"
В этой истории сложность в том, что нет и не может быть ярких фактов. Перед нами дискуссия, процесс. Процесс, однако, идет параллельно в Индии и Китае, то есть затрагивает два с половиной миллиарда человек, и касается того же, что уже не первый год занимает и Россию: поиска и определения своих ценностей, отличных от ценностей других цивилизаций. События в этом бурном потоке — какие они вообще могут быть? Вот хотя бы визит в газету "Жэньминь жибао" одного из идеологов правящей китайской партии с рекомендацией журналистам усилить продвижение "коренных социалистических ценностей" — это событие?
Коренные, национальные…
Идеолога зовут Лю Юньшань, и он никоим образом не относится к ведущим лидерам страны. О его встречах с журналистами газета сообщает коротко, как о рядовом явлении. Оно такое и есть. Никакой новой кампании не идет, продолжается что-то давно начатое. И можно было бы эту краткую информацию не замечать, если бы не перечисление в ней этих ценностей, в виде напоминания.
Так что это за "коренные ценности"? Это "национальные цели — процветание, демократия, вежливость (воспитанность, цивилизованность, культура?) и гармония". И "социальные цели — свобода, равенство, справедливость и правление закона". Наконец, "индивидуальные ценности — патриотизм, преданность (делу?), честность и дружественность к людям".
Для человека, не знакомого с Китаем и все еще питающегося информационными стандартами прежних эпох, возникает вопрос: а что в этих целях социалистического? Короткий ответ — ничего.
Это вообще-то довольно старый спор — о том, когда Китай перестал быть социалистической страной: в конце 80-х, в начале 90-х? Понятно, что сохранение слова "коммунистическая" в названии правящей партии, так же как и красное знамя, для кого-то запутывают картину. Но ведь дело не в словах, а в сути. Впрочем, наиболее интересный ответ на поставленный вопрос — в том, что Китай социалистическим никогда и не был, если мерить его мерками СССР. Не зря же в годы "культурной революции" мы обзывали друг друга ревизионистами.
Но так или иначе приведенный выше давно известный специалистам по Китаю список национальных ценностей очень хорош. Здесь нет ровно ничего такого, что нельзя было бы заимствовать России. Более того, раз уж после многолетних поисков национальной идеи мы сами не смогли сформулировать ничего подобного, то можно было бы проглотить гордость и взять эту триединую формулу на вооружение целиком.
Чего здесь нет — если сравнивать с дискуссиями, идущими в России: нет демонстративного обозначения отличия этих "китайских ценностей" от ценностей западных, российских, африканских… Им этого не надо? Хотя на самом деле перед нами классические китайские формулы, которые заметно отличаются от того, что предложил бы житель США или Европы. Об этом мы еще скажем ниже.
И наиболее интересны тут разговоры, начавшиеся благодаря недавним переменам в Индии. Напомним, в этой стране произошла не просто смена правящей партии и премьер-министра. Тут, похоже, что-то большее — смена идеологии? Или попытка таковой? В общем, споры идут. А поскольку Индия, в отличие от Китая, — страна более чем миллиарда мнений и высказываний (по числу жителей), то пока что мы наблюдаем хаос.
Вернуться к корням
"С такими-то ценностями…" — мрачно озаглавлен материал индийской писательницы и обозревательницы Ниланджаны Рой, но — не в самой Индии, а в New York Times. Речь о том, что на выборах в мае поражение потерпела не только партия Индийский национальный конгресс (партия Ганди и Неру!), но и идеология индийского прозападного глобализма, которую эта партия стала в последнее время олицетворять. Или по крайней мере в этом пытаются ее обвинить идеологи победившей с громадным преимуществом "Бхаратия джаната парти" во главе с премьером Нарендрой Моди.
Так вот, Ниланджана Рой жалуется — прежде всего, американским читателям — на то, что в Индии к власти пришли "правые", которые будут возвращать традиционные ценности типа уважения к семье, послушания перед старшими, что "особенно будет касаться женщин". А тех, кто думает по-другому, будут "угнетать".
Новая власть, говорит госпожа Рой, черпает вдохновение по части культуры и политики у стран Азии. Новый премьер демонстративно начал внешнюю политику с поездки в Бутан, потом в планах Япония, а китайский министр иностранных дел в Дели уже побывал. И вся Индия интересуется какими-то "азиатскими ценностями". А ведь подозрения к Западу там и так были развиты…
В самой Индии дискуссия и вправду развивается именно так. Особенно это заметно по делийской газете "Пионер", которая всегда была дискуссионным центром БДП. "Стране нужен собственный набор стандартов", заявляет Винайшил Гаутам; он считает, что с самого 1947 года, то есть с независимости, были отброшены ценности, провозглашенные еще махатмой Мохандасом Ганди. И прежде всего — главная ценность, самостоятельность. "Индийская мечта", говорит автор, оказалась привязана к зарубежным ценностным ориентирам, по большей части европейским; индийцы разбились на три категории — те, кто хочет уехать, те, кто не хочет, и те, кто уже уехал…
"Индийский слон проснулся и громко ревет" — это еще один материал из того же издания. Тут упор делается на громадные планы нового правительства — по части помощи селу и вообще бедным, так же как и по развитию самых современных отраслей экономики. Нужна новая страна. И самое интересное во всех этих настроениях новой Индии — в том, что четко сформулированный набор ценностей стране нужен примерно так же, как система скоростных железных дорог. Но набора ценностей (и системы дорог) еще нет. Он дискутируется заново, но в такой, как у китайцев, простой формулировке его не существует.
Еще в 80-е это сформулировал индиец по национальности, живущий в преимущественно китайском Сингапуре, Билахари Каусикан (бывший в начале 90-х послом в России). Азиаты, сказал он, обычно ставят интересы личности после интересов коллектива, общества, государства (а западники — наоборот). Сегодня Билахари не просто жив, он вновь популярен… И, кстати, китайский список целей и ценностей, с которого мы начали разговор, идеально подтверждает его правоту.
Нетрудно увидеть, что Россия, занятая таким же поиском своих ценностей, пока ближе к Индии, чем к Китаю, то есть не может сформулировать то, что фактически есть и составляет очевидную мотивацию поведения миллионов людей. Если формула "российских ценностей" будет найдена, будет проще ответить на вечный вопрос: азиаты мы, европейцы или какая-то совсем отдельная цивилизация.
Но в любом случае нам выгодны и полезны идейные и прочие перемены в дружественных нам странах-гигантах Азии, хотя бы только потому, что перемены эти могут помочь нам найти правильные слова о том, что мы и без того ощущаем.
