МОСКВА, 7 ноя — РИА Новости, Александр Уржанов. Чего это стоит: жить с неоднозначной репутацией, о которой все знают, — и не бояться этого? Страшно ли быть парией — или почетно быть пощечиной общественному вкусу? И что делать, если люди не принимают тебя — затаиться или пойти на открытый конфликт? Об этом в Мультимедийном пресс-центре РИА Новости пытались поговорить гости проекта "Открытый показ". Поводом стал предоставленный телеканалом 24 док фильм Роба Шредера и Габриэля Провааса "Встречайте Фоккенов" о сестрах-близнецах, которых весь Амстердам знает как двух старейших городских проституток.
Луизе и Мартине уже за семьдесят. Но на давно заслуженный отдых уйти толком не получается: пенсии не хватает. Поэтому Мартина продолжает каждый день ходить на работу, покупая по дороге профессиональный инвентарь — презервативы и бумажные полотенца. Луиза и рада бы к ней присоединиться, но уже не в состоянии: "У меня обнаружили артрит. Это был конец всему, я не могла закинуть одну ногу на другую", — и теперь сидит дома и рисует виды квартала красных фонарей, лишь изредка заглядывая к сестре на работу, чтобы покрутить в руках полуразвалившийся вибратор, видавший, кажется, не только отречение, но и вступление на престол королевы Беатрикс.
Карьера проститутки началась для Луизы самым неожиданным образом — с замужества: "Когда я вышла замуж, все стало очень грустно". Муж бил ее, потом бросил, потом пообещал вернуться, если она начнет зарабатывать больше — и сам отправил на панель, закрепив результат очередными ударами. Следом за Луизой последовала и Мартина — парадоксальным образом, из чувства протеста: "Тогда я была зла на весь мир, понимаете? Из-за того, чем она занималась, полился поток критики. Я была тогда глупой, но так получилось. Этот бизнес превратился в мою жизнь". Превратился — и не отпускает до сих пор ни одну, ни другую, и каждый день они делятся друг с другом новостями: "Сосед толкнул меня и назвал шлюхой, хотя мог бы просто сказать: "Доброе утро, соседка!" Хотя я уверена, что он сам ходит к проституткам".
Все остальное — обычное семейное кино: вот черно-белые фотографии (только многие лица то размыты, то и вовсе грубо вырезаны ножницами), вот нехитрые пенсионерские будни: прогулка с собакой, утренний кофе, молитва. Ломают шаблон только методичные похлёстывания плёткой очередного стонущего клиента — с неизбывным выражением завуча средней школы на лице Мартины — и последние кадры фильма: две семидесятилетние старушки, хохоча, катаются в сугробах, набивая друг другу снег за шиворот. Наверное, здесь могла бы быть мораль, но ее в фильме нет.
Возможно, поэтому приглашённая на "Открытый показ" председатель фонда "Русская береза" Оксана Гарнаева покинула зал еще до конца фильма, и традиционную дискуссию ведущая Катерина Гордеева начала уже без нее. Зато с депутатом Виталием Милоновым, которому Россия обязана законом о запрете гей-пропаганды, — он включился из Петербурга по скайпу. Обсуждать моральный облик героинь фильма с ним не стали, а сразу перешли к теме личной репутации. "Вы же были неформалом, демократом первой волны, а теперь запрещаете гомосексуализм и Хеллоуин, — вспомнила Гордеева. — Вы не жалеете о такой эволюции?"
Я остаюсь демократом. Когда ты молодой, тебе кажется, что ты изменишь это общество своей жуткой энергией, а когда чуть поумнеешь, то понимаешь, что эти неочевидные ценности ничего не стоят. Виталий Милонов, депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга.
"И когда люди уже с сединой в бороде рассуждают, что кроме свободы ничего не надо, то они, по словам Уинстона Черчилля, дураки".
Ровно противоположная история — у другого гостя "Открытого показа" Антона Красовского: в начале года он совершил каминг-аут.
"Стало ли тебе свободно жить после того, как ты открыто объявил о своей гомосексуальной ориентации?" — спросила Гордеева, но ответ вдруг снова оборвал голос Милонова: "Никто его об этом не спрашивал!" Зал засмеялся. "Вот если бы человек вот так сказал в Гарварде, в Оксфорде, в Берлине, ничего кроме возмущения это не вызвало бы, — раздраженно заметил Красовский. — А в этой стране ничего, кроме смеха…" "В этой стране" — это в России?" — начал было Милонов, но перебить Красовского не получилось: "Помолчи, Виталик, хватит! Меня теперь с этим человеком показывают всё время в паре. Уже на протяжении года. Он дает интервью и я даю интервью, только я не за деньги, а он за деньги — причем государственные. И в этом проблема", — отрезал Красовский и вышел из зала, хлопнув дверью.
Я не стал чувствовать себя лучше. И не буду. А чувствовать себя здесь лучше будете вы и Виталий Валентиныч Милонов. Антон Красовский, журналист
Про кино и трогательных амстердамских проституток все уже забыли — и стало ясно: слов для разговора на такую деликатную тему не нашли ни гости, ни зал. Что-то пошло не так — и ситуация не прояснилась, даже когда разговор свернул с темы сексуальной ориентации.
"Почему фрики думают, что они интересны для общества?" — прозвучал раздраженный вопрос из зала. "Потому что я это узнала опытным путем, — попыталась ответить организатор ролевых игр Мария Лукутина, пришедшая на показ в костюме и парике. — Я делаю фестивали, игры, мы шьем костюмы, придумываем постановки — и людям нравится, тысяча человек приходит. Я не просыпаюсь утром и не думаю: а не надеть ли мне костюм бисексуалки? Я в нем хожу каждый день".
Я не признаю, что я ненормальная. Я дочь, я сестра, я училась, я работаю, и то, как я трачу свои время и деньги — это мое дело. Мария Лукутина, организатор ролевых игр
"Какой это костюм?" — опасливо косясь в сторону Милонова, уточнила Гордеева. "Да обычная одежда!" — пояснила Лукутина и тоже посмотрела на монитор с Милоновым. Но опасения были напрасны: депутат, глядя мимо камеры, лучезарно улыбался ребенку, что-то болтавшему за кадром. "Сейчас, сейчас!" — умилился инициатор Закона против пропаганды гомосексуализма и выключил скайп прямо посередине разговора.
"Нельзя противопоставлять патриотизм и любовь, — попыталась поддержать разговор режиссёр Татьяна Стрельбицкая. — И про меня всегда говорили: вон шизофреничка пошла, но это неважно. Важна твоя гармония с миром!" — вдруг манифестировала она, и зал почему-то разразился аплодисментами.
"Мне хочется занять место Антона [Красовского], — подошла к зрительскому микрофону радиоредактор Юлия Ретивых. — Я год замужем, все коллеги меня поздравляли, но я не говорила им, что вот этот человек — Анна. Мне просто не хотелось их эпатировать — и только поэтому я скрываю это. А извращение — это вранье, предательство и безответственность. Например, муж [героини фильма Луизы Фоккен], который бросил ее с тремя детьми. А как сохраняет человек сам себя — это неважно: одевается ли он, красится или еще что-то делает".
"Это какая-то муть словесная, я плыву сквозь толщу вод, и там Милонов, Красовский, мы состаримся и умрем с амстердамскими старухами" — подключился к разговору художник Сергей Пахомов (которого Википедия называет советским и российским андеграундным актером, сценаристом, музыкантом, дизайнером интерьеров и авангардистом, а он сам себя — просто Пахомом). "Люди, которые эпатируют — зачем они это делают?" — спросила Гордеева.
"Дело в карьере: происходит конкурентная борьба в эпатаже, бондаже, асфиксии и прочем. Кстати, я недавно изобрел новый способ давать интервью", — вспомнил Пахом и неожиданно (хотя и не очень) начал булькать, так и не вернувшись к членораздельной речи.
"Быть собой" и "жить как все" — это разные категории, — подвела итог короткой и бурной дискуссии психолог Ирина Корчагина. — Человеку невероятно сложно понять, что значит "я сам, я сама".
Спорить с этим выводом было трудно — да и не нужно. Тем более, что в этот момент Антон Красовский скорее всего уже подходил к дому, а Виталий Милонов размышлял, почему запретить Хеллоуин в этом году так и не получилось.
