Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
Дело двадцати процентов
Результаты встречи были подведены в сообщениях мировых агентств еще до того, как дипломаты подготовили для публики свои сложные итоговые формулировки.
Вкратце так: Тегеран идет на серьезные уступки, детали которых еще надо будет согласовывать на новых встречах. Причем подробности уступок Ирана – и особенно ответных уступок тех, кто с ним в этот раз говорил – настолько деликатны, что их лучше оставить в секрете.
Детали переговоров засекречены? Но какие уж там секреты – всегда есть утечки. Их даже слишком много. Итак, из того, что стало известно, перед нами "дело двадцати процентов". Иран не производит оружейный уран, но проводимое им обогащение такового до 20% – это много, отсюда и до оружейного недалеко, при дополнительном обогащении.
А сколько процентов надо? Еще до Женевы стало ясно, что никто, даже США, уже не возражают против 5%. Которых и Ирану должно быть достаточно для тех мирных программ, о которых он постоянно заявляет.
Дальше была, видимо, торговля, как у прилавка на рынке, когда в итоге сходятся посредине. Она продолжается, с твердым намерением сторон все-таки договориться. Будут новые переговоры, тоже технические. Это очень хорошая новость.
И вот тут пока секретность полная. А еще говорили об инспекторских проверках, неожиданных и в любой момент… О поставках в Иран урана из других стран… О ликвидации того урана, который уже обогащен до 20%…
То есть, в общем-то, речь о решении простой задачи. Которая была такой же простой при прежнем президенте Махмуде Ахмадинежаде. Но не решалась, потому что в прежней ситуации США абсолютно не пытались о чем-то договариваться всерьез, а лишь давили все новыми санкциями. Да и Иран был, скажем так, не очень серьезен.
То, что США не могут себе позволить не договориться с новым президентом Ирана, было ясно еще на упомянутых первых переговорах в ООН. Сейчас, в Женеве, вопрос стоял по-другому: а смогут ли? Звучало множество мнений, что сопротивление внутри США слишком велико. А тут еще бюджетно-политическая катастрофа.
Звучали мнения, что и у Тегерана внутренние возможности для уступок тоже ограничены, а позиции не так и слабы. В конце концов, хотя санкции, особенно для любых банков, ведущих расчеты с Ираном, – штука серьезная, нет никакой проблемы представить себе, что было бы, если бы санкции действовали еще несколько лет.
Тогда всего лишь сложилась бы новая экономика, где главными персонажами были "черные финансисты" и контрабандисты. Так это было в Ираке до американского вторжения, да и сегодня люди, сделавшие тогда капиталы на контрабанде, остаются влиятельны в экономике и политике Ирака.
Есть группа ветеранов Госдепартамента под названием "Иранский проект", ее лидеры, два посла – Уильям Луэрс и Томас Пикеринг (служил, среди прочих мест, и в Москве) – выступили пару дней назад со статьей, которая очень широко разошлась по миру.
Их главный тезис: Обама решил испытать, насколько серьезно относится к делу Роухани, и поэтому предпринял "самую трансформирующую" (то есть меняющую политику США, если не мир в целом) и самую важную дипломатическую инициативу своего президентства. В этом суть того, что должно произойти (уже произошло) в Женеве.
То, что происходит нечто и правда серьезное, было ясно хотя бы по одной смешной истории в ООН. Напомню, что в прошлом месяце иранская делегация отказалась устроить "случайную" встречу своего президента где-то в коридорах ООН с Бараком Обамой. Но не тут-то было: в момент, когда Роухани уже освобождал комнату в отеле, раздался звонок Обамы, и пришлось говорить. Такие вещи случайными не бывают. Особенно в США.
Но сейчас, из статьи двух послов, ясна ключевая мысль: труднее всего на этих переговорах будет именно США. Это Обаме, а не Роухани, предстоит доказать, что он договороспособен.
И главная проблема будет в том, смогут ли США снять упомянутые банковские санкции. Ведь без этого Иран ни о чем не будет договариваться. Не зря эта информация с переговоров пока не просочилась.
Иранцы вернутся в Женеву заниматься Сирией?
По крайней мере одна ситуация из всего женевского сюжета становится ясной. А именно, что переговоры с Ираном фактически идут далеко не только по ядерным делам.
Кстати, в Женеве американский и иранский представители неоднократно беседовали отдельно. Дело в Сирии и Ближнем Востоке в целом, где американцам сейчас нужно усилить иранские позиции, чтобы укрепить свои.
Никто в США вслух пока этого не говорит, но видно, что у Америки, похоже, кончилось терпение в отношении Катара, Саудовской Аравии и прочих "переустроителей" Ближнего Востока.
В ливийском сюжете – терпели и помогали бомбежками и прочим с воздуха, хотя очень неохотно, на вторых ролях, на первых были европейцы. Но ведь Ливией дело не закончилось, и когда стало проясняться, что "Аль-Каида" и ей подобные наводят свои порядки на захваченных в Сирии территориях и вдобавок провоцируют Америку на участие в очередной войне, устраивая химические атаки – вот это уже чересчур.
Что характерно, Израиль, в прошлом считавшийся главным подстрекателем Америки в ее антииранской политике, тоже посылает в последние дни несколько иные сигналы – наверное, согласен, что саудовцев надо успокоить. Израиль в последнее время не грозит ударить по Ирану, например. Вдобавок Юваль Штайниц, министр разведки и стратегии, заявил, что "мы желаем успеха женевским переговорам", просто соглашение должно быть таким, чтобы израильтяне спокойно спали по ночам.
Возможно, одним из неожиданных и как бы побочных итогов нынешних женевских переговоров станет американское решение – раз Иран нормально ведет переговоры, то пора снять возражения на допуск иранцев к другой женевской встрече, по Сирии (если она, конечно, состоится).
С той же целью – чтобы саудовцы, катарцы и прочие поняли, что в отношении Сирии, и не только ее, пора остановиться и начать договариваться.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
