Анна Каледина, экономический обозреватель РИА Новости.
Двадцать лет назад, 26 июля 1993 года, в России случилась денежная реформа. И хотя носила она конфискационный характер, то есть государство ограничило количество обмениваемых старых купюр на новые, люди о ней успели забыть. Что и понятно: к моменту реформы 1993 года изымать у населения было особенно нечего. Предыдущие революционные преобразования в 1991 и 1992 годов порядком истощили материальные запасы.
Впрочем, недооценивать значение событий 20-летней давности тоже не стоит. Проходили они под аккомпанемент народных волнений и исторических решений. Ведь, по сути, реформа 1993 года – это рождение нового российского рубля, который 26 июля выделился из валютного пространства бывших советских республик. На пресс-конференции, которую дал в связи с этим событием тогдашний премьер-министр Виктор Черномырдин, родилось одно из самых запомнившихся его высказываний: "хотели как лучше, а получилось как всегда".
Хотели как лучше
Формальным основанием для старта реформы стала телеграмма от 24 июля за подписью тогдашнего главы Центробанка Виктора Геращенко.
В телеграмме говорилось, что с ноля часов 26 июля по всей стране прекращается хождение банкнот образца 1961-1992 годов. А все "старые" советские рубли подлежат обмену до 7 августа. С ограничениями: первоначально было предписано, что по прописке поменять можно было не больше 35 тыс рублей (примерно 35 долларов) на человека. После проведенной операции ставился штамп в паспорте, чтобы люди не пытались воспользоваться правом дважды. В стране началась паника. Поэтому президент Борис Ельцин издал указ, по которому сумма увеличивалась до 100 тыс рублей, а срок реформы – до конца августа 1993 года.
Тем не менее, реформа вызвала бурю протеста. Справедливого, нужно отметить. Ведь телеграмма, которая запустила обмен, вышла в субботу, когда Сбербанк не работал, а многие люди в разгар летнего сезона проводили время на дачах и в отпусках. Даже несмотря на продление сроков, было достаточно людей, которые просто физически не успели обменять свои наличные сбережения, те просто "сгорели".
Правда, такой цели в обосновании денежной реформы не было. Официально она проводилась с двумя целями – нейтрализовать инфляцию, которая превратилась в "гипер" после либерализации цен в 1992 году, а также прекратить поступление денег из бывших советских республик, которые начали переходить на свои валюты.
Действительно, обе эти проблемы существовали. В январе 1992 года, как только государство перестало регулировать цены и отправило их в свободное плавание, они подскочили на 245,3% по сравнению с предыдущим месяцем. И в течение года каждые 30 дней инфляция прибавляла от 8,6% до 38%. В 1993-м процесс продолжился. Цены росли на 12,5-25,7% в месяц. Доходы населения при этом сильно упали, поскольку цены увеличивались в 10 раз быстрей, чем зарплаты.
Свой вклад в российскую инфляцию делали и бывшие советские республики. В 1992 году многие новые страны (Эстония, Латвия, Литва, Украина) ввели собственные валюты. В 1993-м к ним присоединились и другие. Только Азербайджан и Таджикистан перешли на свои денежные единицы позже. Но вопрос встал ребром. Выпускать рубль мог только российский Центробанк. При этом 15 независимых госбанков бывших республик имел возможность выпускать рублевые кредиты. Что они активно и делали, увеличивая нагрузку на печатный станок России. Виктор Геращенко пояснял, что эта нагрузка – лишняя, кроме того, что наша страна будет делать со всей рублевой массой, которую бывшие коллеги по Союзу скинут в Россию, когда введут свои валюты?
Геращенко видел выход в том, чтобы окончательно отделить рублевую зону, а заодно нейтрализовать значительную денежную массу, которая, к примеру, в 1992 году выросла на почти 592%, а в 1993-м росла со скоростью 8,8-23% в месяц. При этом количество наличных денег в 1992-м подскочило на 850%, а в 1993-м, даже несмотря на реформу, – на 782%.
Понятное дело, что совокупностью либерализации цен и потоком рублей из бывших советских республик такие громадные показатели объяснить нельзя. Хотя отказ от регулирования цен, безусловно, сыграл свою роль.
Пытаясь сдержать инфляцию, правительство ужесточало монетарную политику, но это выстрелило в другую сторону. В стране разразился кризис неплатежей, промышленность оказалась в тяжелом состоянии. Глава Центробанка включил "печатный станок", пытаясь решить проблему взаиморасчетов, неплатежей и экономических реформ.
Но, как мы видим, его политика заливания проблем деньгами привела к тому, что инфляция вырвалась за все возможные рамки. Вот и понадобилась реформа – "время разбрасывать деньги, а время их изымать".
Получилось как всегда
Я опрашивала своих знакомых и друзей, помнят ли они денежную реформу 1993 года. Многие путали с павловской реформой начала 1991 года, которая практически уничтожила сбережения людей, обесценив их. Просто многим уже нечего было терять. К моменту реформы 1993-го средняя зарплата в стране поднялась до 53 тыс рублей. А килограмм мяса, к примеру, стоил более 2000 рублей.
"Когда мы узнали о реформе, то были в Москве, сидели на кухне, – рассказала моя подруга Марина из семьи советских служащих. – Первая реакция – смех сквозь слезы. Брать у нас было уже нечего. И так трудно приходилось, поскольку родители были бюджетниками. Мама – учительница, папа – военный инженер. Еле сводили концы с концами. Хотя продуктов после того, как отпустили цены, было вдоволь, но мы не могли себе позволить покупать по рыночным ценам. Поэтому даже посмеялись над реформой. И было в нашей позиции что-то от фиги в кармане. Вам надо у нас что-то изъять, – а нету".
История эта, я думаю, типична. Но, признаюсь, моя семья жила в несколько ином измерении. По крайней мере, тогда. У отца был бизнес, на тот момент вполне успешный, и денег в семье было достаточно. Поэтому у меня своя история, связанная с реформой 1993 года, которая в какой-то степени стала первым и последним опытом инвестирования.
Кошелек или колечко
К лету 1993 года по стране поползли слухи, что готовится новый денежный обмен. Не знаю, что их породило. Возможно, люди понимали, что такие проблемы с инфляцией не могут длиться вечно. Но разговоры шли, и очень уверенные. Власти подливали масла в огонь, регулярно опровергая эти слухи, но народ лишь еще больше утверждался во мнении, что грядут перемены купюр.
Народ волновался и пытался каким-либо способом спасти хотя бы те небольшие средства, что имел. В банк нести не желали, помня 1991 год. Кредитные организации заманивали высокими ставками, но народ уже не верил и предпочитал наличную форму хранения. Примерно 10% от доходов, то есть оставшиеся от текущего потребления деньги, люди меняли на валюту. В 1993 году затраты на иностранные дензнаки превысили накопления на вкладах и ценных бумагах примерно на 35%.
Был и еще способ попытаться сохранить сбережения – купить что-нибудь ценное. В ювелирные магазины на фоне слухов о предстоящей реформе выстраивались очереди. Помнится, решила и я инвестировать имеющиеся у меня деньги в вечные ценности, за которые тогда принимала золотые украшения.
Стояли в очереди долго. Болтали про реформу и за жизнь. Бегала раз десять посмотреть на витрину, выбирала, что покупать буду. Золото было неприятно желтого цвета, с большими и не очень дорогими камнями. Знала бы я тогда, что в инвестиционных целях лучше покупать самые простые украшения – кольца, браслеты, серьги, цепочки. Все равно продать ювелирку можно только по так называемой цене лома. Камни делают изделие дороже при покупке, но не учитываются при продаже. Если, конечно, украшение не относится к реально дорогим и качественным и не усыпано отборными бриллиантами, сапфирами или изумрудами. Но откуда тогда было это знать?
В приятном возбуждении, наконец, добираюсь до витрины, выбираю кучу лома с большими камнями, получаю заветную квитанцию и шагаю к кассе. И тут обнаруживаю, что кошелька в сумке нет. Видимо, пока бегала глазеть на витрину, в толпе какой-то ловкий человек вытащил кошелек.
Не знаю, удалось ли этому человеку обменять все свои деньги во время реформы, но надеюсь, что есть в мире высшая справедливость. Хотя больше жалела почему-то не потерянные деньги (они все равно бы сгорели в ходе реформы), а времени и сил, которые потратила на эту адскую очередь. Вот так неудачно закончился мой первый и последний инвестиционный опыт.
Уверена, что не только у меня. Власти часто сетуют, что люди не хотят вкладывать деньги в фондовый рынок, самостоятельно копить на пенсию, добровольно страховаться. И объяснение дежурное: мол, финансово мы безграмотные. Но разве дело в этом? Просто после множества конфискационных реформ и постоянной смены правил люди не верят в существующие инструменты.
Чему научила реформа
Но все же денежная реформа 1993 года позволила сделать несколько полезных выводов.
Во-первых, она наглядно показала, что в России очень опасно решать проблемы за счет работы "печатного станка". В 1993-м было изъято 24 миллиарда купюр. И на какое-то время денежная масса снизилась на 4,7%, но потом опять пошла в рост. Кроме того, ЦБ в рамках обязательств все равно пришлось снабдить центробанки некоторых стран (в частности, Белоруссии и Казахстана) новой рублевой наличностью. То есть, если цель и была достигнута, то больше в стиле "дробью по воробьям".
Во-вторых, стало понятно, что работа "печатного станка" может привести не только к финансовой и экономической, но и политической нестабильности. В 1993 году существовало две непримиримые силы: с одной стороны Верховный Совет, который был за то, чтобы решать проблемы эмиссией, с другой – правительство, которое настаивало на более жестком контроле за выпуском денег.
Ничего не напоминает? Например, нынешнюю ситуацию, когда экономический блок правительство выступает за снижение ставки рефинансирования, увеличения эмиссии, чтобы разогреть остывающую экономику. А монетарные власти пугают инфляцией и выступают за достаточно жесткую денежно кредитную политику.
Сторонники мягкого курса кивают на США, где давно и активно заливают проблемы деньгами. Но только почему-то забывают при этом, что Америка, выпуская основную мировую валюту, может себе это позволить. В том числе за счет того, что экспортирует свою инфляцию через высокие нефтяные цены. А мы ее импортируем. И у нас рычагов воздействия на вырвавшуюся из-под контроля инфляцию мало. Можно бороться с ней за счет изъятия денег: это как раз проходили в 1993-м. И хорошо бы не забывать.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
