Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
На протяжении двух последних дней парламенты России и Великобритании занимались одним и тем же делом: разбирались с правилами поведения СМИ. Продукт их усилий выглядит, мягко говоря, по-разному, но итог все равно похож: ни в Лондоне, ни в Москве не стало яснее, что делать с профессиональной средой, которая любит называть себя "четвертой властью", и каким правилам она должна подчиняться. И еще: по крайней мере в отношении Великобритании в среду стало понятно, что некоторые СМИ не желают подчиняться разработанным мерам их контроля.
Два мира – два документа
Что касается итогов коллективных парламентских мозговых штурмов, то в Госдуме, как известно, готов проект заявления "О недопустимости злоупотребления средствами массовой информации правом на свободу слова". Заявление – это не закон, это на ступень ниже – коллективное мнение большинства парламента, декларация, обозначение позиции.
Парламентские партии Великобритании работали над совсем иным документом (в понедельник и вторник там прошли ожесточенные дебаты об общих его принципах). И это тоже не закон, а на ступень… выше. В Англии это называется "королевской хартией" – подобной той, в соответствии с которой создана и функционирует Би-би-си.
Отличие от обычного закона здесь, среди прочего, в том, что менять хартию можно лишь в соответствии с правилами, обозначенными в ней самой. Это равносильно необходимости для поправок двух третей голосов парламента, то есть нечто вроде конституционной поправки (в Великобритании, напомним, конституции нет). А то и нечто посильнее. Да и принимать хартию будет не парламент, не депутаты, а специальный королевский совет.
Правда, и поводы к таким акциям в России и Великобритании тоже разные по масштабу. В России речь идет лишь об одной газетной публикации в "МК", которая не понравилась депутатам.
И, соответственно, Госдума высказывает мнение, что один человек – главный редактор "МК" Павел Гусев – должен извиниться, и что он теперь якобы не может состоять в профессиональных объединениях журналистов, Общественной палате России, не может возглавлять Союз журналистов Москвы и комиссию Общественной палаты России по коммуникациям, информационной политике и свободе слова в СМИ.
Повод для парламентской битвы в Англии совсем иного масштаба. Это громадный и захватывающий несколько стран скандал вокруг медиа-группы австралийца Руперта Мердока. Он тянется уже не первый год, сопряжен с судебными процессами и приговорами, в том числе тюремными.
Первым звонком стало открытие, что в одной британской газете – News of the World – была создана мощная система слежки за ньюсмейкерами и просто гражданами ради добывания нужной информации; прослушивались телефоны, подкупались свидетели… Дальше начали выяснять, как ведут себя "люди Мердока" в США и других странах. И начали говорить, что руководители одной газеты или компании просто попались первыми.
В целом же превращение СМИ в этакий сыскной орган, не брезгующий ничем – ради повышения прибыли акционеров или в иных целях – наверное, вряд ли стоит считать корпоративным стилем только одной медиа-группы. Речь идет о тупике, в который зашла "четвертая власть" в глобальном масштабе.
Самоконтроль отрасли
Что же придумали, после долгих размышлений, в отдельно взятой Великобритании? Начнем с того, что процесс не закончен, представителями трех парламентских партий определены лишь общие параметры придуманной системы контроля над СМИ. Вдобавок в этом трудно разобраться, поскольку парламентские дебаты (как и дискуссия в прессе) ведутся на почти инопланетном даже для обычных британцев юридическом языке. Но дело того стоит, каждая деталь его.
Для начала: зачем потребовалась именно королевская хартия, а не обычный закон? Дело в том, что парламент, представительная власть, и исполнительная власть, то есть правительство, не сочли себя вправе напрямую управлять делами тех, кого сначала называли "четвертой властью" в шутку, а теперь, как видим, и всерьез.
Правда, судебная власть над журналистами сохраняется, но ведь она, с определенными ограничениями, есть и над парламентариями, и министрами, просто гражданами. Такой подход к делу, возможно, есть самое интересное из всего, что произошло в эти дни в Лондоне.
Далее, королевская хартия создает по сути механизм самоуправления и самоконтроля отрасли. Должен быть создан наблюдательный совет, где газетная индустрия будет представлена, но никакого права вето у нее не будет. Кодекс журналистской этики должен разрабатываться самими журналистами, а решать, нарушен ли он, и следует ли СМИ извиняться, должен именно совет.
Хартия, между прочим, предусматривает не только немедленные извинения, но и штрафы в размере 1% от оборота издателей (хоть и не более 1 млн фунтов).
Кстати, СМИ могут и не участвовать в этой системе, она добровольная. И главная сегодняшняя новость в том, что как минимум Spectator и Private Eye (издания, построенные прежде всего на мнениях) уже объявили о своем отказе присоединяться. Прочие размышляют.
Здесь надо сказать, что сами британские СМИ пока не разобрались в том, что же будет и как эта система должна работать: в оценках – масса противоречий, по сути хаос. Вполне возможно, потому, что полный текст хартии еще не все успели прочитать.
Зато довольно ясно высказался премьер-министр Дэвид Кэмерон. Если кратко, его позиция состоит в том, что консерваторы (его партия) считали необходимым избежать принятия закона о печати, где было бы расписано, что может, а чего не может делать журналист.
Цель была и в том, чтобы вообще убрать политиков из создающегося механизма. Кстати, для этого потребовался компромисс всех трех представленных в парламенте партий – консерваторов, лейбористов и либералов, о том и шли дебаты.
Новые СМИ и новое понимание свободы
Понятно, что итоги британской (и российской) истории подводить рано, новый механизм контроля в обоих случаях еще не создан, а как он будет работать, тем более не ясно. Но несколько вопросов обо всей этой истории, конечно, возникает.
Например: когда формировался принцип "свободы СМИ", то предполагал ли кто, что его возьмут на вооружение британские, и не только британские, таблоиды, заранее и открыто рассчитанные на вкусы весьма специфической части общества? Как-то поначалу речь шла об академических свободах для просвещенных и ответственных профессионалов от журналистики…
Что и проявилось в наши дни в феномене "новых СМИ", в частности, блогеров. То есть с профессиональной (якобы) отраслью буквально сливаются – если вообще не уничтожают ее – частные лица, чья деятельность подчиняется лишь обычному законодательству и идее "свободы слова" для каждого, а не каким-то особым правилам для СМИ.
Конкуренция же толкает "нормальные" СМИ к стилю поведения блогеров. И эта ситуация ни в Лондоне, ни в Москве в эти дни никак не затрагивалась.
Далее, не слишком ли всерьез воспринимаются сегодня многими сказанные поначалу в виде литературной метафоры слова о "четвертой власти"? Свобода слова для каждого человека – это понятно (в рамках закона), но ведь права любой власти – четвертой ли, двадцать седьмой ли – должны регулироваться сдержками и противовесами.
Что характерно, британские политики пытались что-то придумать для регулирования отрасли потому, что за ними стоит общественное мнение. Оно, правда, расколото, 38% опрошенных – за законы, которые бы заставили СМИ присоединяться к системе контроля, 62% полагают, что если не присоединились, то пусть платят дороже, когда признаны виновными в клевете, но 41% считает, что парламенту вообще не надо заниматься СМИ. Очень много ответов "не знаю". Однако 90% в целом считает необходимым заставлять газеты извиняться, даже если они этого не хотят…
Получается, что оба парламента, российский и британский, лишь поскребли проблему по поверхности. У россиян есть одно маленькое преимущество – можно будет посмотреть, как сработает новая британская методика контроля за СМИ, и сделать выводы.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
