Белла Адцеева
В 1950-е годы – время "застоя" в советской моде: западные журналы были запрещены, а отечественные производители продолжали выпускать однообразную некачественную одежду. Однако во время "оттепели" европейские фасоны постепенно начали проникать и в СССР, а в 1959 году в Москве состоялся первый с 1911 года западный показ мод – из Парижа приехали манекенщицы Дома Dior. Но запомнились 1950-е как главное время советских стиляг, которые стали обычным явлением и в столицах, и в небольших советских городах.
"Застойные" годы советской моды
В начале 1950-х годов советские женщины выглядели практически так же, как и в послевоенное время: в моде были широкие плечи и платья, надетые с пиджаком или жакетом. В условиях "холодной войны" и при запрете на все заграничное, в том числе моду, стиль советских женщин не соответствовал европейским нововведениям – в СССР культивировался образ труженицы, а фабрики в основном занимались пошивом простой одежды.
Костюмы с широкими плечами в Европе перестали носить еще в 1949 году, однако в Советском Союзе такая модель была распространена вплоть до 1959-го. На Западе же в это время господствовал диоровский new look. Появившийся в 1947 году, женственный стиль, предложенный Кристианом Диором, за несколько лет завоевал всю Европу, но в Советский Союз пришел с сильным опозданием.
"Фантомная" мода 1940-х: сумочка для противогаза и диоровский шик>>
Элегантность и утонченность Диора никак не вписывались в гардероб советской женщины – ни по стилю, ни по идеологии. К тому же, пышные многослойные юбки требовали большого расхода ткани, а производство подобных нарядов для ослабленной войной страны было непосильной задачей. Введенный Диором в 1949 году узкий силуэт женского платья, требовавший гораздо меньше материала, также был настороженно встречен в СССР – буржуазный развязный стиль считался неподходящим для тружениц, восстанавливавших страну.
Ситуация немного изменилась после смерти Иосифа Сталина в 1953 году, однако окончательно new look проник в СССР в 1956 году, когда на экраны вышел знаменитый фильм Эльдара Рязанова "Карнавальная ночь", где Людмила Гурченко исполняла песню "Пять минут" в платье от Диора.
Главные роли Людмилы Гурченко>>
Стандарты пошива одежды для фабрик в 1950-е годы соответствовали экономической ситуации в стране: приветствовалось производство одежды из недорогих тканей, с минимумом деталей и максимально простого кроя. В то время как французские журналы мод были запрещены, модельеры могли копировать эскизы с модных журналов Болгарии, Польши, Латвии, которые пользовались огромной популярностью. В Москве и Ленинграде также издавались журналы с фасонами одежды, однако в то время в Советском Союзе не существовало культуры модной фотографии – манекенщицы самостоятельно делали макияж и укладывали волосы, а снимки напоминали скорее любительские, чем профессиональные.
Мужчины в первой половине десятилетия одевались так же, как и в конце 1940-х. Однако в 50-х в Москве и Ленинграде появилось много мужских портных, принимавших заказы. У таких мастеров в клиентах состояла вся партийная элита, а самым "престижным" портным считался Алик Зингер, который, до того как эмигрировать в США, шил костюмы для советских государственных деятелей и звезд эстрады. Несмотря на то что мужская мода менялась куда медленнее, чем женская, западные фасоны проникали и сюда – в конце десятилетия это чувствовалось в крое пиджаков. Также мужчины стали носить рубашки без галстуков, с мягкими воротниками.
Из-за отсутствия в магазинах качественных товаров некоторые представители элиты предпочитали не только одежду, но и обувь на заказ – после войны в СССР из Сирии и Ливана вернулись многие обувщики.
Фарцовщики и стиляги, брюки-"дудочки" и галстуки-"селедочки"
В 1950-х артисты и спортсмены начали выезжать за границу на гастроли и соревнования. Из заграничных поездок они привозили, помимо прочего, и модные новинки, которые для советских граждан стали первыми образцами заграничного стиля со времен "трофейной моды".
Но настоящую свежую струю в советскую моду привнес VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов, прошедший в Москве летом 1957 года.
Именно благодаря фестивалю и приехавшим в советскую столицу студентам со всего мира появились первые "фарцовщики" — само слово образовалось от английского "for sale" — на продажу. Фарцовщиками в основном были студенты и таксисты, которые зачастую за иностранную "фирму" выдавали товары отечественного производства. Несмотря на то что предприимчивых молодых людей часто судили за спекуляцию и валютные махинации, для многих такая торговля стала единственным и сравнительно неплохим источником дохода. Основными клиентами фарцовщиков были стиляги – представители первой советской молодежной субкультуры, своим внешним видом, поведением и предпочтениями выделявшиеся из массы и вызывавшие насмешки, а то и возмущение советских граждан и власти.
Изначально стилягами становились дети партийной элиты, однако постепенно модную и броскую заграничную одежду стали носить и обычные молодые люди – считается, что для них стиляжничество было своеобразной самозащитой от нищеты и разрухи послевоенной реальности.
В знаменитом фельетоне Дмитрия Беляева, опубликованном в журнале "Крокодил", так описывался образ стиляги: "В дверях зала показался юноша. Он имел изумительно нелепый вид: спина куртки ярко-оранжевая, а рукава и полы зелёные; таких широченных штанов канареечно-горохового цвета я не видел даже в годы знаменитого клёша; ботинки на нем представляли собой хитроумную комбинацию из чёрного лака и красной замши. Юноша опёрся о косяк двери и каким-то на редкость развязным движением закинул правую ногу на левую. Обнаружились носки, которые слепили глаза, до того они были ярки".
Такими были самые первые стиляги в конце 1940-х. В следующем десятилетии внешний вид молодых людей изменился: теперь они носили узкие брюки-"дудочки", пиджаки с широкими плечами, галстуки-"селедочки" и зонты-трости. В теплое время года самым модным предметом гардероба у стиляг считалась яркая гавайская рубашка, а обувалась молодежь в полуботинки на толстой каучуковой подошве. Парни взбивали волосы на голове – такая прическа называлась "кок", — а девушки завивали длинные пряди и укладывали их вокруг головы. Также они делали яркий макияж, а самой модной моделью считалась узкая юбка длиной по колено, обтягивающая бедра. Стиляги подражали американским актерам и старались копировать их стиль, с которым их знакомили голливудские фильмы. Особой популярностью пользовались свитеры с оленями, похожие на тот, что носил герой Джона Пейна в картине "Серенада Солнечной долины" (1941).
Образ стиляг, вызывавших насмешки у большинства советских граждан, в последующие годы активно использовался в искусстве, в частности, кинематографе, где они сначала представали недалекими франтами, а позже – отчаянными бунтарями, протестующими против серости и обыденности.
Показ Dior и мода в период "оттепели"
Самым главным модным событием, пришедшемся на 1950-е годы, пожалуй, можно назвать показ Christian Dior, который в 1959 году стал настоящим шоком для москвичей, которые прямо на центральных улицах города встречали одетых по последней парижской моде манекенщиц. Показ стал второй по счету демонстрацией западной модной одежды после приезда Поля Пуаре в 1911 году.
На закрытое дефиле в ДК "Труд" были приглашены 1100 человек – практически все из числа партийной элиты. Однако представители модного Дома, которые привезли с собой манекенщиц-француженок, нашли способ показать моду народу – девушки продефилировали сначала по ГУМу, а потом вышли на Красную площадь. Также манекенщицы прогулялись по Тишинскому рынку – "барахолке", где торговцы продавали старые вещи. На сохранившихся с 1959 года фотографиях виден огромный контраст между одетыми с иголочки моделями и советскими женщинами, с авоськами и в косынках пришедшими в ГУМ. На снимках француженки в костюмах new look, с идеальными прическами, макияжем и аксессуарами, будто сошедшие с западных журналов мод, приветливо разговаривают с людьми, улыбаясь, ходят по серым улицам, а лица граждан выражают смесь недоверия и изумления. Приезд манекенщиц Dior стал для советских женщин первой возможностью наглядно увидеть образцы западной моды, однако рассчитывать на подобные наряды мало кто из них мог.
Постепенное проникновения западного стиля в Советский Союз хоть и со значительным опозданием, но все же повлияло на развитие отечественной моды: именно в 1950-х в СССР стало приличным носить декольте и элегантную обувь на каблуке. После показа Dior в Москве советские модельеры стали адаптировать стиль new look к отечественной действительности: в моду вошли удлиненные платья с осиной талией и пышной юбкой, а также узкие платья, прикрывающие колени, с басками и поясами. Женственные и элегантные модели пользовались огромным спросом, несмотря даже на то, что требовали полного обновления гардероба. К платью в стиле new look нужно было покупать нижние юбки, специальное белье, чулки и туфли. Женщины шли на такие траты еще и потому, что внешний вид мог сыграть решающую роль в судьбе советской девушки, ведь после войны в стране был еще и острый дефицит мужчин.
Несмотря на появление новых силуэтов, качество одежды, производившейся для массового потребителя, оставляло желать лучшего, поэтому женщины, имевшие возможность платить больше, обращались к частным портным. "Самопошив" в конце десятилетия стал настолько массовым, что власти, обеспокоенные снижением торгового оборота, выступили против мастеров, принимавших заказы на дому. "Отставание в деле организации бытового обслуживания населения вынуждает трудящихся прибегать к услугам частных лиц, переплачивать им, чем наносится большой ущерб интересам населения и государства", — говорилось в постановлении ЦК КПСС и Совета министров от 6 марта 1959 года. Выход, впрочем, вскоре был найден: в школах были введены уроки шитья, а в киосках и магазинах стали продавать готовые выкройки – советским женщинам рекомендовалось шить самостоятельно, а не платить портнихам.
В 1950-е начали проходить и показы советских Домов моды, которые в то время стали шить специальную "рабочую" одежду – для штукатуров, птичниц, доярок. Демонстрация таких костюмов в 1955 году прошла даже в Будапеште, где вызвала восторг местной публики. Однако заграничные журналисты не догадывались, что красивая "рабочая" одежда, показанная на подиуме, была сшита специально для зарубежного дефиле, "на экспорт", советские же труженицы одевались куда более серо и неприметно.
В конце десятилетия обычные граждане постепенно начали понимать, что хорошо одетый человек – не обязательно тунеядец, и может быть так же предан "идеалам коммунистической партии", как и остальные. К стилягам и девушкам в мини-юбках, которым раньше делали замечания на улицах и осуждали в прессе, стали относиться более дружелюбно. "До чего же мы иногда бываем несправедливые! Подходим к человеку с мещанской меркой по одежке. Не понравилась юбка, не понравилась прическа, и ну пошли судить-рядить: стиляга! А вот в душу заглянуть забудем", — писала одна из читательниц в редакцию журнала "Работница". Однако полностью отказаться от многолетних стереотипов и принять моду как неотъемлемую часть жизни советскому обществу предстояло лишь в следующем десятилетии.
