ЦДК DOC: Есть ли у документального кино преимущества перед СМИ в современной России?
Владимир Познер: Документальное кино заполняет некоторую пустоту. С одной стороны, это отсутствие документальности на телевидении, хотя это может показаться странным. И с другой, пожалуй что, отсутствие кино.
У людей неосознанно возникает желание просто увидеть что-то реальное, чтобы автор не втюхивал тебе свою точку зрения. С перестройки и в течение длительного времени при Ельцине СМИ были совершенно иными, главным образом, телевидение. Как раз там-то и было документальное кино. Там реально рассказывалось о том, что происходит в стране. Причем, опять-таки, без личных пристрастий. Постепенно, особенно при Путине, СМИ и, главным образом, телевидение, стали выполнять некую государственную функцию, которая включала в себя не-затрагивание определенных тем и затрагивание тем только под одним углом зрения.
На телеканале Euronews всегда бывает такой сюжет, называется "Без комментариев". Ничего не говорится, просто показывается. Иногда это сильнее любых слов. Ты все понимаешь. А никто ничего не сказал. Вот для меня это – вершина документального кино.
ЦДК DOC: Существует ли в документальном кино цензура?
В.П.: Давайте определимся со словом "цензура". В СССР была официальная цензура – Главлит. Есть другая цензура – редактора, телефонного звонка, цензура, связанная с директивами из Кремля. Эта цензура существует. И она тем строже, чем шире аудитория. Как только речь идет о многомиллионной аудитории – Первый канал, Россия, НТВ – есть вмешательство. Ну кто смотрит документальное кино? Пока что немногие. Коль скоро так, то пускай делают, что хотят. В таком кино меньше видится это всевидящее око Старшего Брата.
ЦДК DOC: На что документальное кино не имеет права?
В.П.: Ну, нельзя делать документальный фильм, в котором вы призываете повесить всех блондинов. Нельзя этого делать. А с другой стороны, можно ответить: люди сами разберутся. Настолько разберутся, что больше подобных фильмов не будет, – они поймут, что это невозможно.
Любая острая тема, например, о том, как живут дети в наших детских домах – важная тема. Но если снимать документальный фильм, где ты априори хочешь показать, как плохо, – для меня это уже не документальный фильм. Это агитка.
Очевидно, есть вещи, которые апеллируют к худшему, что есть в человеке, к низменным инстинктам, которые возбуждают ненависть. Когда один из столпов американского верховного суда в конце двадцатых – начале тридцатых сказал, что человек не имеет права кричать «Пожар!» в битком набитом кинотеатре только потому, что он хочет так кричать, он был прав. Да, впоследствии поймут, но какой ценой!
"Можно запрещать Mein Kampf или нельзя? Одни скажут "нельзя", потому что они поймут, что это полный бред. Другие скажут "да, они поймут, но только после того, как уничтожат шесть миллионов евреев". Так стоит или не стоит?"
В.П.: Это такой спор, который не имеет окончательного ответа. Я, скорее, склоняюсь к первому, потому что я очень боюсь запретов, но понимаю, что иногда надо идти по этому пути.
ЦДК DOC: У Вас есть любимый документальный фильм?
В.П.: Я могу рассказать вам об одном советском телевизионном документальном фильме, который я запомнил навсегда, – "Контрольная для взрослых". Взяли группу из 10 детей в 5-летнем возрасте – они все ходили в один детский сад – и о каждом сделали часовой документальный фильм. Оказалось, что они все талантливы, глаза горят, все индивидуальны, всё хотят знать, всё время задают вопросы. Смешные, чудесные, замечательные! Прошло 10 лет. Сделали еще по часу. Детям уже по 15, они в 8-м классе. Талант многих куда-то канул. Глаз не горит. Они столкнулись с реальностью, когда задавать вопросы учителю иногда и опасно, потому что учителю некогда отвечать. Их 40 человек в классе, если каждому отвечать, вообще программу не пройдешь, поэтому на вопрос "почему?" ответ – "потому" и "будешь приставать – вызову родителей". Последний фильм был снят, когда им по 25. И остался один. Один, который напоминает себя пятилетнего. Потрясающий фильм с точки зрения того, что общество делает с нами.
ЦДК DOC: Кому бы вы доверили документальный фильм о себе?
В.П.: Обо мне было снято довольно много фильмов, в частности, в Америке. "Дело Познера", "Кто такой Владимир Познер"… Малоинтересные вещи. Единственный фильм, который как мне кажется, являл собой попытку раскрыть, показать, на самом деле, кто, что, был фильм Парфенова. Он хотел сделать две серии, но все-таки две серии об одном живом человеке… И поэтому был один фильм – "Ведущий".
Есть, конечно, у каждого человека закоулки души, куда он не допустит других. Странно, по-русски не существует слова "privacy". Перевода нет. Когда 5-летний ребенок в Англии, закрывает дверь в свою комнату и говорит: "I want my privacy" – я хочу свою приватность, то у нас: что это? О чем это? Уж не говоря о том, чтобы у ребенка была своя комната. Она тоже есть не у всех. Это играет определенную роль. Есть область внутри каждого человека, которая закрыта для других. Я могу это открыть, но чтобы в кино, чтобы все потом это обсуждали – увольте.
