Вадим Дубнов, политический обозреватель РИА Новости.
Отставка мэра подмосковных Химок Владимира Стрельченко произошла спустя несколько часов после того, как президент Владимир Путин окончательно благословил идею Большой Москвы, и в этом заключена логика и историческая справедливость отнюдь не местного значения. Потому что именно в Химках когда-то и начиналась история Большой Москвы.
Десант полковников
"40-я армия вышла из Афганистана и организованно заняла позиции в Московской области" – этим анекдотом фактически исчерпывалась подмосковная политология времен губернаторства командарма Бориса Громова, доверившего мэрские посты на вверенной ему территории своим проверенным соратникам чином не ниже полковника.
Одним из таких полковников и был Владимир Стрельченко, с которым было принято связывать громкие скандалы с избиениями до полусмерти журналиста Михаила Бекетова и эпопею Химкинского леса, открывшего миру имя Евгении Чириковой.
Однако это были скорее следствия того, как изменилась сама модель существования города в 100 метрах от Москвы, таким уникальным образом связывавшего два золотых дна – столицу и область.
Драгоценный раствор
В советское время иностранцам, которым по пути из Шереметьево в Москву Химки было никак не миновать, останавливаться в них было запрещено. Город был закрытым, он строил либо луноходы и ракеты на заводе имени Лавочкина, либо авиационные двигатели на "Энергомаше".
15 тысяч человек на одном, 13 тысяч на другом – вместе с домочадцами выходило, что едва ли не все население городка было связано с секретами, которыми был напоен воздух.
А к тем немногим, чья трудовая биография не была связана с жизнью за заводской проходной, относились чуть снисходительно: тоже ведь люди, а занимаются черт знает чем.
Химки, как сотни тысяч других городков на карте большой страны, были маленькой вещью в себе, а химчане – маленькой нацией со своим маленьким патриотизмом, как это бывает в любом маленьком городке. С одним лишь важным уточнением: до Красной площади от Химок было ближе, чем от многих столичных окраин.
Много лет спустя, когда все будет по-другому, один старый химчанин точно сформулирует тогдашний химкинский статус: не Москва, не область, а раствор между кирпичами.
Оказалось, что такой раствор по своей рентабельности, если повезет с местом и временем, может быть ничуть не хуже нефти.
Время для места
Прирастать химкинскими землями Москва начала еще при прежнем мэре Юрии Кораблине, которого и сменил Стрельченко в 2003-м году.
Юрий Кораблин, как и было положено мэру того времени, был обыкновенным хозяином города. Пределом мечтаний бизнеса по тем временам был какой-нибудь универмаг или рынок, а сам Кораблин, как вспоминает один химкинский бизнесмен, на предложение открыть на трассе Москва – Петербург автосалон, махнул рукой: "Да ты что, кто сюда поедет".
90-е истекали, и, как вспоминают близкие к той власти люди, земли, конечно, Москве передавались не бесплатно, но, по сравнению с тем золотым дождем, который прольется на Химки потом, это были сущие крохи.
Стрельченко, сменивший Кораблина – первая химкинская смена вех. Теперь мэр был уже не хозяином, а полковником при командарме. С соответствующими же и методами управления, и с соответствующим превращением города-вещи в себе в часть большой системы.
Как объяснял природу химкинского прорыва один из местных чиновников, городу чертовски повезло не только со временем, но и с местом: магистраль Москва-Петербург, вдоль которой располагался город, оказалась в одночасье главной магистралью страны.
Туда, где прежде десятилетиями кучковались кустари автосервисного дела, пришли мегамоллы, мебельные гиганты и автосалоны. Это были не просто бонусы, которые не снились Юрию Кораблину. Это были средства, которые Химкам в одиночку уже было не переварить.
Но не для Химок они уже и предназначались.
Клондайк в 100 метрах от Москвы
Вертикаль власти, пришедшая на смену вольнице 90-х, не настроена на работу с множеством мелких зон ответственности. Участок вертикали, вверенной Борису Громову, показал, что процесс укрупнения открывает и другие возможности, разрушая перегородки, мешающие мелким денежным ручейкам слиться в один бурный поток. Химки стали полигоном и лабораторией для изучения этого явления – а кто еще мог ими стать?
Тогда уже время от времени поднималась тема объединения Москвы с областью, но как-то вяло – да и зачем было поднимать шум, если строительство Большой Москвы уже шло, несмотря на известные трения между столицей и областью.
Они легко сглаживались путем личных договоренностей Юрия Лужкова и Бориса Громова. Круг разработчиков золотого дна сокращался и стабилизировался. В пору расцвета этой глобализации в него входили "ПИК-Регион", химкинское СМУ, Межрегиональная девелоперская компания, которая одновременно выступала заказчиком, и у которой, как и у "ПИК-Региона", корни, по утверждениям многих наблюдателей, тоже уходили в Москву.
Размах оказался сродни золотой лихорадке в Клондайке.
Город расширился так, что даже лес, который химчане всегда считали далеким и чужим, оказался вдруг Химкинским, и строительство новой магистрали через этот лес, как выяснилось, затронуло интересы жителей. А они, действительно, уже заселили те места, в которые химчане раньше ходили разве что на шашлыки и на лыжах.
В полном соответствии с этим размахом разворачивались и скандалы, которые, как некоторые считают, стоили Стрельченко поста. Что было неизбежным после того, как из всей этой схемы выпал сначала Юрий Лужков, а потом и Борис Громов.
Формула Большой Москвы
Наталья Зубаревич, директор региональной программы Независимого института социальных исследований, полагает, что снятие Стрельченко – шаг знаковый: "Шойгу должен был публично отреагировать на самые коррумпированные ситуации в Московской области. Вряд ли это станет системой, скорее всего, будут сняты еще несколько мэров. Но на тотальную чистку области Шойгу, я думаю, не решится – слишком конфликтный регион, слишком много интересов здесь сходится".
Стрельченко, судя по всему, вошел в список тех, кого никто из этих заинтересованных сторон отстаивать не решился. Тем более, что особой нужды в нем уже и не было. Громов, Лужков и Стрельченко сделали свое дело, и модель, выстроенная ими, функционирует и всех устраивает.
Эта модель – дальнейшее растворение в токах местной глобализации. Только теперь, помимо столицы и области, в нее все активнее вовлекается и Кремль.
И Химки, как и в пору индустриализации, в которую Химки и стали городом, снова заселяются людьми со всех концов страны, только на сей раз совершенно добровольно. Больше нет градообразующих промышленных монстров. Нет даже понятных границ, вместо них – случайная нарезка, и в соответствии с ней вчерашние химчане вдруг стали москвичами, а приезжающие в новое жилье москвичи – химчанами.
Чем не формула Большой Москвы, для которой где-то требуется решение Мособлдумы, а где-то можно по-прежнему прекрасно обходиться и без нее.
Наталья Зубаревич предлагает не искать глубокой логики в назначении врио химкинского мэра человека из далекой Тулы, бывшего вице-губернатора Олега Шахова.
"Скорее всего, кто-то просто назвал это имя Шойгу, а он согласился. Так делается большинство назначений такого рода".
Теперь столь же знаковыми, скорее всего, станут и выборы в Химках, и не так уж и важно, будет победитель химчанином или варягом. Кто бы ни стал мэром, он, скорее всего, будет по сути полномочий всего лишь префектом. Владимир Стрельченко им, в сущности, и был.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
