МОСКВА, 2 сент, - РИА Новости, Полина Орлова. Последние дни августа для директора лицея-интерната "Подмосковный" Евгения Травина обычно очень хлопотные. В лицей перед началом учебы съезжаются воспитанники. Их надо встретить, расспросить о прошедшем лете, расселить по корпусам, а потом еще и собрать на репетицию праздничной линейки. Все оживлены, но нет-нет - и кто-то бросает отчаянный взгляд на родных. Мамы и бабушки расстаются с детьми до Нового года и крепко прижимают их к себе.
В этом учебном году жить и учиться в лицее будут 180 ребят. Среди них - 12 детей из Беслана, города, ставшего в 2004 году синонимом немыслимой трагедии, катастрофы, устроенной человеческими руками. Казалось бы, после событий в том школьном спортзале мир должен был самоуничтожиться как бракованный ген. Но пролетело семь лет, и даже те, кто прошел через Беслан, уже могут рассказывать об этом, оставаясь почти спокойными.
"Они даже в войнушку никогда не играют"
Евгений Травин знает, что время лечит. Когда в лицее появилась первая группа детей из Беслана, наладить контакт с ними было непросто даже опытным педагогам, имевшим дело с подростками из неблагополучных семей - основными здешними воспитанниками.
Бесланские дети боялись входить в спортзал, плакали во время грозы и отказывались строиться на линейках. Даже сейчас, по словам директора, у ребят, побывавших в заложниках, случаются рецидивы. Если допустить, чтобы эти воспоминания взяли верх, слезы будут течь рекой. Помогают проверенные средства: детский коллектив, спорт и творчество.
"Главное, чтобы их время было занято интересными делами, - рассказывает Травин. - У нас открыта Школа искусств, где они занимаются хореографией, музыкой, живописью. Есть две театральные студии. Действуют спортивные секции - примерно десять видов спорта неплохо развиты. Есть бассейн, и к окончанию школы все дети обязательно умеют плавать. У нас хорошие шахматисты и шашисты - мы взяли серебряную медаль на первенстве московской области среди школьников. Есть радиокружок, где ребята сами паяют приемники, а потом выходят в эфир на весь мир. Мальчики охотно учатся на мастеров по ремонту компьютеров, а девочки - на парикмахеров. Кстати, многие бесланские девочки после школы поступили в медицинские вузы. Видимо, так повлиял на них трагический опыт. У них вообще очень развита способность к сопереживанию. А мальчики идут в экономику или юриспруденцию, но вот в военное училище из них никто, на моей памяти, не пошел. Они даже в войнушку никогда не играют".
"У этих детей нет ничего"
По словам Евгения Травина, в первое время, когда лицей находился под патронажем компании ЮКОС, он мог существенно помогать пострадавшим в теракте детям решать их медицинские проблемы, теперь таких возможностей меньше. Жанна Цирихова, тетя 16-летнего Давида, который почти три дня просидел в спортзале бесланской школы на прицеле у террористов, говорит, что семьям бывших заложников приходится рассчитывать только на себя.
"Надо думать не о расследованиях, а о будущем тех детей, что сидели в зале, - горячится Жанна. - У этих детей нет ничего: ни статуса потерпевших, ни освобождения от армии, ни внеконкурсного поступления в вузы, ни социальных гарантий, даже лекарственного обеспечения, и того нет! А у Давида были сильные ожоги - ему перевязки делали под наркозом, два года у него из тела выходили осколки, но все равно еще остались".
Настоящим и единственным подарком Жанна Цирихова считает то, что Давид попал в лицей "Подмосковный". Но это сейчас, а поначалу ей было очень сложно так надолго расстаться с ребенком.
"Своей семьи у меня нет, - рассказывает она. - Я воспитываю Давида с его шести лет, когда в течение полугода умерла сначала его мать, а потом отец, мой брат. Давид мне как сын. Моя мечта - еще хотя бы десять лет продержаться, чтобы он поступил в институт и пошел работать. Тогда моя миссия будет закончена".
На вопрос, кем он собирается стать, Давид отвечает - компьютерщиком. "Да нет, врачом, конечно", - вносит коррективы Жанна. "А девушка у тебя есть?" "Какие девушки?! - опять вмешивается тетя. - Только после окончания института!"
Гормон радости
Жанна не может не опекать Давида после того, как она его чуть не потеряла. В тот день, 1 сентября семь лет назад, Давид пошел в третий класс. На линейку его привела бабушка - Жанна приболела. Бабушка передала его учительнице и ушла домой. Как раз тогда, когда заиграла музыка, вспоминала она потом.
В трехдневной пытке жаждой, голодом и смертельным страхом девятилетний мальчик был один. Около него в спортзале не оказалось никого из знакомых. То, что ее не было рядом, возможно, спасло жизнь им обоим, считает Жанна. Кто знает, будь она в заминированном спортзале вместе с Давидом, успел бы он выбраться из окна после первого взрыва, не задержался бы из-за нее? А так он ухватился за юбку какой-то женщины, которая прыгнула первая, и перевалился через подоконник. А потом побежал из последних силенок, петляя как заяц, потому что с крыши по нему стреляли снайперы. Так он и спасся, а шестеро его одноклассников погибли.
В одной комнате с Давидом живут еще двое мальчишек - его закадычных приятелей. Они не из Беслана, но говорят, что знают, что довелось пережить их другу - он иногда им рассказывал. Но, мол, второго такого весельчака и балагура, как Давид, еще поискать надо.
"У нас, бесланских, гормона радости побольше выделяется", - шутит Давид, и парни смеются в ответ. Только Жанна улыбается невесело. У нее оказалась при себе книга о теракте в Беслане, и Миша, один из друзей Давида, ее случайно раскрыл. Как раз на фотографиях. Какое-то время, потрясенный, листал страницы.
"Как они могли, - говорит Миша, - там же были даже двухлетние дети!"
Через некоторое время он, правда, отошел, и снова смеялся - ведь ему только 16, и гормона радости хватает…
Все к лучшему
Сейчас Давид - единственный в лицее ученик из Беслана. Остальные еще не приехали. В начале сентября в Северной Осетии проходят траурные мероприятия, и побывавшие в заложниках, как правило, принимают в них участие. Давид был бы рад не вспоминать, но каждый год 3 сентября он не может не смотреть на часы и не ждать 13.10. Примерно в это время в спортзале раздался первый взрыв.
"Самое странное, что в то утро бабушка, провожая Давида в школу, сказала, что у нас нет ни одной его хорошей фотографии. Меня это резануло тогда, - рассказывает Жанна. - Я пошла в огород - у нас в Беслане частный дом - и тут услышала хлопок, но подумала, что у кого-то газовый баллон взорвался. А это школу захватывали. Мы бросились туда, когда узнали, но подойти близко было нельзя - все простреливалось. И начались эти три дня ужаса. Бабушка наша вообще никакая была. И все про фото вспоминала, говорила, что не останется у нас даже фотографии хорошей. Только на второй день я уговорила ее домой уйти, сказала, что, если их отпустят, то всех заберут в больницу. А 3 сентября мне надо было в городе быть, и тут позвонила соседка, она работала в больнице, и сказала, что Давида к ним привезли".
Жанна говорит, что ей очень повезло с Давидом - он послушный и хорошо учится.
"Но если мне все-таки приходится на него воздействовать, я говорю ему, что Бог сохранил его для великих дел. Другие погибли, и ему теперь надо и за них жить - хорошо и правильно".
Жанне пора возвращаться в Москву, у нее вечером поезд во Владикавказ. А она хотела еще погулять в столице и пройти по магазинам. Но все никак не могла расстаться с Давидом, и пропустила свою электричку.
"Ну, и ничего страшного, - говорит она. - Значит, так и должно было быть, все к лучшему". Теперь это ее любимая присказка.
