Дмитрий Виноградов
ЕКАТЕРИНБУРГ, 22 мар – РИА Новости. Желание самого наркомана, отсутствие доступа к наркотикам и голод — простые принципы, с помощью которых избавляют от пагубной зависимости в реабилитационных центрах уральского фонда "Город без наркотиков" Евгения Ройзмана. Охраняют и обслуживают наркоманы себя сами, а силой здесь никого не держат, убедился корреспондент РИА Новости.
Утро борца с наркоманией
День в офисе свердловского фонда "Город без наркотиков" начинается с бесконечных звонков со всей России и вереницы посетителей: люди интересуются, как можно привезти на реабилитацию своих сыновей, мужей и любимых.
Первым приходит хорошо одетый, неформального вида мужчина — с прической "конский хвост" и серьгой в ухе. Заместитель Ройзмана Женя Маленкин, ведущий прием, его узнает: брат жены неформала давно "торчит" и фонду попадался на глаза неоднократно.
"Недели две назад куда-то пропал – мы уж думали, сдох, слава Богу", — говорит посетитель.
Но на днях брат появился с какими-то подозрительными людьми "на бэхе", которым он, как оказалось, должен много денег – теперь они требуют переписать на них имущество наркомана.
"Устали мы от него. Хотим к вам сдать", — говорит гость.
Евгений сочувственно вздыхает и обещает найти выход из положения.
Беседа прерывается телефонным звонком: приятный женский голос с узнаваемым московским аканьем начинает жаловаться на бывшего жениха. Смысл жалоб тот же, только если на Урале торчат в основном на "винте" и "крокодиле", то в столице – на героине.
"А вам, значит, до сих пор на своего бывшего молодого человека не все равно? – с уважением в голосе уточняет вице-президент фонда. – Привозите его к нам. Только не говорите, куда везете".
Сами фондовцы предпочитают за пациентами не ездить.
"Чтобы нас потом не обвиняли, что мы кого-то похищаем, лечим насильно, — поясняет Евгений Маленкин. – Желательно, чтобы родственники сами доставляли "свистуна" (наркомана – прим. ред.) в Екатеринбург".
Конечно, кто-то едет на лечение добровольно и иногда вообще без родителей. Остальных приходится обманывать – родители говорят сыну, что везут его на недельку в некий санаторий, и только на месте он узнает, что задержится на год. Знали бы — может, и не поехали бы: многие слышали о фонде только что-то страшное — вроде того, что в центрах реабилитантов избивают, мучают и приковывают наручниками.
"А так — со всей России везут", — не без гордости говорит Маленкин.
Фонд заключает с родителями договор на реабилитацию. Курс стоит семь тысяч рублей в месяц – впрочем, эти деньги в основном уходят на содержание наркоманов, и фонд вряд ли на них что-то зарабатывает. К тому же тех, кто "сдается" в центр добровольно, берут "по бесплатке" — без денег.
Метод Дюши Кабанова
У Ройзмана три центра – один небольшой, "детский", на двадцать подростков, и два огромных мужских — на 150 человек каждый. А еще есть планы построить женский, но со слабым полом, говорят в фонде, проблем гораздо больше.
Работа детского реабилитационного центра "Город без наркотиков". Фото >>
Один из центров для взрослых – в черте города, на неблагополучной окраине Екатеринбурга, в районе Изоплит. Второй – в 40 км от областного центра, на Белоярском водохранилище. Занимают центры здания бывшего детсада и пионерского лагеря. В советское время здесь отдыхали дети, а теперь лечатся наркоманы.
За 12 лет работы центров через них прошли почти 4 тысячи человек. Маленкин утверждает, что процент излечившихся – 60-70%. А очередь в центры расписана на два месяца вперед.
Методика у "Города без наркотиков" простая: сначала наркоманов на 27 дней запирают "перекумаривать" (снимать абстинентный синдром) в так называемый "карантин". Как рассказывает Евгений Маленкин, фонд открыл эту методику случайно. Он называет ее "методом Дюши Кабанова" – еще одного руководителя фонда, и, подобно большинству его активистов, бывшего наркомана.
"Был такой президентский указ – 30 суток за употребление наркотиков. Кабанова поймали, когда он еще был наркоманом, и посадили в камеру. Тут-то он впервые перекумарил – первый раз в жизни. Просто в закрытом помещении 30 суток. И понял: вот же способ!", — пересказывает Маленкин историю, ставшую за эти годы канонической.
"Ломка" на голодный желудок
Маленкин приглашает корреспондента РИА Новости в знаменитый "карантин". Ключник, то есть реабилитант, которому уже доверяют ключи от центра, отпирает мощную железную решетку, и мы заходим внутрь. "Карантин" оказывается большой комнатой с решетками на окнах и двери, напоминающей казарму или палату в пионерлагере – наверное, это она и была. Облупившиеся стены казенного желтого цвета украшены иконами и фотографиями голых женщин. Между стен плотными рядами теснятся двухъярусные кровати с наркоманами.
"Как видишь, никаких наручников больше нет, — говорит Маленкин. – Раньше, действительно, были – так это ведь для безопасности самих реабилитантов, чтоб с собой ничего не сделали. Но после повышенного внимания общественности и правоохранительных органов мы решили от спецсредств отказаться".
Оказалось, что наручники не очень-то и нужны.
Кормят на карантине кашами, хлебом и водой, добавляя в рацион только "зеленуху" против авитаминоза, то есть лук и чеснок.
"Центр удовольствий смещается с мыслей о наркотиках на еду – хочешь не замутить, а поесть", — делится впечатлениями один из реабилитантов Руслан, приехавший на Изоплит из Москвы.
Он образован, модно и недешево одет, но бывшего наркомана выдают дерганые жесты. К наркотикам Руслан пристрастился в столичных ночных клубах.
"Ломка" на голодный желудок переносится гораздо легче, говорят в карантине.
"Это похоже на грипп", — сказал один экс-героинщик.
К тому же при таком лечебном голодании организм быстрее выводит токсины.
Еще один секрет Ройзмана и Маленкина – реабилитанта, запирая на засов, лишают доступа к наркотикам. Вроде бы банальная и очевидная мера, но далеко не во всех других центрах она соблюдается.
"Есть всякие тренинги, куда наркоман приходит из дома. Есть центры со свободным входом и выходом, — со знанием дела вспоминает Руслан, в наркоманской биографии которого центр Ройзмана уже четвертое или пятое место, где он пытается избавиться от зависимости. – Наркоманы там знакомятся друг с другом и говорят: а давай сегодня не пойдем, лучше поколемся".
"Самое страшное – шприцы с наркотиком туда приносят дружки и даже родственники наркомана, — добавляет Маленкин. – В одну руку у наркомана воткнута капельница, в другую он колет наркотик".
Илья Муромец слезает с печи
Из "карантина" реабилитантов переводят "на барак", как тут называют жилые палаты. Первые месяцы наркоманы барак не покидают – работают на уборке, готовят, что-то шьют. Постепенно, когда доверие к реабилитанту растет, а сам он забывает о наркотиках, он или становится "ключником" — охранником, следящим за порядком, или переходит на общественные работы. Удивительно, но реабилитанты охраняют сами себя – когда Маленкин привез корреспондента РИА Новости на Изоплит, оказалось, что других охранников, кроме реабилитантов, там нет.
Что касается общественных работ, то у "Города без наркотиков" есть свои фермы, автомастерская и столярный цех. Рядом с центром реабилитанты возвели красивую деревянную церковь, которую хотят осветить во имя святого преподобного Ильи Муромца. Выбор святого, кстати, не случаен.
"Первую половину жизни на печи пролежал, чудесным образом исцелился, достойно Родине послужил, и умер, как добрый человек", — объясняет Евгений Ройзман.
А в прошлом году реабилитанты тушили лесные пожары.
"Для многих это стало первым добрым делом в их жизни, — любит вспоминать сам Ройзман. – И многим понравилось. Они впервые увидели результаты своего труда".
Фонд заключает договоры с озеленителями, убирает улицы, выезжает на стройки.
Правда, эту идиллическую картину нарушают ЧП. Как раз накануне приезда корреспондента РИА Новости с Изоплита сбежали три реабилитанта, вроде бы уже вставшие на путь исправления.
"Укололись какой-то шляпой"
Один из тех, кто злоупотребил доверием, — Артем по кличке Пуфик, из Коломны. Он – яркий представитель наркоманов, которые колются не от безысходности, а, наоборот, потому что "все есть". У его мамы в Подмосковье свой салон красоты, бар и даже пруд, куда за деньги пускают порыбачить. Артем следил за работниками пруда, но от нечего делать подсел на героин. Вскоре мама сдала его на лечение в центр Ройзмана.
Успешно пройдя карантин, Артем начал выезжать на общественные работы, а по утрам еще и бегал. Однажды утром он с еще двумя реабилитантами с пробежки не вернулся – вышел из барака и, как он сам рассказывает, "побежал, побежал, побежал". Первое, что они сделали "на воле" — "укололись какой-то шляпой" (то есть наркотиком неизвестного происхождения и качества). "А где продавцов нашли?" — спрашиваю Артема. "Мы их не искали. Они сами нас нашли".
У Пуфика был план – он попросил маму прислать переводом денег на билет до Москвы. Деньги прислали, но Артем с дружками их тут же пропил и проколол. Кончилось тем, что маме пришлось самой срочно прилетать из Москвы. Она нашла сына в какой-то гостинице и сдала обратно Ройзману.
"Как тебя наказали?— пытаю провинившегося Пуфика. И не без надежды спрашиваю, — Били?".
"Да не, никто не бил. Поприседал полчаса – тут это обычное наказание".
"Лично я никого не бью", — подтверждает "ключник" Андрей.
Андрей в роли главного по дисциплине смотрится органично – он долго служил в спецназе ГРУ, был в командировках в Чечне, а потом даже год прослужил в спецназе Госнаркоконтроля – участвовал, как он сам смеется, в "маски-шоу". Реабилитационный центр больше всего напоминает Андрею армию, поэтому чувствует он себя тут как рыба в воде.
"Смотрю, чтоб никто не барагозил (буянил, скандалил – прим. ред.), чтоб работали", — объясняет ключник свои функции.
"А если не слушаются, что делаешь?— уточняет корреспондент РИА Новости. – Бывает, что хочется кого-то побить?".
"Ну, мы вообще-то за гуманизм. Да они и сами стараются не доводить до греха".
Андрей — парень серьезный и крепкий, в весомость его слов как-то сразу верится.
Сделав логичный вывод, что Артем-Пуфик излечился еще не до конца, руководители фонда поместили его обратно в карантин.
"Я думал, я уже перекумарил. Но оказалось, что нет", — кажется, Артем искренне раскаивается, что не оправдал доверия.
"Я не собираюсь отсюда убегать, — говорит москвич Руслан. – Куда бежать? Опять колоться? Воровать и убивать кого-то? От себя не убежишь".
В его планах – наконец избавиться от своего порока. Выглядит он как обычный московский парень – никогда не подумаешь, что наркоман, который принимает разные виды наркотиков с 17 лет. Ему скоро 33 года – как раз тот возраст, в котором Илья Муромец слез с печи.
