Сегодня, 14 декабря, Лондонский суд вернется к рассмотрению дела Джулиана Ассанжа и его дальнейшему местопребыванию. И возможно, в этой ситуации его было бы мудрее… отпустить.
Во-первых, не в правилах Британии экстрадировать «по политическим мотивам». Это у нее, что называется, историческое; все революционеры, польские ли, французские или русские, находили прибежище по ту сторону Ла-Манша. Что же касается мотивов «сексуальных», то они по-прежнему выглядят натянуто.
Во-вторых, кому его передавать? У Америки - тоже так сложилось исторически - нет статута, позволяющего привлечь человека к ответственности просто потому, что он «утек» грифованную политическую переписку. Есть ответственность госслужащих, передавших закрытые материалы третьим лицам; есть ответственность за разглашение военных и коммерческих секретов. Но по Акту о шпионаже 1917 года (это самый свежий американский документ, касающийся циркуляции служебных документов) привлечь Ассанжа не получится. Да и не по запросу американцев Ассанж был задержан.
В-третьих, даже если американцы найдут статью и применят ее, мировое сообщество поднимет вой. За неделю, что «кибер-Бакунин» провел взаперти в Лондоне, уже произошла небольшая кибервойна. Возможна, она в чем-то пойдет на пользу миру. Во всяком случае, той его части, которая в последние годы излишне расслабленно хранила свои и чужие секреты на электронных носителях. Это относится и банковским базам данных, и к госдеповским трактатам.
Но то, что поднимется, если для Ассанжа - в какой бы то ни было стране - найдут состав преступления и вынесут приговор, - превзойдет, несомненно, масштабы прошлой недели.
В глазах мира он уже мученик и борец за свободу от тирании государства. Немедленно найдутся сотни ревностных последователей «свободы слова» в рядах ли хакеров, госслужащих, которые не замедлят поработать на «праведное» дело. Уже на прошлой неделе единомышленники начали создавать сайты-дублеры, взламывать сайты обидчиков. И дело, скорее, не в том, как далеко они готовы зайти, защищая свободу. Вряд ли многие из этих людей вообще глубоко осознают, что такое свобода и чем она отличается от вседозволенности. Скорее, это будет восприниматься как экшн, борьба. Возбуждает, вбрасывает адреналин, придает жизни смысл.
Но что бы ни происходило дальше, утечка громадной порции переписки политических секций американских посольств и реакция на нее имела несколько любопытных черт, которые несут в себе последствия для всех.
Смотреть фотоленту "Бункер, где хранятся файлы WiliLeaks" >>
Мгновенное распространение информации по миру, взаимодействие традиционных печатных СМИ с многомиллионным комьюнити через Сеть - новая реальность, которая будет шириться и развиваться. Так видится ситуация в США, представших в скандале не самым лучшим образом.
Реакция на утечки представителей довольно разных социальных и политических взглядов была достаточно однородной: первая поправка к Конституции (свобода слова) - священна, но это уже перебор. Но любопытно, что реакция была лишь на Ассанжа. Не на СМИ, которые опубликовали обширные выдержки из переписки дипведомств.
СМИ - своего рода священная корова. Никто не обсуждает даже гипотетически тему привлечения журналистов к ответственности за публикацию грифованных документов. Никто не оспаривает право СМИ их публиковать. В американском праве просто нет подобной статьи. И все же тема ответственности в разгар скандала проходит активно.
Накануне публикации газета «Нью-Йорк Таймс», которая, кстати, получила порцию утечек не от «Викиликс», как другие СМИ (возможно, как полагают журналисты «Таймс», потому, что еще летом они нелицеприятно отозвались об Ассанже), а от британских коллег, вела консультации с Госдепом. На какой предмет? Журналисты обсуждали с дипломатами, что точно нужно вымарать из телеграмм, чтобы не пострадали невинные. С частью пожеланий в «Таймс» согласились, с частью - нет.
Этот пример показателен. Можно ли представить ситуацию: звонит представитель российского издания в МИД РФ и говорит: знаете, мы тут завтра собираемся публиковать ваши шифрованные телеграммы, не посмотрите перед публикацией, может, какие фамилии надо убрать? А в МИДе отвечают: да, конечно, присылайте, спасибо, что проявили ответственность. Нетрудно предположить, что началось бы, если бы речь шла о российской переписке…
Второй аспект ситуации - все же «Таймс», наверное, проявила наибольшую ответственность, подумав о том, как эти публикации могут аукнуться людям в других странах.
На самом деле, последние «лики» и реакция на них - именно об этом. Не о том, прикольно или нет называть кого-то Бэтменом или «альфа-самцом» (кстати, переводится как вожак стаи, обладающий неоспоримым правом все делать первым и распоряжаться остальными). А именно о том, вся ли информация сегодня должна быть «доступна общественности»?
После утечек многие - профессора, журналисты, т.е. именно интеллектуальная прослойка - уверенно заявили: да, обнародования помогут нам оценить эффективность работы правительства.
Каким образом образы американских комиксов, примененные к российским лидерам, или цитаты российских же политологов о состоянии элиты, помогут оценить эффективность правительства США, не очень понятно. Американский гражданин и без того обладает огромным числом инструментов эту эффективность замерить, оценить и высказать. И прежде всего - через выборы, периодичность, состязательность и открытость которых в США никто не ставит под сомнение.
Об эффективности дипломатии нужно судить не по тому, что говорится на закрытых совещаниях и в грифованных телеграммах, а по тому, какой результат приносит эта работа обществу. Служит ли ему во благо, повышает ли качество жизни, чувство комфорта и безопасности у людей?
У каждой профессии есть закадровая часть, стадия промежуточной работы, не предназначенной для света. Об эффективности судят по результатам. По прошествии времени - возможно, но не все и не сию минуту. Никто не ставит под сомнение право, например, врачей годами разрабатывать лекарства и не публиковать промежуточные клинические результаты.
Никто не требует показывать зрителям, как балерины в кровь сбивают пальцы пуантами на многочасовых репетициях. Никого не интересуют журналисты, падающие от усталости после нескольких дней адской работы над каким-нибудь серьезным материалом. Читателя интересует итоговый текст, а не каких подвигов это стоило.
Мгновенный доступ к любой информации (пусть зачастую и весьма поверхностной) и открывшаяся с помощью средств Интернета возможность высказать - мгновенно же - свою точку зрения urbi et orbi по любому вопросу, размывает грань между профессией, профессиональным уровнем и навыками.
Возникает и постепенно крепнет уверенность, что любое пользовательское мнение тождественно профессиональному. При этом не учитывается другой аспект права на свободу слова, а именно - ответственность, которая наступает за высказанное слово и его последствия. Интернет очень часто не порождает последствий, не заставляет ощущать себя ответственным за то, что сказал, написал, выложил. Но если в руках у человека оказался скальпель, это еще не делает его хирургом. Если человек взял Библию, он от этого не стал священником.
В итоге, ценность свободы слова и права на информацию начинают подменяться безответственным потоком файлов и суждений о них. По всей видимости, это станет новой реальностью XXI века, инструментарий для которой еще предстоит подобрать правительствам и общественности разных стран. Потому что рано или поздно они встанут перед вопросом: как пересуды в Интернете влияют на результаты многомесячной работы? Как отделить право общества на свободу информации от возможности спокойно и квалифицированно работать? Что реально должно идти под грифом, как долго и сколь тщательно храниться? Вопросы о критериях станут повесткой дня нового века.
Но есть один критерий, когда однозначно открытие информации нужно ставить превыше всего остального: если секретность может нанести больше вреда жизням и здоровью невинных людей, чем если информация станет публичной.
Секретные испытания химического оружия, опыты над животными, пусть и для нового препарата, спасающего жизни, политические интриги, способные привести к деформации всего общества, несомненно, должны быть известны. Чтобы их можно было своевременно остановить.
Но если обнародование информации служит, скорее, поводом для шуток в одной стране и ставит под угрозу реальные жизни в других странах или просто может повредить этим людям, это не «неотъемлемое право», это безответственность. Это стремление к славе, но не к истине.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
