С наступлением весны начался обратный отсчет тех дней, что осталось прожить до юбилея Победы. Эти «горячие денечки», судя по всему, пройдут в медийных сражениях за Родину за Сталина. А также: за Родину без Сталина.
В России, как все более делается очевидным, две Родины – Сталинофилия и Сталинофобия. И вместе им не сойтись. Уже много сломано копий и отстреляно гильз на предмет того, какая из них более матери-истории ценна…
А линия фронта гражданской войны в холодной фазе между двумя родинами и ныне там. Ни та, ни другая сторона не могут победить окончательно и бесповоротно. Ни та, ни другая стороны не готовы к компромиссу. Да он, по правде говоря, и нереален. Эти родины несовместимы. Прежде всего, потому, что каждая из сторон полагает, что только ее победа в этом противостоянии спасительна для страны, а поражение – губительно для нее.
Администрация столицы, тем не менее, решила пойти на уступку сталинофилам и сдать на время мегаполис генералиссимусу в аренду.
Над городом в день Победы взовьются билборды с изображением того Сталина, которого мы могли видеть в фильме «Падение Берлина» -- красавца-грузина с гладким лицом, в золотистом мундире генералиссимуса, сходящего с трапа самолета под аплодисменты и крики «ура» советских солдат и офицеров, только что взявших штурмом Рейхстаг, и зеков в полосатых робах, только что освобожденных из концлагерей.
Сталин в исполнении артиста Михаила Геловани обращается к зекам и солдатам: «Не забывайте принесенных вами жертв».
Многие забыли. Или просто не хотят о них думать.
…На ТВ сейчас замелькали программы, где фанаты Сталина бьются, кто за страх, кто на совесть за то, чтобы заставить сиять имя вождя заново. Последняя из них – с Малаховым-Бенгальским, который свел в одной студии тех, для кого Сталин – знамя национальной победы, с теми, для кого тот же Сталин – символ национальной катастрофы.
На это действо, которое заключило явление в студию напыщенного двойника Сталина, можно было бы посмотреть как на смешной фарс, если бы он не выглядел, как подливание масла в костер тлеющей Гражданской войны. Если бы само шоу не был таковым по сути. Если бы что-то дьявольское не мерцало в нем…
Стойким привкусом корыстной дьявольщины отдавало все это.
***
Я давно уже долблю: Воланда на нас нет.
Зато есть Булгаков, которого нет уже 70 лет и два дня.
Он скончался 10-го марта 1940-го года. В тот год и в тот день немногие из его современников догадались, какого масштаба ушел Мастер. Немногие, впрочем, вообще заметили его уход. Не заметило же 70-летия кончины писателя сегодняшнее телевидение.
У многих его коллег-современников было стойкое ощущение, что смерть унесла с собой неудачника. Пускай талантливого, но неудачника…
Что же, не повезло автору – повезло его созданиям. Особенно, разумеется, «Мастеру и Маргарите».
Во вторую очередь – «Собачьему сердцу». Далее – «Бег», «Белая гвардия», «Роковые яйца» и т.д. Почти никто не вспоминает «Дьяволиаду», которая была, видимо, одной из первых попыток осознать безумие нового мира, явить его в форме Страшного Сна до того, как он окажется один на один перед лицом Страшного Суда.
В «Дьяволиаде» герой – не Мастер без имени и фамилии. Герой – простой делопроизводитель по фамилии Коротков, потерявший место и документ, удостоверявший его маленькую личность, и который непонятным образом, с какого-то перепугу был переименован в Колобкова.
В этом рассказе нет Воланда потому, что Россия 20-х годов – это дьяволиада без дьявола. Есть какой-то жутковатый оборотень по фамилии Кальсонер. А Сталин еще за кулисами. Он только готовится выйти на сцену.
Страх в душе обывателя уже был. Но зла в ней еще не водилось. По крайней мере, в той концентрированной дозе, в какой оно появится несколько позже.
Позже его будет столько разлито в окружающей реальности (зависть, доносительство, предательство, подлость и т.д.), что у обывателя на него не станет хватать личной злобы. И тогда он востребует потустороннюю силу. Правда, нечистую. Не Бога, а черта в помощь.
Ну, не так, чтобы громко и зычно востребует в газете или по радио, или на партийно-профсоюзном собрании. А так, про себя, в сердцах, в душе… Чтобы найти управу на Кальсонера, на критика Латунского, на пустомелю Бенгальского, на интеллектуального Иуду - Берлиоза. И т.д.
Коротков-Колобков перед тем, как убиться услышал из черного ящика пророческую песню: «Шумел, гремел пожар московский, Дым растилался по реке».
Накаркала песня.
Воланд – романтический дьявол. С ним было Мастеру интересно. С дьявольской силой вообще не скучно. С ней большие писатели и политики заключали договора о взаимной поддержке. Разумеется, неравноправные. Часто негласные. И нередко вынужденные.
Таким был в частности договор Запада со Сталиным против зверя из ада – Гитлера.
Да, если разобраться, таковым оказался и писанный кровью миллионов контракт советского народа с тем же Сталиным.
Признаваться в этом горько. Как Западу. Так и нам.
Нам особенно тяжело. Оттого такой перманентный разлад в обществе, с которым государство, похоже, до сих пор не сообразит, что делать и как его избыть.
И как наш Бургомистр не поймет, что ни бумажного, ни билбордовского Дракона нельзя пускать в огород. И прежде всего, в день Победы.
Чего более всего хотят наследники товарища Сталина? Они хотят намертво повязать изображение Сталина с Победой. Чтобы мы говорили: «СТАЛИН», а подразумевали -- «ПОБЕДА». И чтобы мы говорили «ПОБЕДА», а подразумевали -- «СТАЛИН».
Довольно того, что он один раз украл ее у тех, кто погиб и кто победил. Неужто теперь, спустя шесть с половиной десятков лет мы должны преподнести ее на блюдечке с голубой каемочкой?..
***
В нынешней сталиномании многое объясняет то, что подметил Бенедикт Сарнов в своем эпохальном труде «Сталин и писатели».
Вождь еще как-то терпел Булгакова. Но кого он не выносил, так это Зощенко.
«Открытие Зощенко, - пишет Сарнов,- состояло в том, что человек, инстинктивно признающий палачество неотъемлемой, естественной и законной частью жизни, одинаково приспособлен и к тому, чтобы стать жертвой, и к тому, чтобы самому стать палачом».
Вот в чем корень сталинщины.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
