МОСКВА, 19 июн — РИА Новости. В последнее время все чаще приходят новости, что тот или иной россиянин уехал в "Исламское государство", причем если раньше в зоне риска были мусульмане с Кавказа, то теперь в Сирию едут молодые студентки столичных вузов. О методах работы вербовщиков в ИГ и масштабах их присутствия в Москве РИА Новости рассказал президент информационно-аналитического центра "Религия и общество" Алексей Гришин.
Сколько в Москве вербовщиков-исламистов
"Более-менее точные цифры известны только спецслужбам, но я бы оценил количество вербовщиков-исламистов в Москве в 300-500 человек", — говорит Алексей Гришин. Впрочем, в число этих вербовщиков входят не только агитаторы "Исламского государства" — свои пропагандисты есть у других исламистских группировок, в том числе конкурирующих с ИГ.
Методы расчетов такие: по данным американской разведки, которые звучали в открытых источниках, общее количество агитаторов "Исламского государства" по всему миру составляет около 90 тысяч человек. Агитация одновременно ведется на 24 языках, причем русский язык занимает третье место после арабского и английского.
Агитация на арабском языке рассчитана, прежде всего, на страны арабского мира, от Марокко и Ливии до Йемена и Ирака. Английский — на европейцев, американцев, которые тоже едут в ИГ. Русский рассчитан на россиян, жителей Средней Азии и Азербайджана, крымских татар и живущих на западе чеченцев.
"Исходя из этого, количество вербовщиков, работающих на русском языке, можно оценить в 5-10 тысяч человек. Из них в Москве живет около 300-500 человек. Очной вербовкой из этого количества занимается около тысячи человек", — оценивает Алексей Гришин.
"Исламское государство" остро нуждается в притоке новых членов. Поэтому денег на агитацию они не жалеют. А деньги у них есть, только по самым скромным подсчетам, доходы ИГ составляют 3-5 миллиона долларов в день. Это, прежде всего, доходы от продажи нефти и захваченных исторических артефактов, спонсорская помощь", — предупреждает эксперт.
Вербовщики и наводчики
"Пропагандисты, которые занимаются очной вербовкой, концентрируются в основном в крупных городах, где много молодежи и мигрантов, — рассказывает президент центра "Религия и общество". — Молодежь всегда обладает протестными настроениями. У мигрантов протестные настроения написаны на лбу, они социально обижены, при этом 85 процентов из них — мусульмане".
Остальные вербовщики действуют в интернете, "причем не важно, где они физически находятся — агитация может вестись и с территории самого ИГ, и из-за его пределов".
"При этом большинство из вербовщиков обладают вокруг себя сетью наводчиков — людей, которые сами не занимаются вербовкой, но при этом собирают своего рода досье на подходящих людей. Они действуют внутри вузов, коллективов и так далее, — констатирует Гришин. — Все, кто чем-то обижен, кто является изгоем в своей группе, переживает какое-то горе или пытался покончить жизнь самоубийством — попадают в сферу внимания наводчиков. Резюме на таких людей наводчики пачками передают вербовщикам. Благо, что мы сами закачиваем о себе в соцсети полную информацию о своей жизни и увлечениях".
Однако непосредственно контактом с потенциальным будущим исламистом занимается не наводчик, а вербовщик. "Он знает, как подойти к человеку. Если человек, условно говоря, болельщик "Спартака", то и разговор будет о том, какая хорошая команда "Спартак". А если у человека больная нога, то и у вербовщика "окажется" больная нога, и разговор начнется с того, как плохо, когда болит нога", — рассказывает Алексей Гришин.
Задача вербовщика — разорвать социальные связи жертвы
"Вербовщик работает уже не в вузе и не в коллективе его жертвы. Задача, наоборот, выдернуть жертву из ее привычного окружения. Особенно важно для вербовщика нарушить отношения жертвы и ее родителей. Жертве объясняется, какие плохие и непродвинутые у нее родители, как неправильно они живут. По сути, метод вербовки идет по тем же схемам, что в секту", — объясняет эксперт.
"Человека постепенно окрыляют, рассказывают ему, какой он замечательный, умный и недооцененный его окружением. В секте ему становится комфортно, он возвращается туда вновь и вновь", — говорит Гришин.
По схожим схемам идет вербовка и в интернете. Сначала происходит знакомство в открытых группах, интересующихся мусульманством и новостями Ближнего Востока. Затем жертву вербовки приглашают в закрытые группы сторонников радикального ислама и "Исламского государства".
Известны также случаи, когда вербовщики использовали биодобавки и различные препараты. "В небольших группах по пять-шесть человек в Поволжье, в Ульяновске, в Казани люди собираются для изучения Корана и беседы на духовные темы. Потом они вспоминали, что всегда в таких группах что-то ели или пили чай. Человек чувствует воодушевление — люди недалекого ума, которые никогда не отличались любовью к чтению, потом на выходных по 20 часов подряд читают Коран и различную литературу", — рассказывает Гришин.
Индивидуальный подход к каждому "клиенту"
"Мы знаем миллион случаев вербовки, и каждый из них чем-то отличается", — рассказывает президент центра "Религия и общество".
К каждой жертве вербовщики ищут индивидуальный подход, в зависимости от возраста, пола жертвы, ее вероисповедания и психотипа. "Девушке-христианке, желающей выйти замуж, будут рекламировать брутальных воинов-джихадистов, героически воюющих за правое дело. В Москве, мол, вокруг одни молокососы и слабаки, а там настоящие мужики, которые хотят много детей. Но вот закавыка — они мусульмане, на христианке жениться они не могут, так что нужно перейти в ислам. Сексуально нереализованному парню могут обещать, что через три-четыре месяца джихада он сможет купить или получить гарем", — описывает методы вербовки эксперт.
"Завербовать мусульман еще проще — тут акцент идет на необходимости переселиться в "халифат", посвятить себя джихаду, на том, что там убивают мусульманских детей и их надо защищать", — говорит Гришин. Есть и те, кого соблазняют возможностью самореализоваться или просто заработать.
Впрочем, далеко не всегда завербованному предлагают немедленно переезжать на Ближний Восток.
"Зачастую ему говорят или активно работать здесь, или находиться в своего рода "кадровом резерве", ждать сигнала в случае неких событий, которые могут начаться в России", — говорит представитель центра "Религия и общество".
Что делать государству
По мнению эксперта, для противостояния вербовщикам-исламистам государство могло бы действовать по трем основным направлениям.
"Нужно публично объявить, что у нас сотрудники спецслужб также работают по выявлению таких вербовщиков. Потом публично нескольких вербовщиков отловить и посадить на длинные сроки. Это заставит остальных быть гораздо менее активными", — предлагает Алексей Гришин.
Сейчас подобные уголовные дела очень редки. Например, в мае этого года к 4,5 годам лишения свободы был осужден астраханец Зелимхан Шапаев, который в 2013 году завербовал и отправил в Сирию группу боевиков.
"Во-вторых, нужно ввести в старших классах школ специальные антисектантские курсы, нужно рассказывать школьникам об опасности различных сект, не только исламистов", — говорит эксперт.
Наконец, нужно "полностью переформатировать работу с мигрантами", считает он. "Сейчас в Казахстане и Узбекистане только за принадлежность к исламистским организациям дают 10-12 лет, а если ты был вербовщиком или боевиком — то 20-25 лет. В результате многие экстремисты бегут из Средней Азии к нам, потому что у нас таких жестких наказаний нет, а фильтрация мигрантов очень слабая. У нас они легализуются, многие даже работают имамами — если внимательно посмотреть, то многие наши имамы имеют среднеазиатское происхождение. Они заняли посты, получили гражданство, а потом приходят в органы власти и говорят: а давайте мы будем заниматься мигрантами. И государство хлопает в ладоши: мусульмане будут заниматься мусульманами. Так мигранты попадают в сферу внимания экстремистов. Спецслужбы стран Средней Азии потом жалуются, что к нам человек уезжал "нормальным", и уже в России стал исламистом", — говорит эксперт.
