Анна Банасюкевич
Кинорежиссер Алексей Мизгирев поставил киносценарий знаменитого фильма Висконти в театре – "Братья" стали первой премьерой на большой сцене Гоголь-центра. Исследование киноматериала средствами театра продолжится в мае и июне спектаклями "Идиоты" и "Страх съедает душу" по сценариям фильмов фон Триера и Фасбиндера.
"Рокко и его братья" - история о семье, переезжающей из деревенского юга в столичный жестокий Милан. Действие происходит в 50-е в послевоенной Италии. Для спектакля Мизгирева сценарий переписывал Михаил Дурненков, превративший итальянцев в российских пацанов, покинувших маленький, бесперспективный Семеновск ради московских возможностей. Здесь все несколько по-другому: если у Висконти семья переезжала в полном составе, и главой все равно оставалась мать, этакая итальянская матрона, то здесь она – персонаж внесценический, которой только шлют письма, потом забывают. А потом оказывается, что она несколько месяцев уже как умерла, и возвращаться теперь точно некуда. Ощущение полного отрыва от корней, какой-то мифичности малой родины, нереальности этого "веселого, бухого и беззубого" Семеновска особенно сильно к финалу.
Театр, конечно, это не кино, и тут, без красивейших черно-белых тоскливых панорам Висконти, все внимание сосредотачивается на персонажах, существующих в Москве как в некоем безвоздушном пространстве, в вакууме. Сила, кровь, боль и закон – четыре слова, задающих координаты их существования здесь. Это – их самоощущение, выдающее, в том числе, и инфантилизм, и приверженность детскому романтическому ощущению братства, банды. Детство и взросление – тут тоже одна из тем, и в конце старший брат говорит о том, что чувствует себя единственным взрослым. Но получается так, что по-настоящему взрослым становится самый младший, Хоббит – почти подросток, принявший осознанное решение: то, что было хорошо для Семеновска, здесь "не прокатывает", братство разваливается, безопасней быть одному.
Вся сцена – боксерский ринг, зрительный зал разделен на два сектора, как трибуны болельщиков. У Висконти бокс становился средством к существованию, опасной возможностью заработать и приобрести некий статус. В версии Мизгирева бокс, давно ставший элитным коммерческим делом или профессиональным спортом, заменен на подпольные бои без правил, которыми заправляют ушлые персонажи – пузатый мужичок в бордовой футболке и кепочке, мелкая сошка, и ухоженная вульгарная дама в коже, бывшая проститутка из бани при Госдуме. Спектакль сложно назвать образцом реализма – здесь много условности, поэтической свободы, но бои готовились с помощью специалистов, ставивших молодым актерам "Седьмой студии" удар. Бритоголовый, приземистый Тюха (российский вариант висконьтевского Симоне в исполнении Никиты Кукушкина) надевает защитный шлем и вставляет в рот капу, обслуживающие бой парни проносят перед зрителями таблички "1 раунд". Но самое интересное – это реакция зрителей. История братьев в большом городе, бои, ринг – все это вызывает массу ассоциаций с кино последних двух десятилетий – "По прозвищу зверь" (именно этим словом хозяйка боев подбадривает своего ставленника), "Брат", "Бой с тенью" и т.д. И, главное в зрительском интересе – это непреодолимое желание победы хорошего над плохим. Разница, принципиальная, только в том, что кино, подобное вышеназванному, создает образ героя, супермена, романтичного одиночки; здесь же однозначного героя не возникает, но зритель все равно совершенно простодушно включается в эту игру, бесхитростно и шумно болея за братьев на ринге – сначала за Тюху, потом за Обмылка, современную реинкарнацию князя Мышкина.
Известно, что влияние русской литературы, а конкретно Достоевского, на фильм Висконти было значительным – и герой Алена Делона, Рокко, вобрал в себя многое от князя Мышкина. В спектакле Мизгирева эта аллюзия не только поддержана, но и многократно усилена.
Само слово "идиот" много раз повторено в адрес изящного, хрупкого, застенчивого Обмылка (Риналь Мухаметов) – поэта в тренировочном костюме, сравнивающего Москву со старухой, замотанной в тряпье, продающей на вокзале кукурузу. Но если в фильме Висконти, в котором взаимоотношения братьев и история проститутки Нади приобретали красивый трагедийный отблеск, Рокко, действительно, становился главным героем, и его ангелоподобность не вызывала сомнений, то здесь к слову "ангел" прибавляют еще две буквы, делая его нецензурщиной. И как-то так получается, что Обмылок отходит на второй план, а на первом – Тюха, какой-то текучий, андрогинный, к которому не прилипает цивилизация.
Лишь в самом начале в нем есть гопнический налет, но дальше все социальные характеристики отходят на второй план – Никита Кукушкин играет страх, превращающий его, такого цельного и простого, в болезненную истерическую субстанцию. Голый, в трусах, с окровавленным ртом, расправивший руки в победном жесте под песню Леонтьева про дельтаплан, он трагически нелеп. В финале этот несостоявшейся победитель появляется перед Надей весь обвешенный блестящими побрякушками – маленький папуас, племенной вожак, суетливый идол, теперь он одержим желанием убраться из этого пугающего города. Он стелется по земле, боясь разогнуться.
Проститутка Надя (Виктория Исакова), в фильме Висконти казалась жертвой несправедливо устроенного социума, здесь ее жертвенность не так очевидна, живучесть оказывается сильнее принципиальности, и перед тем, как выбрать смерть, она превращается в подобие изнасиловавшего ее Тюхи. В длинной шубе, в красных туфлях, то ли с фингалом, то ли с размазанной тушью, она вползает в дом младшего брата, Хоббита, ласкает его, продолжая отчаянно искать тепло и защиту.
В финале повторяется первая мизансцена – четверо парней встают в круг, сжавшись в комок в светлом пятне в центре боксерского ринга, но теперь всем им недостает крепкой линии спины – Хоббит, единственный из них разобравшийся в законах выживания в мегаполисе, помогает им подняться, буквально прислоняя друг к другу.
