Наталия Григорьева
Американская группа танцовщиков Momix под руководством Мозеса Пендлтона привезла на Чеховский театральный фестиваль спектакль "Ботаника", в котором флора и фауна танцуют под музыку Вивальди и птичьи трели.
Вначале была вода
На сцене "Театриума на Серпуховке" от одной кулисы до другой протянуто белое полотнище, по которому словно бегут настоящие волны. Под тканью прячутся актеры, создающие своими движениями то легкую рябь, то, поднимаясь в полный рост, девятый вал. Так начинается спектакль "Ботаника" американской труппы Momix под руководством Мозеса Пендлтона, известного российским зрителям еще с 90-х годов. Несколько лет назад режиссер привозил в столицу "Опус кактус", а позже ставил несколько этюдов для примы Мариинского театра Дианы Вишневой в ее программе "Красота в движении". В этом году Momix выступают в России в рамках Чеховского театрального фестиваля.
Спектакль, несмотря на название, не только о флоре. Здесь и все четыре стихии, и насекомые, и животные – причем как ныне живущие, так и вымершие и даже мифологические. Представлено это природное многообразие в виде череды этюдов, многолюдных и одиночных. Так и дикая природа в "Ботанике" - это и одноклеточные организмы, и сложные существа. Из воды появляются сначала светящиеся червячки – в полной темноте видны лишь руки и ноги артистов, покрытые фосфором, которые двигаются и изображают абстрактные картинки, танцующих человечков и даже складываются в подобие улыбающегося лица.
Человек у Пендлтона тоже часть эволюции, наряду с букашками, цветами, птицами и деревьями. Из левой кулисы вальяжно выходит гигантский динозавр, а точнее скелет древнего животного, а верхом на нем восседает полуобнаженная девушка. Она поглаживает зверя, обнимает и даже целует, в ответ трицератопс помахивает хвостом, гнет спину и встает на дыбы. Но через несколько минут невинных игрищ животное съедает женщину, которая еще через некоторое время возрождается и сливается в танце с оказавшимся поблизости юношей. Этот эпизод, пожалуй, самое запоминающаяся деталь всего представления, фантастическая и словно взятая из недавнего фильма "Древо жизни" Терренса Малика, в котором динозавры также сыграли не последнюю роль.
Танцует всё
В мире Пендлтона оживает абсолютно все, даже камнепад, обрушивающийся на героев, имеет характер и собственный рисунок танца. Гроза и ветер в виде белых полотен на длинных шестах в руках исполнителей закручиваются в смерчи. А после грозы из-за туч выглядывает солнце – танцовщица, на голове которой круг с цепочками. Девушка добрых пять минут вращается в одном направлении, так что эти самые цепочки образуют светящуюся окружность. В конце этот солнечный вихрь заставляет зрителей кричать «Браво!» - голова начинает кружиться, даже при просмотре.
Сценография спектакля до предела минималистична. На заднике натянут экран, на который проектируются изображения, иногда подсказывающие зрителю, что в данный момент изображают артисты. Например, по зеленому листу ползет огромная улитка, на актере конструкция-панцирь, он извивается и медленно пересекает сцену. Вообще изображение насекомых в "Ботанике" - ос, улиток, червей - заслуживает отдельного внимания, хотя бы из-за того, что обладателям позвоночника и скелета приходится изображать представителей семейства беспозвоночных. Гуттаперчивые танцоры, кажется, могут согнуть свое тело в любом месте.
Что касается непосредственно "ботаники", то есть растительного мира, здесь на помощь не раз приходят классические балетные пачки. Юбки превращаются в цветки подсолнухов, а танцовщицы в стебли и пестики, которые, вращаясь, поворачивают желтые соцветия в сторону солнца – и все, кто видел поля подсолнухов, вспоминают, как двигаются эти растения вслед за солнцем.
Изобретатель Мозес Пендлтон
Momix сложно назвать балетной труппой или даже театральной. Подтянутые и спортивные артисты скорее ближе к акробатам и циркачам, чем к классическим танцовщикам. Замысловатые прыжки, парные танцы, поддержки в "Ботанике" выглядят легкими, будто исполнители ничего не весят и вот-вот взлятят. Попасть в труппу Мозеса Пендлтона, будучи просто хорошим танцором, невозможно. За видимой легкостью движений стоит недюжинная физическая подготовка артистов, которых, как выясняется на поклоне, всего десять человек. Так что выступают они явно на одном дыхании, потому что времени "на отдышаться" нет.
Что-то сделано сложнее, как, например, пирамиды из трех человек, где двое, словно ноги, несут тело третьего. Что-то проще – в конце первого действия по сцене резво скачут кентавры, по старинке "состоящие" из двух человек. И пускай так лошадей и прочих парнокопытных изображают и в школьных спектаклях, и в клоунских номерах в цирке – но "задняя" и "передняя" часть мифического существа у Momix двигаются с такой синхронностью, что получается и впрямь единое существо.
Можно долго перечислять все чудеса "Ботаники", которые при всей замысловатости все же не складываются в целостное полотно. Получается альбом, составленный из отдельных "живых" фотографий на природную тему. Хореографические изобретения Пендлтона, безусловно, красивы и выполнены технично – не зря критики окрестили постановку "форматом IMAX в танцевально театре". Только вот слишком уж серьезен автор в попытке под микроскопом рассмотреть, а потом детально изобразить матушку-природу. По ходу действия так и хочется уцепиться за одну из немногочисленных режиссерских остроумных находок: а может люди произошли от кентавров? Или же наши предки – те, кто танцевал с динозаврами? А могла жизнь и вовсе начаться с тех инопланетных светящихся червячков? И будь взгляд режиссера более ироничным, глядишь, и получилась бы новая эволюционная теория.
