ЛАТАКИЯ (Сирия), 7 дек — РИА Новости, Дмитрий Виноградов. Несколько сирийских беженцев, попавших в Германию летом этого года вместе с сотнями тысяч своих собратьев по несчастью, вернулись обратно на родину. Как пояснили они корреспонденту РИА Новости, на решение повлияло несколько факторов — в Европе не нашлось того "рая", на который рассчитывали беженцы, из-за терактов в Париже они чувствуют рост исламофобии, да и ситуация в самой Сирии благодаря действиям российской авиации стала постепенно меняться к лучшему.
Волонтеры приезжали, чтобы спасти от боевиков
С 25-летним Рами мы встретились в одной из кофеен Латакии в районе Зираа. Сейчас, после терактов в Париже, полицейских операций во Франции и Бельгии, после крушения российского Airbus А321 и бомбардировщика Су-24 внимание всего мира приковано к военной операции в Сирии. Однако центр Латакии вовсе не производит впечатление прифронтового города – люди сидят в кофейнях, курят кальяны и едят кебаб.
Еще до начала лета Рами жил в небольшом поселке около города Джиср эш-Шугур в провинции Идлиб на севере Сирии. "У нас давно было неспокойно. Нашу деревню постоянно обстреливали то армия, то боевики. Потом моего отца похитила Ан-Нусра ("Джебхат ан-Нусра – сирийский филиал Аль-Каиды) под предлогом того, что он "работает на правительство" (был учителем в местной школе). Нам пришлось собрать выкуп и договариваться через посредников. К счастью, наша семья суннитская, поэтому нашлись общие знакомые с боевиками. Они смогли договориться об освобождении", — рассказывает парень.
"Мимо моего дома проезжали в Идлиб военные машины с молодыми солдатами, которые кричали, что "порвут" этих боевиков. Обратно никто из них не возвращался. Потом молодежь кончилась и ехали взрослые резервисты, которые уже не были такие веселые — знали, куда едут. А еще через несколько дней в поселке неожиданно появились боевики "Джебхат ан-Нусры", — вспоминает он летние события.
Большинство жителей побежали, куда глаза глядят. "Христиане помогали мусульманам, а мусульмане — курдам. Я суннит, как и боевики, но меня в полях у Джиср эш-Шугура подобрали парни-алавиты, которые специально приехали из Латакии, чтобы спасать беглецов". Так Рами оказался в безопасности на побережье Сирии, но вскоре решил отправиться в Европу. Дорогу выбрал традиционную для беженцев: Ливан-Турция-Греция-Македония-Сербия-Венгрия и Австрия.
"Встречу на побережье назначали через Facebook"
"Мы ехали в Европу, потому что думали, что нам дадут дома и пособия. Меркель заявляла, что Германия примет 800 тысяч беженцев", — вспоминает Рами. По его словам, эти обнадеживающие сообщения распространялись в соцсетях со скоростью света. "Мы подбадривали друг друга, что надо срочно отправляться в путь, пока "есть места". В Facebook создавались целые группы, где беженцы договаривались о совместном побеге в Европу, делились контактами перевозчиков и назначали друг другу встречи на берегу Средиземного моря", — рассказывает он. "Среди беженцев были далеко не только сирийцы — к нам присоединялись и иракцы, и афганцы, и выходцы из Сомали и Эфиопии", — свидетельствует Рами.
С большим трудом и лишениями сирийцы добрались до Германии, однако вскоре оказалось, что условия там вовсе не такие фантастические, как мечтали беженцы. "Нас поселили в лагерь беженцев около Мюнхена. Жили в вагончиках по 20 человек, кормили нас нормально, но в лагере абсолютно нечем было заняться", — рассказывает он. "Из лагеря никуда нельзя выходить. Заняться было нечем, мы просто ждали, когда проверят наши документы и примут какое-то решение", — вспоминает сириец. От безделья арабы дерутся с афганцами или кавказцами, выясняют отношения или делят прибыль от нелегальной торговли. Малейший спор "о политике" перерастает в массовую драку: сирийцы меряются силами с палестинцами, а беженцы из Алеппо – с беглецами из Ракки.
Еще больше Рами расстроился, когда оказалось, что жить в этом лагере в ожидании оформления документов придется не меньше 9 месяцев.
"Все эти месяцы приходится учить немецкий язык, который очень сложный", — жалуется он. "Потом ты получишь только вид на жительство, он дает право на работу, но найти ее очень сложно, жизнь в Германии дорогая", — говорит бывший беженец.
Отношение к беженцам поменялось после Парижа и Брюсселя
Последней каплей стали теракты в Париже и спецоперации полиции в эмигрантских районах Парижа и Брюсселя, где задерживали причастных к этим терактам. "Я почувствовал, как отношение к беженцам в Европе стало меняться. Один лагерь беженцев подожгли, на жителей нашего лагеря нападали скинхеды. Местные жители стали неприветливыми, это чувствуется, когда заходишь в магазин или спрашиваешь дорогу", — рассказывает он.
Наконец, из Сирии стали приходить хорошие новости об очередном освобождении того или иного города. "Нашу деревню тоже освободили, от земляков я узнал, что туда возвращаются мирные жители, наши соседи", — говорит он.
После этого у Рами созрела идея вернуться на родину. С друзьями он сформировал небольшую группу из четырех человек — еще один товарищ оказался из его же лагеря, а двое — из другого города Германии. По иронии судьбы, помог им в этом опять-таки Facebook.
"Двое из нашей группы оставили жен с детьми в Латакии в лагере беженцев и поехали в Германию "на разведку". Но потом, убедившись, что воссоединения с семьей им придется ждать не меньше года, они решили вернуться", — говорит он.
Удивительно, но возвращались беженцы в Сирию тем же маршрутом, что и убегали. "Мы снова проехали по земле, только не через Венгрию, которая с тех пор закрыла свои границы, а через Хорватию. Везде мы встречали группы беженцев, идущие нам на встречу. Когда объясняли им, что возвращаемся, они смотрели на нас как на сумасшедших", — признается он. Но каждый вечер беженцы, греясь у костра в лесу или на провинциальной хорватской железнодорожной станции, выходили с телефонов в интернет и читали обнадеживающие новости.
На греческом острове Кос компания Рами села в пустую турецкую лодку, только что разгрузившую беженцев на "европейском" берегу. "Турок-лодочник" так удивился, что мы хотим вернуться в Сирию, что взял с нас копейки – обратно в Турцию он все равно плывет пустой", — смеется сириец.
Вскоре они уже были сначала в Турции, а потом и в Ливане. "Нигде по дороге мы не встретили пограничников. Удивительно, но весь этот путь и все лазейки на нем практически не охраняются", — удивляется Рами.
Сейчас он ждет возможности вернуться в свою деревню. "Из той местности приходят самые хорошие новости. Сирийской армии удалось сначала снять блокаду с Алеппо, потом с аэропорта "Квейрис". Множество деревень в окрестностях Алеппо были освобождены. Так что я думаю, что туда вновь вернется мир. Думаю, и Джиср эш-Шугур скоро будет освобожден", — рассчитывает он.
"По настроению среди друзей, оставшихся в Европе, я чувствую, что люди могут начать возвращаться. Думаю, много людей вернется", — прогнозирует Рами.
Сириец вернулся на родину, чтобы быть с ней в тяжелый момент
Пока трудно сказать, насколько такой обратный "исход" будет массовым. Видимо, все зависит от того, как будет развиваться ситуация в самой Сирии. Но пример Рами и его друзей, сначала с большим трудом попавших в Европу, а потом решивших вернуться домой, в Сирию, оказался не уникальным.
В Латакии корреспондент РИА Новости познакомился с 50-летним Юсефом Исса. Долгих 24 года он прожил в Бельгии, получил бельгийское гражданство, но решил вернуться в Сирию.
"Многие сирийцы мечтают попасть в Европу, в ту же Бельгию. Но там я оказался "заперт" в мигрантском районе Моленбек. Это огромный пригород Брюсселя, где живут одни мигранты – арабы, африканцы, украинцы, русские. Аренда дешевая, налоги мы не платим, полиция к нам не приезжает – жить можно" — рассказывает Юсеф Исса.
В Моленбеке у него было чувство, что он попал туда, откуда уехал – на Ближний Восток. "Женщины ходят в хиджабах, в районе 15 мечетей. Если не будешь ходить в мечеть, то тебя спросят: почему не ходишь? В Моленбеке процветает исламизм и радикализм, не зря организаторы стрельбы в Париже были из этого района. В общем, все, от чего я уехал из Сирии, я нашел в Бельгии. Не было только чувства родины", — вспоминает сириец.
"За пределами же этого района мы никому не нужны – многие жители нашего района даже не знают бельгийский язык. А зачем, если можно прожить, пользуясь только арабским? Я продавал в своем магазине коммуникаторы, налаживал интернет – среди мигрантов это востребованная услуга, потому что они часто звонят на родину. Бельгийцы так много не звонят, им мои коммуникаторы были не нужны, да и аренда дорогая – поэтому за пределами Моленбека открыть магазин я не мог", — жалуется мужчина.
Продав свой магазин, он вернулся в Сирию и организовал коровью ферму. "Возвращаться было страшно, но в тяжелый момент я лучше буду со своей родиной", — говорит он.
