Первая в мире биографическая книга о знаменитом писателе-фантасте и футорологе Станиставе Леме готовится в издательстве «Молодая гвардия» в серии «Жизнь замечательных людей». Ее авторами являются писатель Геннадий Прашкевич и библиограф, исследователь фантастики Владимир Борисов. В интервью РИА Новости один из авторов книги Владимир Борисов сообщил, что книга может выйти в свет уже в 2014 году, а также рассказал, с каким трудностями приходится сталкиваться в процессе написания книги и поделился некоторыми малоизвестными фактами из жизни великого фантаста. Беседовала Яна Тамаровская.
- Как случилось, что вы с Геннадием Прашкевичем взялись за написание этой книги?
- Кроме того, что это первая книга, есть еще какие-либо трудности?
— Честно скажу, очень трудно работать. Прежде всего потому, что это Лем, а не рок-звезда, и жизнь его не изобиловала какими-то очень уж сногсшибательными сюжетами. Он в основном писал, писал и писал. Поэтому как-то надо и рассказать о нем, и не скатиться опять же в чистое литературоведение. По счастью, интересы Лема одной литературой не ограничивались. Например, он страстно любил автомобили. Он о них в письмах писал также увлеченно, как о галактиках и туманностях. Следующая сложность заключается в том, что существует очень много информации о его жизни. Прежде всего его интервью, выступления, письма. Но писем опубликовано мизерное количество — только верхний краешек айсберга. Он написал за всю жизнь более 60 тысяч писем. Круг его корреспондентов был хоть и не большой, но достаточно интересный. Ну, например, одними из ближайших его друзей был Славомир Мрожек, поэтесса, лауреат Нобелевской премии по литературе Вислава Шимборская. Лем активно переписывался с переводчиками, с писателями. Есть письма к Филиппу Дику, Урсуле Ле Гуин.
Повторюсь, информация есть, но она рассеянна, часто на разных языках. Лем писал ведь не только на польском, он писал на немецком, английском, французском. Из этого океана нужно выбрать только самое интересное, и получится ли это у нас, я до сих пор не знаю.
- Какие еще источники вы используете, можно ли сказать, что какие-то преобладают, письма например?
— Это все зависит от периода его жизни. Ну какие письма в самом раннем возрасте? Хотя мы знаем, какое первое письмо написал Лем. Года четыре ему было. Он был в деревне и написал оттуда, что искупался в туалете, но не рассказывал в письме, что сначала он туда бросил ключи хозяина. О детском периоде у Лема вообще-то есть книжка. В начале этой книги он честно предупреждает, что, дескать, память у меня ни к черту. Но потом выдает такие подробности, такие детали, которые, если не помнит, то значит выдумал? Но нам-то деваться некуда, нам приходится ему доверять! Тем более что он там пишет о вещах очень важных для писателя: какие книги читал, как впервые что-то придумывал, в какие игры играл. Что касается дальнейших периодов жизни — здесь все зависит от того, есть ли доступные письма. В этом случае мы, конечно, в первую очередь изучаем письма.
- А по какому принципу вы письма отбираете. Ведь 60 тысяч — это огромное количество!
— Да, это даже не один увесистый том. Мы выбираем самые интересные, например, письма, по которым можно проследить, как менялся замысел той или иной вещи.
Ну, например, Лем собирался написать маленький рассказик про Ийона Тихого, а из этого получился роман «Рукопись, найденная в ванне», который вообще к Ийону Тихому не имеет никакого отношения. Часто в письмах он делился замыслами, сюжетами. Он, во-первых, доверял своим корреспондентам и совершенно не боялся, что у него что-то украдут. Да это, в общем-то, и безумие бы было — красть у Лема. Из писем становится понятно, что в голове у него одновременно могла идти работа над несколькими вещами.
С одной стороны, это все страшно интересно, но с другой стороны — это не очень ярко, согласитесь. А что делать? Ну не было таких особых событий в жизни!
- А есть ли у вас в запасе истории, которые могли бы показать читателю характер Лема, показать Лема-человека?
— Да, есть куча разных маленьких анекдотиков, которыми мы, может быть, и оживим эту книжку. Потому что на самом деле в нем сочетались глубочайший ум, дисциплина, философская глубина и совершенно детский взгляд на бытовые вещи. Сын Лема Томаш рассказывал со слов матери (а пани Барбара была человеком строгим), что, когда она начинала Лема нравоучать, он ее долго и внимательно слушал, а потом вдруг вскрикивал: «Шляпа!», и как ребенок заливался смехом. Или Томаш также вспоминает, как он вез родителей зимой по скользкой дороге, а впереди медленно ехал грузовик. Томаш не решался грузовик обогнать, но чувствовал, как нарастает нетерпение отца. И, в конце концов, Лем сказал: «Когда я в твоем возрасте ездил, я не думал, я обгонял». Потом помолчал и добавил: «И ты знаешь, ни разу навстречу никто не попался». Или, например, очень интересно следить в письмах влияние цензуры. Письма, которые Лем писал, допустим, из Вены, совсем не такие, как те, что он писал из Польши. Иногда он просто откровенно издевался над цензорами. Вернется, например, из Западного Берлина и пишет: «Ох, эти капиталисты, ох, извращенцы! Я тоже, конечно, купил маркиза Де Сада, но чисто из научных соображений». А вообще, я хочу вам сказать, что писательская жизнь в большинстве своем — это приключения духа, а не тела.
- Когда вы планируете закончить работу и можно ли сейчас говорить о сроках выхода книги?
— Мы должны сдать рукопись весной. Постараемся закончить ее чуть пораньше, чтобы она полежала месяц-другой, потом мы бы ее еще раз посмотрели. А что касается выхода книги в свет, то мы надеемся, что она появится уже в 2014 году.
