Ирина Ясина
На свет появился 7-миллиардный житель Земли. Мы говорим, что младенец родился в Калининграде, а чиновники ООН дарили букет мамочке на Филиппинах. Как бы то ни было, численность населения планеты продолжает свой рост. Более того, рост этот ускоряется. В 1804-м году нас было всего один миллиард, а сегодня - смотри-ка.
Проблем с растущим населением много. Напоить, накормить, обогреть. Ещё надо, чтобы было чем дышать. Существует теория, согласно которой 15 миллиардов жителей Земли так нагреют теплом собственных тел дефицитный кислород, что задохнутся. Но сочтем, что это сказки.
А вот с едой и водой проблемы реальные. Существует старая поговорка, что если у вас есть хлеб, то у вас много проблем, а если у вас нет хлеба, то у вас одна проблема. Вспомним череду революций в Северной Африке. Всё началось с того, что крупнейший поставщик зерна в этот регион объявил эмбарго на экспорт, из-за чего мировые цены на пшеницу выросли на треть. Да-да, дорогие друзья, запрет на экспорт ввели мы, Российская Федерация, чем сильно поспособствовали свержению Бен Али, Мубарака и Каддафи.
Бывают и другие факторы, влияющие на мировой рынок продовольствия, кроме нашей засухи. Например, сокращение посевных площадей вследствие эрозии почв. Или изменение потребительской корзины таких мировых монстров, как Китай и Индия. Там, во-первых, не просто растёт количество потребляемых килокалорий, но и меняется структура потребления – увеличивается доля продукции животноводства.
Россия находится в плену мифа, что при нашем обилии посевных площадей мы никаких проблем с продовольствием испытывать не будем. Во-первых, люди старшего поколения хорошо помнят, что во времена СССР купить покушать было большой ежедневной проблемой. А посевных площадей было даже больше, чем сегодня. Во-вторых, не надо забывать, что мир глобален, и нашего экспорта продовольствия с нетерпением ждет весь мировой рынок. А пшеница, в отличие от нефти и газа, созревает каждый год.
Одна беда - урожайность у нас крайне невысока. Например, риса мы собираем 40 центнеров с гектара, а Китай – 120. И это не за счет маленьких ловких ручек изящных китаянок, а за счет применения биотехнологий. А точнее ГМО, генномодифицированных продуктов. Современные трансгенные технологии позволяют в сотни раз поднять засухоустойчивость семян или их сопротивляемость вредителям, изменить архитектонику растения. Знаете, что это? Это чтобы листочки растения к солнцу развернуть.
Мы ГМО боимся. Боимся неосознано, ничего о них не зная. Кстати, массированного применения пестицидов и гербицидов не боимся, хотя их вред доказан. В нашей стране до сих пор существует потрясающие традиции в семеноводстве, селекции и даже генетике. Спасибо Николаю Вавилову и Николаю Кольцову. Ну и не спасибо Трофиму Денисовичу Лысенко, чьи последователи суеверно отказываются от всего нового. Говорят, что биотехнологии в России не развиваются потому, что все чиновники проплачены производителями этих самых пестицидов. И наша безграмотность работает: мы же спокойно относимся к надписи "холестерина нет" на бутылке с подсолнечным маслом. Забыв для верности, что холестерин содержится только в животных жирах.
На карте мира три пятна, обозначающие места, где не выращивают трансгенные растения. Гренландия, Экваториальная Африка и Россия. Слушайте, а может модернизация в сельском хозяйстве – это наш путь? Ведь пока мы торгуем на мировом рынке только пшеницей низкого качества – фуражным зерном. Биотехнологии могут помочь вырваться в лидеры.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
