Аркадий Смолин, обозреватель РАПСИ
Авторство Джоан Роулинг некоторых сцен книг о Гарри Поттере снова поставлено в суде под сомнение. Обвинение в плагиате стало в последнее время побочным эффектом больших тиражей. Формирование судебной практики по этому вопросу может привести к пересмотру основных форм литературных взаимоотношений сложившихся за тысячелетия.
Плагиатом принято называть незаконное использование под своим именем чужого произведения, полностью или частично, без указания источника заимствования.
Принятие законов об охране авторского права превратило проблему плагиата из литературоведческой в юридическую и коммерческую. В настоящее время практически во всех странах действуют законы, запрещающие присвоение авторских прав. В России ответственность за это уголовное преступление прописана в статье 146 УК РФ.
На самом деле, в большинстве случаев, обвинения в плагиате являются просто способом рекламы своих произведений и самопиаром. Некоторые рассматривают определенное сходство произведений как способ подзаработать.
Увеличение числа судебных дел, посвященных плагиату, ставит вопрос о соответствии юридических формулировок этому литературному феномену. Возможно, вмешательство юриспруденции в литературу не столько способствует защите прав писателей, сколько разрушает основные принципы ее существования и развития, ограничивает возможности? Ведь, как говорил Александр Дюма: “Все плагиат. Даже Господь Бог сотворил Адама по своему образу и подобию. Новое создать невозможно”.
Не следует забывать, что законодательство об охране авторских прав может быть применено как средство недобросовестной конкуренции. Расплывчатость понятия плагиата вынуждает суды привлекать посторонних экспертов, на основании заключения которых выносится вердикт о признании произведения плагиатом. Излишне пояснять, что беспристрастность этих экспертов вызывает определенные сомнения, тем более что они вполне законно могут быть наняты одним из издательств.
Как следствие, в литературных и юридических кругах бытует мнение, что при рассмотрении спора о плагиате у отдельного автора практически нет шансов против крупного издательства.
Что позволено Юпитеру?
Лучшим доказательством или опровержением этого тезиса могут служить результаты рассмотрения судебных исков к лидерам мировых книжных продаж Джоан Роулинг и Дэну Брауну.
Месяц назад наследники британского писателя Эдриана Джейкобса обвинили Роулинг в том, что она якобы скопировала значительную часть романа "Гарри Поттер и Кубок Огня" из книги Джейкобса «Приключения волшебника Вили - Часть первая. Яростная страна», изданной в 1987 году.
Иск к издательству Bloomsbury Publishing PLC был подан в Лондонский суд еще в июне 2009 года, но Роулинг там не упоминалась. В середине февраля этого года австралийские родственники писателя внесли в исковое заявление имя писательницы в качестве соответчика. По их мнению, писательница также позаимствовала многие другие идеи из творчества Джейкобса.
В упомянутых книгах идет речь о соревновании волшебников. Герой получает подсказки в ванной комнате, ему предстоит справиться с заданием, которое заключается в спасении человека, захваченного в заложники волшебными созданиями – полу людьми, полу животными. Кроме того, волшебники как в произведениях Джейкобса, так и Роулинг, путешествуют на поездах.
Истцы обращают особое внимание, что Джейкобс пользовался услугами литературного агента Кристофера Литтла, который позже стал работать с Джоан Роулинг.
В 2004 году схожие претензии пытался предъявить сын Джейкобса, однако тогда он не смог указать конкретные части книги, которые были скопированы из "Волшебника Вилли".
Истцы оценивают этот иск в миллиарды долларов, однако, скорее всего, он будет отклонен. Именно так два года назад закончилось судебное разбирательство с участием Дэна Брауна - автора другого лидера списка бестселлеров "Кода да Винчи".
По утверждению истцов, новозеландца Майкла Бейгента и американца Ричарда Лея, в основу данного произведения положен сюжет написанной ими книги "Святая кровь и Святой Грааль". Ее в 1982 году опубликовало издательство Random House, которое также было ответчиком по иску.
В своей работе историки исследуют гипотезу, согласно которой Иисус якобы женился на Марии Магдалине, родившей ребенка.
Потомственная линия якобы сохранилась до наших дней, при этом Католическая церковь препятствовала огласке данной информации.
Брауну было еще сложнее, чем Роулинг, отрицать знакомство с "первоисточником", который, кстати, также в свое время был бестселлером. Браун не только положил в основу романа идею Лея и Бейгента, но даже упомянул саму книгу: томик "Святая Кровь и Святой Грааль" стоит на полке у одного из персонажей "Кода да Винчи".
Отношение Брауна к истцам можно было бы расценить даже как издевательство - фамилия одного из персонажей произведения Брауна - Teabing - является анаграммой от Baigent (так пишется фамилия истца Бейгента).
Не смотря на все это, Высокий суд правосудия Великобритании расценил заявление истцов как "искусственную" затею. Это означает, что им предстоит оплатить 350 тысяч фунтов судебных издержек (около 612 тысяч долларов).
Многие представители научного мира негативно восприняли решение суда. По их мнению, данный прецедент делает ученых беззащитными перед недобросовестными авторами. Использование научных исследований в художественной литературе не только может являться нарушением авторского права, но и полностью дискредитировать открытия, когда автор искажает их результаты или выводы ученых. С другой стороны, литературные теоретики считают, что если бы люди устанавливали права на идеи, это сделало бы творческий процесс "немыслимо сложным".
Лидером среди российских писателей по числу обвинений в плагиате можно признать Дарью Донцову. Она до сих пор утверждает, что пишет десятки книг в год самостоятельно, даже без помощи "литературных негров". В принципе это возможно, если компилировать книги из чужих сюжетов и анекдотов.
Наличие плагиата в книгах Донцовой до сих пор не доказано в суде, что не мешает Интернет-пользователям соревноваться, кто больше отыщет источников, откуда якобы позаимствовала истории Донцова. Для этого даже был даже создан специальный сайт, где выкладываются куски из произведений Донцовой и похожие на них тексты из "Живого Журнала", Анекдот.ру, книг Беляева, Чапека, Хмелевской…
Феномен Донцовой используют даже в своих рекламных и испытательных акциях производители систем для поиска заимствований. В ходе тестирования одной из таких программ было практически доказано, что несколько историй Донцова скопировала у сетевого автора Гарика Черского.
Кто убил автора?
Основная проблема формирования судебной практики по вопросу плагиата заключается в абстрактности этой категории. Можно позаимствовать прием, мысль, стиль, сюжет… При этом даже идентичные фрагменты текста могут, на самом деле, оказаться не плагиатом, а особенностью литературного жанра.
146-я статья УК РФ гласит: "Незаконное использование объектов авторского права или смежных прав, а равно присвоение авторства, если эти деяния причинили крупный ущерб, — наказываются штрафом в размере от 200 до 400 минимальных размеров оплаты труда, либо обязательными работами на срок от 180 до 240 часов, либо лишением свободы на срок до двух лет". Закон РФ "Об авторском праве и смежных правах" относит к числу объектов авторского права произведения и их части, но не отдельные элементы произведений.
Если было бы иначе, пришлось бы судить за плагиат Иоганна Гете, укравшего сюжет "Фауста", Уильяма Шекспира, заимствовавшего сюжеты многих своих драм, Алексея Николаевича Толстого, переписавшего "Пиноккио" Карло Коллоди, а также бесчисленное число писателей, в произведениях которых фигурирует, например, Дон-Жуан.
Другими словами, закон охраняет не идеи, а конкретную форму их выражения – то есть то, каким образом, с помощью каких образов и каким языком пересказан сюжет.
Такая формулировка закона часто приводит к удивительным результатам. Авторам фактически позволяется пересказывать своими словами абзац за абзацем чужое произведение, чем особенно часто пользуются переводчики.
Существует целое литературное течение, использующее плагиат как форму творчества (не говоря уже о таком явлении как постмодернизм). Они утверждают, что сказать сегодня что-то принципиально новое невозможно по определению, и ссылаются на провозглашенную в 1968 году французским философом Роланом Бартом "смерть автора". Кроме того, мало кто будет спорить, что многие идеи носятся в воздухе и копирайт на них не предусмотрен.
Впрочем, это совсем не новое явление. Уже в XVII веке во Франции были теоретики плагиата, такие как Ришесурс, который в "Академии ораторов" среди прочих средств компенсации недостатка творческих способностей указывал и "плагиаризм", заключающийся в последовательной замене всех выражений украденной фразы их синонимами.
Тем не менее, иногда истцам все-таки удается добиться успеха в подобных делах. Например, американский фантаст Харлан Эллисон подал в суд иск, утверждая, что содержание фильма "Терминатор" совпадает с сюжетами его рассказов "Солдат" и "Демон со стеклянной рукой". Во избежание судебных разбирательств Джеймс Кэмерон включил имя писателя в финальные титры фильма.
Формы мимикрии
Озвученный выше тезис о бессилии независимых авторов против литературных "звезд" и поддерживающих их крупных издательств опровергают ряд казусов, ставших возможным благодаря российским законам.
Наиболее характерный пример – иск Джоан Роулинг к российскому писателю Дмитрию Емецу. В аннотации к первой книге серии - "Таня Гроттер и магический контрабас" - был фактически описан сюжет "Гарри Поттера": маленькая девочка, погибшие родители, неприятные опекуны, школы магии. Емец нашел хитрый способ уйти от ответственности. Он сказал, что "Таня Гроттер" является пародией на произведения Роулинг. Как бы ни были похожи книги двух авторов, тот факт, что они написаны в разных жанрах позволило суду отклонить иск известной писательницы. Тем не менее, суд Нидерландов запретил издавать в этой стране "Таню Гроттер".
Лояльность российских законов способствует распространению в литературе такого явления как мимикрия. "Подделка" может быть похожа на бестселлер не только содержанием, героями, сюжетом, но и оформлением обложки, названием и даже именем автора. Наглядный пример – успех Оксаны Робски, книжки которой на магазинных полках вскоре потонули в ряду творений Оксаны НеРобкой и других клонов.
Последним трендом стал феноменальный успех саги про вампиров "Сумерки" Стефании Майер (которая сама, кстати, уже успела стать ответчиком по иску о плагиате). Издательства тут же стали не только выпускать все имеющиеся под рукой вампирские истории и переиздавать классику соответствующей тематики, не погнушались даже "фанфиками" (любительские продолжения известного произведения).
Роман "Влечение" Елены Усачевой, например, спровоцировал большой скандал в Рунете. Фанаты Майер беснуются, штурмуют форумы и создают специальные сайты, посвященные воровству мира "Сумерек" Усачевой. Но в суд подать не могут, несмотря даже на признания самого автора, что на написание романа ее вдохновил просмотр фильма "Сумерки".
Еще одним существенным отличием российских законов от западных является то, что у нас практически безнаказанно можно выпускать прямые продолжения известных романов, даже не всегда одобренных правообладателями. Так, в России изданы "Ретт Батлер", продолжение "Унесенных ветром", и, например, книга "Судьба Григория", в центре которой — биографии персонажей "Тихого Дона". От эпидемии "сиквелов" и "римейков" российский книжный рынок удерживают вовсе не юридические, а коммерческие законы: рынок поделен между крупными издательствами, связанных системой сдержек и противовесов, а попытка независимой компании "обидеть" крупное издательство практически гарантирует первому экономическую смерть.
С учетом всего вышесказанного, плагиат, вроде бы, выглядит очевидным злом. Однако имеет смысл разобраться, что именно заслуживает осуждения: сам факт заимствования или низкий уровень произведения?
Потребность в плагиате
Профессиональные критики напоминают, что всем писателям свойственно работать с чужим материалом и извлекать из него новые смыслы. Значительная часть литературы вообще строится на заимствовании: две тысячи лет существует традиция авторской трактовки библейской литературы, или греческих мифов. Уильям Шекспир писал свои пьесы, опираясь на народный фольклор.
Некоторые писатели-постмодернисты вообще компилируют свои произведения из чужих цитат. Весь этот жанр построен на взаимоцитировании, просто цитировании, литературных играх, иногда и без указания на источник: именно это и нравится поклонникам постмодернистской литературы – самим догадываться, откуда заимствован тот или иной образ, персонаж, цитата. Из взаимоотношений "украденных" фрагментов в таком произведении формируется совершенно новый посыл. Истоки этого художественного приема уходят в древние времена, когда римские поэты комбинировали строчки, написанные их предшественниками, чтобы получить стихотворение с новым смыслом.
Не стоит забывать о таком специфически российском явлении, как адаптация мировой литературной классики для детей. Практически все популярные в нашей стране детские книги прошлого века представляли собой пересказы западных авторов. Это не только упоминавшийся выше "Буратино" Толстого, но и "Приключения Незнайки" Николая Носова – вариация на тему книги канадки Анны Хвольсон. "Старик Хоттабыч" Лазаря Лагина, по сути, пересказ сказки англичанина Филипа Энсти. И т.д.
Понятие плагиата не имеет вполне определённого содержания, и в частных случаях не всегда возможно однозначно отделить его от сопредельных понятий: подражания, заимствования, соавторства и других подобных случаев сходства произведений.
Очевидно одно: когда создание маленького писателя вызывает подражание со стороны более крупного, для литературы это выигрыш, если же мелкое дарование подражает крупному - для литературы выигрыша нет, а для самого писателя иногда это необходимое упражнение.
Задача юристам
Многие бесспорные классики мировой литературы не видели ничего плохого в заимствованиях. Мольер, перенесший в "Проделки Скапена" почти дословно целую сцену из Сирано де Бержерака, отвечал на упреки знаменитой фразой: "Я беру своё добро всюду, где его нахожу". Шекспир по поводу сцены, которую он целиком украл у другого, заметил: "Это девка, которую я нашёл в грязи и ввёл в высший свет".
Грань между использованием заимствования и криминальным плагиатом исключительно тонка и субъективна. Критерием может служить даже не объем цитирования, а скорее его цель: если автор стремится к созданию нового смысла, то не совершает ничего предосудительного. Если он просто воспроизводит придуманное ранее под своим именем, - это и есть плагиат. Как изложить эту мысль юридическими терминами – вопрос сложный, но исключительно важный и актуальный.
