Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
Экстремальный для постсоветского пространства режим с предельно жестким политическим строем, с изолированной, замкнутой правящей верхушкой, виртуозно и беспощадно подавляющей инакомыслие. Режим, где стандартная для бывших республик СССР коррупция иная, она «поднята на высший уровень» и замыкается лишь в узком круге приближенных лидера. Режим, обеспечивший благодаря подобной «стабилизации» подъем экономики. В целом - классический слепок с некоей центральноамериканской диктатуры ушедших эпох. Например, Парагвая при диктатуре Стресснера.
Как ни странно, речь тут идет не об одной стране постсоветского пространства, а о двух. Туркмении при Сапармураде Ниязове и Грузии при Михаиле Саакашвили.
Есть, конечно, между ними и очевидные отличия. Это самоизоляция туркменского режима, чего мы не наблюдаем в случае с Грузией. Или склонность грузинского руководства если не к военным акциям, то к провокационной силовой риторике - чего не было в ниязовской Туркмении. Отличительная черта Грузии - «педократия», режим, при котором человек старше тридцати не имеет карьерных перспектив. Отличительная черта Туркмении при Ниязове - колоритный «восточный» культ правителя. И так далее. Но нетрудно заметить, что это менее существенные, внешние черты режимов. В основных же, глубинных чертах мы наблюдаем удивительное сходство.
Мысль эта родилась в ходе сессий и кулуарных бесед с участниками первого международного форума, посвященного демократическим процессам на постсоветском пространстве на берегу озера Иссык-Куль, Киргизия. Следует сказать, что сопоставление грузинской и туркменской модели непосредственно на заседаниях не проводилось, и принадлежит оно прежде всего автору этих строк.
Форум, инициированный Казахстаном и Россией и проведенный на берегу киргизского озера Иссык-Куль, собрал наиболее информированных и уважаемых экспертов-политологов из нескольких стран, входивших ранее в СССР. Целью их было изучить варианты перехода стран СНГ от СССР к моделям процветания и к устойчивым демократиям. Дело в том, что во всех странах СНГ, в отсутствие институтов гражданского общества, оказалась необычно велика роль личности лидера. В центре внимания было несколько классических ситуаций, когда переходный период после 1991 года или рождал разные модели авторитарных режимов, или требовал их. После чего одни такие режимы обеспечивали прогресс и модернизацию, а другие - нет. Необходимость в таком форуме была очевидна давно, поскольку к обществам, вышедшим из СССР, оказались неприменимы как западные, так и, скажем, китайские или сингапурские модели развития.
Понятно, что это престижное мероприятие было озабочено моделями будущего развития не меньше, чем анализом прошедших 16 лет. Поэтому вопросы будущего Грузии и Туркмении, так же как и всех остальных постсоветских государств, занимало и докладчиков, и беседующих в кулуарах. И прежде всего потому, что Туркмения уже начала свой путь к более естественному развитию.
Объединяет Грузию с Туркменией и то, что оба режима хотя и выглядят абсолютно устойчивыми, тем не менее не могут существовать бесконечно именно в силу своей экстремальности. В случае с Туркменией, например, было достаточно естественной смены лидеров, чтобы началось движение к большей открытости соседям по СНГ.
Опыт общения с режимами Ниязова и Саакашвили для российской дипломатии оказался травматичным. Москве удалось ранее сделать нелегкий выбор в отношениях с Туркменией, за который российская оппозиция обвиняла свои власти в «обмене интересов этнических русских на туркменский газ». Сегодня выясняется, что выбор курса был правильный, оставленная открытой дверь к общению с Ашхабадом дает сейчас Москве множество возможностей для диалога с новыми властями страны. В случае с Грузией все оказалось куда хуже, здесь открытых для общения дверей не наблюдается.
Казахская дипломатия находится в более выгодном положении, оказавшись в роли наиболее близкого партнера нового туркменского руководства (наряду с Москвой и другими), и заодно - в роли крупного инвестора в экономику Грузии. Это повышает вес Казахстана на постсоветском пространстве. А заодно внушает надежду, что будущая эволюция двух экстремальных режимов СНГ пройдет мягко.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
