Вера Костамо, обозреватель РИА Новости.
Над утренней, едва прикрытой дымкой водой Москвы-реки разносятся слова акафиста, то где-то впереди, то совсем рядом – "Радуйся!". В очереди почти не разговаривают. Каждый несет свое – кто-то с тихой радостью, кто-то с отчаянием. Спасибо – и помоги.
В Москву на неделю привезли великую христианскую святыню – Х-образный крест, на котором был распят апостол Андрей Первозванный. К Храму Христа Спасителя очередь: люди заходят за металлические заграждения и оказываются в новом окружении – среди тех, кого объединяет общий путь к Кресту.
"Спаси моего Егора, пожалуйста"
Мужчина неподалеку от меня все время оборачивается назад.
— Ух ты, какой хвост уже, до Парка Культуры. А мы вот рано пришли и уже так продвинулись.
Ему кивают, тоже оглядываются и снова погружаются кто в молитвослов, кто в себя.
Дождь крупными тяжелыми каплями падает на страницы книг, асфальт и разноцветные головы в платках. Над очередью с хлопками распахиваются зонты.
Совсем рядом, среди шума дождя, разговоров по рациям полиции, слышен женский шепот:
— Спаси моего Егора, пожалуйста. Егора.
Без зонта, в накинутом на голову темном капюшоне стоит женщина. В руках ни книги, ни сумки. Наверное, не приезжая. Мы подходим к следующему металлическому заграждению, и полицейский просит, не задерживаясь, проходить. Женщина отстает, и я не знаю, есть ли она теперь в нашем "загончике", как называют в очереди отрезки, отделенные друг от друга передвижным металлическим заграждением.
Сложности с милостыней
Оголяя тонкие восково-белые щиколотки, зажав в кулачках подолы цветных юбок, перескакивают через лужи девочки из воскресной школы – покупали пирожки и догоняют своих. Их пропускают.
Здесь вообще никто не старается пройти вне очереди.
Расступаются, давая дорогу очередному просящему милостыню. Кто-то просто отворачивается, а кто-то искренне жалеет и кидает в подставленный пакет, руку, стаканчик звенящую мелочь.
Мы стали очень разборчивы в этой личной благотворительности. Выбираем для себя, что помогать, например, детям будем, а приюту для стариков – нет. И не будем вот сейчас тоже – этому мальчишке-инвалиду, нараспев с одной интонацией, просящему на хлеб.
Смутно догадываемся, что этот мальчик – чей-то бизнес. А спрашивать его, пробовать вытащить из системы, в которую он попал, кажется нам сложным и, скорее всего, напрасным. Но мы и не пробуем…
Готовились стоять сутки
Толпа смыкается, и становится тихо. Внутри и снаружи.
Мужчина рядом крутит в руках пачку сигарет. Убирает ее и снова достает.
— Здесь никто не курит. Я, конечно, догадывался, что так и будет, но чтобы совсем никто…
В итоге договаривается с полицией, выходит из очереди покурить. Смущенно возвращается назад.
Город просыпается и обрастает звуками. Тихая очередь как будто отрезана лезвием Москвы-реки от другой, набирающей обороты столицы.
— Я все понимаю, но мне так страшно. Первый раз ведь.
Кто-то сзади по телефону узнает, как вести себя в храме.
Вообще, в утренней очереди очень мало случайных людей. Стоят в основном целыми приходами, подготовленные – с пледами, водой и бутербродами.
Уже позже днем, когда очередь обмелеет до людского ручейка, появятся люди, вписавшие Крест Андрея Первозванного в свой список достопримечательностей. "Бабушка самая первая пробежала. Теперь на Красной площади, хотела мавзолей увидеть", – будут говорить по телефону уже у метро.
Снова начинается дождь, и в очереди тихо обсуждают, что народа так мало из-за погоды и дачного сезона, что готовились стоять сутки, как в 2011-м к поясу Богородицы, но повезло. Всего несколько часов.
— Вот как грохотало вчера, все потому, что Крест привезли!
— Это силы, которые против добрых дел. У меня вот тоже, как только соберусь что-то хорошее сделать, сразу препятствие, искушение.
Появляются волонтеры, на подносах предлагают стаканчики с питьевой водой.
Две девушки берут по стаканчику и обсуждают освященная ли вода, сходятся на том, что освященная, как же иначе.
Длинные полы юбки намокают и тянут вниз, ноги в сандалиях мерзнут. Замерзли и те, кто рядом, но в специально приготовленные автобусы никто не садится. Скучают и мороженщицы у прилавков-холодильников – с погодой не повезло. Небольшие очереди только у ларьков с чаем и пирогами.
С другой стороны заграждения подходят, спрашивают, сколько стоим.
— Всего час двадцать, а уже видно храм.
Некоторые разочарованы, что очередь идет быстро. Какой-никакой, а все-таки подвиг, небольшой, но свой собственный. И еще – время подумать.
У Креста
Чем ближе к ХХС, тем больше людей достают молитвословы и книжечки с акафистом. Проходим еще два досмотра, у кого-то забирают стеклянные бутылки – нельзя, и мы выходим к храму. Люди рассыпаются из узкого потока, и теперь сложно понять, где же те, кто шел рядом с тобой несколько часов.
Внутри храма гулко, встаем в последнюю очередь – к Кресту. Людей для быстроты запускают двумя потоками. Можно подойти к Кресту справа или слева. Он высокий, около трех метров, и находится в деревянном кивоте.
Поднимающихся на небольшой подиум поддерживают под руки, приложиться к прохладному стеклу можно на несколько секунд и один раз. Опускающихся на колени тут же поднимают.
Все происходит настолько быстро, что сосредоточиться не успеваешь. Все, что казалось важным, уходит, и я почему-то прошу за этого незнакомого мне Егора.
На выходе из храма в корзины можно положить купленные свечи, их поставят служители.
Люди оборачиваются, привычно и размашисто крестятся и еще раз останавливаются уже за воротами. Осознать.
Собираются те, кого разделило потоком. Громко обсуждают, что все "очень быстро", фотографируются, бегут к метро или на автобусы.
Из храма на крыльцо выходят несколько рабочих, их хорошо видно по оранжевым спецовкам. Понятно, что они вместе, видимо, работают где-то рядом и решили зайти. Выходят молча, каждый думает что-то свое. Растворяются в толпе.
Россия в очереди к Кресту и в очереди из метро
Если понаблюдать за выходящими из храма людьми, то можно увидеть всю градацию отношения к христианству в России. Вот женщины в длинных юбках, девушки, которых и представить-то в брюках сложно. Всего человек 30, на бейджиках – "Брянская митрополия". Разговаривают, встав в кружок. Быстро пересчитываются и идут на автобус.
Тут же рядом женщины с завязанными поверх брюк платками – привычная теперь реалия для православных храмов и монастырей. Мужчины в спортивных и деловых костюмах.
И первые, и вторые – совершенно обычные, с обычным поведением, нет здесь никакой экзальтированности, фанатизма. Даже ожидания чуда не чувствуется. На вопрос, почему пришли, одинаково естественно удивляются. Это нормально – прикоснуться к тому, во что веришь.
Обрывочно о своих впечатлениях: "светло", "быстро", "думали не попадем", "радость".
Один автобус сменяется другим, метро выпускает городских и приезжих паломников. Тут же те, кого суета вокруг реликвии раздражает так же, как и пробки. Говорят, что неплохо бы перенести такие мероприятия на окраину города.
Это перекресток разных мировоззрений и подходов к жизни – людские дороги, сошедшиеся в одной точке. И пока стоишь и ждешь своего сигнала светофора, можно рассмотреть лица по ту сторону.
