Действующая российская налоговая система была сформирована в начале 2000-х годов. Хотя за прошедшие 17 лет власти принимали множество решений по ее "тонкой настройке", базовая структура налогов оставалась незыблемой. Каких изменений по налогам стоит ждать гражданам и бизнесу в ближайшие годы, какие дополнительные полномочия в этой сфере могут получить регионы, почему пока нельзя обложить налогом майнинг, и возможен ли в России криптовалютный офшор, в интервью РИА Новости в кулуарах Российского инвестиционного форума рассказал замминистра финансов России Илья Трунин. Беседовала Мила Кузьмич.
— Премьер-министр Дмитрий Медведев заявил на форуме в Сочи, что мы не планируем менять до конца 2018 года какие-то налоговые правила, но, тем не менее, изменения будут. Какими могут быть эти изменения и в чем вообще плюсы и минусы нынешней фискальной системы?
— Обсуждать этот вопрос сейчас пока рано, потому что предстоят известные политические события, будет сформировано новое правительство. Наверное, вопросы о каких-то изменениях в налоговой системе, которые либо будут, либо не будут, необходимо будет ставить несколько позже.
А плюсы и минусы нынешней фискальной и налоговой системы, мне кажется, в том, что нам за последние 15-17 лет удалось сформировать достаточно хорошо функционирующую налоговую систему. Причем не только с точки зрения конструкции основных налогов, то есть, какие ставки, какие налоги взимаются, по каким правилам, но и систему налогового администрирования.
Затем была достаточно кропотливая работа по настройке правил, по настройке бизнес-процессов налоговых органов. Но в целом, мне кажется, что основная конструкция, скелет нашей налоговой системы если не оптимален, то, в общем, близок к этому. По крайней мере, привычен.
Но, как мы знаем, для бизнеса стабильность имеет не последнее значение. То есть лучше, может быть, не идеальные правила, но стабильные, чем постоянно улучшающиеся, меняющиеся каждые полгода или каждый год.
— Это означает, что Минфин отказался от идеи снизить страховые взносы и поднять НДС? Так называемый маневр 22/22?
— Мы обсуждаем разные параметры. Нам кажется по-прежнему, что ставки страховых взносов налогов на труд достаточно высоки в России, чтобы способствовать высоким темпам экономического роста. С другой стороны, мы живем достаточно давно с такими ставками. Поэтому, наверное, если ничего не менять, катастрофы не произойдет. Но мы обсуждаем, обсуждает широкий круг экспертов, членов правительства, консенсуса пока нет.
— Большой переполох среди россиян в прошлом году вызвала новость, что будет снижаться порог беспошлинного ввоза посылок из-за рубежа. На какие этапы будет поделено это снижение, и какая будет планка?
— Сейчас это компетенция органов управления Евразийского экономического союза, это таможенный вопрос. Мы еще с 2010 года передали национальную компетенцию на уровень сначала Таможенного союза, а впоследствии ЕАЭС. Вместе с принятием нового Таможенного кодекса ЕАЭС, который вступил в силу с 1 января 2018 года, было принято решение о том, что один из самых высоких в мире порогов беспошлинного ввоза товаров в международных почтовых отправлениях, проще говоря — в посылках, будет снижаться.
— Когда это произойдет?
— Это зависит от момента принятия, но примерно к 2020 году. Сначала — в течение года после принятия решения — снижение до 500 евро, потом на следующий год — до 200 евро.
— То есть, если решение будет принято, до 500 евро порог беспошлинного ввоза снизится уже в 2019 году?
— Да.
— Но в бюджете на текущий год вы закладывали гораздо более резкое снижение, причем с июля текущего года.
— К сожалению, то, что закладывается в бюджет, не является законом, на основании этой строчки нельзя что-то начать взимать и что-то платить. Это прогноз доходов, не всегда он сбывается, что называется в полном объеме. Я уверен, что с финансированием бюджетных расходов проблем не будет, но некоторые процессы идут не так быстро, как бы нам хотелось.
Сейчас нашей основной задачей будет являться обеспечение возможности заплатить этот платеж при любом пороге. Потому что за последний 2017 год мы увидели рост товаров, пересылаемых в международных почтовых отправлениях, рост торговли. И в 2017 году жители России получили по почте порядка 300 миллионов международных почтовых отправлений.
Мы понимаем, что если, может быть, не все эти триста миллионов, но хотя десять процентов пойдут платить платежи, будут очереди и на почте, и в банках. С другой стороны, не очень справедливо, когда вы покупаете товар в обычном магазине — его раньше завез импортер, и он оплатил пошлину и НДС с этого товара, а когда товар пересылается по почте — с него не платится ничего. Если мы хотим его собрать, то необходимо обеспечить техническую возможность.
Я думаю, мы в этом году реализуем пилотный проект, когда мы выбираем уполномоченного оператора, который организует с помощью договора с интернет-площадкой такую систему уплаты платежей, когда эта таможенная пошлина будет платиться в момент приобретения товара, то есть вместе с оплатой товара, вне зависимости от порога.
— То есть, не в момент получения посылки?
— В момент покупки, а не получения и не таможенного оформления. Потому что сейчас надо получить извещение, что пришла посылка, после этого надо идти платить, потом получать посылку. Это достаточно затратная процедура. Это все идет из прошлого, когда такой способ получения товаров был, скорее, исключением. Не так много народа в это было вовлечено. Сейчас, когда издержки на международные перевозки существенно снизились, прежде всего, за счет объемов, то, естественно, на такой объем отправлений, такой объем интернет-торговли эта система просто не рассчитана.
— Если перейти уже от посылок обратно к налогам — какие налоги можно было бы передать регионам? Какие налоги планируете отменить? Будет ли отменен налог на движимое имущество, который заработал в этом году, и есть ли какие у него могут быть альтернативы — если его отменить?
— Налог на движимое имущество — это отдельная тема, мы ее очень много обсуждали, и она касается как бы соотношения устройства налоговой системы и федеративного устройства государства. То есть мы понимаем, что в большинстве развитых стран мира налог на имущество — это, прежде всего, налог на недвижимость, на недвижимое имущество. Мы пошли по другому пути.
Но потом были приняты другие решения, потом был экономический спад, был кризис доходов и так далее и тут как раз регионы, а собственно это региональный налог, поставили вопрос, что доходов не хватает, а движимое имущество не облагается. Ну и было принято другое решение: а зачем нам в региональные налоги вмешиваться? Давайте эти полномочия передадим субъектам федерации, и пусть они сами решают, брать им налог с движимого имущества или не брать.
С одной стороны, с точки зрения эффективной налоговой политики движимое имущество облагаться не должно. Но федеративное устройство и бюджетная система говорит о том, что если есть региональный налог, то пусть субъекты сами решают, что им облагать, что не облагать. Если вы что-то у них забираете, вы должны компенсировать. Поэтому это решение непростое, я не могу сказать, что какие-то альтернативные варианты сейчас могу назвать, но, безусловно, мы будем над этим думать.
— То есть, отменять налог вы не будете, но дадите регионам право отменить его самостоятельно, а вместо этого ввести какой-то другой налог?
— Нет, мы не дадим регионам такое право, поскольку оно у них уже и так есть, и ряд субъектов федерации уже им воспользовался. Например, Ивановская область отменила полностью налог на движимое имущество. Мэр Москвы Сергей Собянин недавно заявил, что также Москва отменит налог.
А налог на движимое имущество еще обладает таким интересным свойством: в отличие от недвижимости он платится там, где зарегистрирован налогоплательщик. Поэтому теоретически, если все будет развиваться в соответствии с принципами конкуренции, то все регионы должны будут рано или поздно отменить налог на движимое имущество, поскольку в противном случае все перерегистрируют сюда, где он отменен и все равно его не будут платить.
Но тут действительно есть повод для того, чтобы настройку налоговой системы произвести. Мы должны расширять налоговые полномочия субъектов и особенно в части региональных сборов.
Это не просто какая-то дополнительная налоговая нагрузка, это расширение налоговых полномочий, потому что сборы — это не просто какой-то новый элемент налогообложения, это еще и передача полномочий.
Мы это впервые сделали с торговым сбором в Москве, когда передали существенные элементы контроля за базой обложения этими сборами региональным властям, которые создали специальный орган, который ходит, смотрит, соответствует ли то, что указывают плательщики, тому, что у них есть на самом деле, уплатили они или не уплатили и так далее.
Когда регион сам имеет возможность регулировать такие элементы обложения, как в торговом сборе в Москве, он гораздо более ответственно относится к своим доходам.
— То есть, все регионы скоро смогут ввести у себя и самостоятельно администрировать эти сборы — торговый и туристический?
— Ну, это то, что обсуждается. У нас закон о курортном сборе принят, эксперимент стартует с 1 мая этого года. В общем, наверно, нет препятствий для того, чтобы его распространить и на другие субъекты. Когда и в какой форме? Мне очень нравится тема пилотных проектов, поэтому давайте посмотрим, как у нас там все работает, прежде чем повторять эту практику на всю территорию России.
— Еще одна модная тема — это цифровизация. Сейчас разрабатывается нормативная база для цифровой экономики. Какой будет налоговая база и налоговые правила операций с криптовалютами, для майнинга? Многие эксперты говорят, что здесь нужны налоговые послабления.
— Очень сложный вопрос. Чтобы что-то обложить налогом, мы должны понять, а что это такое. Мы знаем, что такое доход, мы его облагаем, знаем, как администрировать имущество — есть налоги на имущество, что такое добыча полезных ископаемых — облагаем добычу, есть ввоз товаров — берем пошлину с импорта.
Но сейчас в России нет гражданско-правового определения, что такое криптовалюта. Поэтому сказать, как брать налоги с несуществующего объекта, я не могу. У меня есть какие-то предположения, но они строятся на моем личном понимании того, что такое криптовалюта, а в законе может быть написано другое.
Давайте сначала договоримся, что же это такое — это имущество или не имущество, имущественное право, производно-финансовые инструменты и так далее. И увидим — у нас в Налоговом кодексе про это уже все написано или нам надо будет писать это заново для совершенно нового объекта.
Но тут есть еще одна проблема. Дело в том, что Белоруссия, например, полностью освободила майнинг от налогов, сделала такой цифровой офшор. Я разговаривал с белорусскими коллегами, они говорят: "Поскольку мы не понимаем, что это такое, мы не чувствуем, что мы можем понести какие-то потери или заработать большие деньги. Но если у нас на территории страны это будет развиваться, мы можем получить дополнительные бонусы, поэтому взяли и сделали цифровой офшор, мы все освободили, все разрешили".
Это один подход. Но он не налоговый на самом деле, он регуляторный, причем связанный с цифровой безопасностью, с денежно-кредитной политикой и так далее. У нас, насколько я понимаю, решения пока такого не принято, но как только оно будет принято, то будет оказывать влияние, в том числе и на налоговые последствия.
— А Россия может стать таким же цифровым офшором, как Белоруссия? Может быть, не на всей территории, а на отдельных?
— Вполне возможно, да. Я слышал, что такие варианты обсуждаются, но каких-то решений готовых нет. Возможно это один из способов развития этого направления. Как у нас говорят, регуляторная песочница.
Единственное — этот бизнес цифровой, то есть он очень распределен даже не в масштабах страны, а в масштабах мира. И сказать, что в одном регионе у нас будет режим один, а в другом регионе — другой, не знаю, технически это возможно или нет.
