Статс-секретарь — заместитель министра иностранных дел России Григорий Карасин рассказал в интервью РИА Новости о том, на каком этапе находится разработка дорожной карты по урегулированию в Донбассе, о перспективах введения вооруженной миссии на восток Украины, а также о том, грозит ли Москве и Киеву этой зимой новая газовая война.
— Григорий Борисович, на каком этапе сейчас находится разработка дорожной карты, о которой договорились лидеры нормандской четверки в Берлине? Реально ли завершить работу над ней в установленные сроки — до конца ноября? Будет ли в этой дорожной карте установлен четкий срок выполнения минских соглашений? Каким, по мнению российской стороны, он мог бы быть?
— Если вы помните, в минском комплексе мер от 12 февраля 2015 года, приверженность которому в качестве безальтернативной основы урегулирования конфликта на юго-востоке Украины подтвердили лидеры стран нормандской четверки в ходе недавней встречи в Берлине (19 октября этого года), изначально были заложены сроки выполнения достигнутых договоренностей — конец 2015 года. Однако они были сорваны из-за неконструктивной линии Киева, который практически на следующий день начал извращать суть этих соглашений. В первую очередь это касается последовательности выполнения положений "Минска- 2".
Украинцы упорно твердят о невозможности политических реформ без обеспечения режима полной тишины в Донбассе и чуть ли не капитуляции ополченцев. Мы же последовательно выступаем за то, чтобы меры по безопасности принимались параллельно с продвижением на политическом треке. Речь идет о принятии и введении в действие законов об особом статусе Донбасса (по формуле Штайнмайера, временно в день выборов, постоянно — после выхода финального отчета ОБСЕ) с внесением в конституцию Украины необходимых поправок, об амнистии, а также о согласовании и утверждении закона о местных выборах.
Как вы знаете, лидеры стран нормандского квартета поддержали идею Германии и Франции разработать дорожную карту. Ее обсуждение активно ведется на экспертном уровне.
Донецк и Луганск проявляют готовность продвигаться максимально быстро в направлении реального урегулирования. Но, разумеется, это должно увязываться с реальными шагами украинской стороны, которая пока не демонстрирует аналогичного настроя. В этом плане рассчитываем на соответствующие усилия наших немецких и французских партнеров по нормандскому формату.
— Вопрос о возможности подключения США к нормандскому формату продолжает активно обсуждаться в прессе и в экспертном сообществе. Какова позиция России по этому поводу? Станет ли этот вопрос более актуальным при новом президенте США?
— На этот счет недавно ясно высказался президент России Владимир Путин. Мы не против привлечения к работе на этом направлении кого бы то ни было, в том числе и США, позицию которых мы учитываем. От себя добавлю, что мы исходим из реальной ситуации. А она сегодня такова, что США имеют серьезное влияние на украинские власти, и мы были бы признательны, если бы наши заокеанские партнеры использовали этот ресурс для настраивания Киева на более конструктивный лад в вопросах имплементации минских договоренностей.
— Когда начнутся переговоры о конкретных аспектах размещения в Донбассе вооруженной миссии ОБСЕ? В каком формате они должны вестись? Если ОБСЕ, то, получается, без участия ЛНР и ДНР? И согласна ли российская сторона с мнением, что говорить о вооруженной миссии можно только после проведения выборов в Донбассе?
— В настоящее время вопрос о размещении в Донбассе международной вооруженной миссии в практической плоскости не рассматривается. С этой идеей периодически, на протяжении уже более года, выступают украинские политики, новость подхватывают СМИ, вызывая всевозможные спекуляции. Все это Киев делает, чтобы отвлечь внимание от собственного обязательства — согласовать с Донбассом проект закона о местных выборах, то есть главную проблему пытается подменить второстепенными вопросами.
На самом деле ситуация выглядит следующим образом. На территории Украины, в том числе в Донбассе, с марта 2014 года работает Специальная мониторинговая миссия (СММ) ОБСЕ. Она носит гражданский характер. Ее наблюдатели не вооружены и следят за ситуацией только в светлое время суток. 21 сентября этого года контактная группа в Минске с участием Киева, Донецка и Луганска достигла рамочного решения по разведению сил и средств сторон на трех участках линии соприкосновения. На двух из них разведение уже состоялось. Обсуждаются новые участки. В данном контексте встал вопрос об усиленном круглосуточном наблюдении СММ ОБСЕ на участках разведения. Об этом говорилось и на саммите нормандской четверки 19 октября этого года в Берлине. Вопрос о возможности предоставления наблюдателям СММ, которые будут круглосуточно работать на этих участках, права ношения табельного оружия в целях самозащиты обсуждался в ОБСЕ. Подчеркну, не на всей территории Донбасса, а только на участках разведения. Россия против этого не возражала. Однако решение найдено не было. Выявилось большое число трудностей технического, политического, финансового и правового характера. ОБСЕ не располагает ни опытом, ни ресурсами, ни правовой базой для проведения вооруженных операций. Все серьезные международные игроки это понимают. Кроме того, вы совершенно правильно заметили, что внедрение любого вооруженного компонента потребует согласования с представителями Донецка и Луганска. Их позиции хорошо известны.
— Украина признает, что в ее хранилищах недостаточно газа для безопасного прохождения зимы. Нет ли риска, что Киев начнет опять отбирать, а попросту воровать газ из транзитных объемов? Не окажемся ли мы тогда этой зимой в условиях новой газовой войны? Ведут ли Москва и Киев переговоры о мерах по недопущению такой ситуации?
И будут ли все-таки трехсторонние консультации Россия-ЕК-Украина? Когда? Ведь зимний период для энергетиков уже начался.
— Украина с ноября 2015 года перестала закупать российский природный газ. Весной текущего года закончился срок действия так называемого зимнего пакета на 2015-2016 годы. Переговоры о его перезаключении на новый период пока не ведутся. Вместе с тем в Москве готовы к конструктивному и предметному диалогу с украинскими партнерами с целью выхода на соответствующие договоренности. Все необходимое для этого есть. Прежде всего это действующий между двумя странами до 2019 года контракт на поставку газа на Украину, а также наше стремление не только соблюдать свои обязательства, но и искать, если потребуется, компромиссные решения имеющихся проблем. Однако дело, как всегда, за Киевом, который также должен продемонстрировать конструктивный настрой и свою договороспособность.
— Как бы вы оценили нынешний уровень отношений Москвы и Тбилиси? Не планируется ли встреча глав МИД России и Грузии в рамках заседания СМИД ОБСЕ в Гамбурге в декабре? Будет ли обсуждаться восстановление дипотношений? И состоится ли все-таки в ближайшее время саммит, который давно уже обсуждается?
— Однозначная оценка здесь, пожалуй, невозможна. С одной стороны, за четыре последних года удалось в значительной степени оздоровить двусторонние отношения, вывести их из тупика, в котором они оказались по вине режима Михаила Саакашвили. Россия вернулась в число ключевых внешнеэкономических партнеров Грузии, нормализовалось транспортное сообщение, бурно развиваются традиционные гуманитарные контакты, культурный обмен. То есть достигнуты весьма осязаемые результаты, в полной мере отвечающие интересам граждан наших двух стран.
Но в то же время грузинская сторона по-прежнему не готова восстановить дипломатические отношения с Россией, которые она разорвала в сентябре 2008 года.
Официальный Тбилиси периодически срывается на конфронтационную риторику в отношении нашей страны. И это, мягко говоря, не придает устойчивости вышеуказанным позитивным тенденциям. Постоянно говорю об этом спецпредставителю премьер-министра Грузии по взаимоотношениям с Россией Зурабом Абашидзе в ходе нашего регулярного диалога.
Что же до упомянутых вами контактов более высокого уровня, то такие встречи на нынешнем этапе, насколько мне известно, не планируются.
— Недавно, после очередной встречи с Абашидзе, вы заявили, что российская сторона работает над упрощением визового режима для граждан Грузии. Рассматривается ли в ближайшей перспективе отмена виз для грузинских граждан? Не может ли на эти планы повлиять возможная отмена виз между Грузией и ЕС? И будет ли Россия вводить визы для граждан Украины, если безвизовый режим с Евросоюзом получит эта страна?
— Напомню, что почти год назад мы радикально облегчили условия получения гражданами Грузии российских виз. Сегодня любой гражданин этой страны может приехать к нам по частному приглашению, оформленному любым гражданином России или постоянно проживающим у нас иностранцем.
В принципе, не исключаем возможность безвизового режима с Грузией. И, конечно же, в подходе к этому вопросу нужно учитывать соответствующие процессы между Евросоюзом и Грузией. Заслуживает внимания, например, такой момент. Как известно, Грузия еще в 2006 году в одностороннем порядке отменила визы для граждан ЕС.
После того как в 2012 году Брюссель согласился начать переговоры о взаимной визовой либерализации, был составлен подробный план действий, о выполнении которого Тбилиси регулярно отчитывался на протяжении нескольких лет. То есть речь идет о большой и кропотливой работе, включавшей, как можно предположить, тесное межгосударственное взаимодействие по линии внешнеполитических и многих других ведомств. Невольно напрашивается вопрос, насколько реально наладить такую работу между Россией и Грузией в нынешней ситуации отсутствия дипломатических отношений?
Что касается возможного визового режима с Украиной. Даже когда в начале 2015 года Киев приостановил действие ряда положений двусторонних межправсоглашений, регулирующих вопросы пересечения гражданами двух стран российско-украинской госграницы (из перечня документов для въезда/выезда на Украину был изъят внутренний паспорт, закрыты места пересечения границы), мы не пошли на ответные зеркальные меры.
Разумеется, мы внимательно следим за ситуацией и в случае необходимости будем соответствующим образом реагировать. В любом случае мы не стремимся отгораживаться от близкого нам по духу, вере и мировоззрению украинского народа.
