Восьмого и девятого июля этого года в Варшаве прошел саммит НАТО. Эксперты опасались, что саммит послужит еще большему усугублению отношений России и Германии. Уполномоченный правительства ФРГ по германо-российскому межобщественному сотрудничеству и председательству Германии в ОБСЕ, депутат бундестага Гернот Эрлер считает, что этого не произошло. В интервью корреспонденту РИА Новости Татьяне Фирсовой Эрлер рассказал, о чем договорились на совете Россия-НАТО, в чем разница между позицией по России канцлера Германии Ангелы Меркель и главы МИД Франка-Вальтера Штайнмайера и когда будет новая встреча в "нормандском формате".
— Господин Эрлер, в каком состоянии сейчас отношения России и НАТО?
— Были большие опасения, что отношения после саммита НАТО ухудшатся. Но я думаю, что в целом российская сторона приняла тот факт, что у саммита был своего рода двойной итог. С одной стороны, было принято решение о размещении батальонов в странах Балтии и Польше, но, с другой стороны, была и "протянутая рука", готовность к диалогу с Россией. Хорошо, что лишь три дня спустя можно было продемонстрировать доказательство серьезности этого предложения "протянутой руки" — посредством заседания совета Россия-НАТО, в ходе которого НАТО приложило много усилий, чтобы разъяснить собственные решения и ответить на вопросы с российской стороны. И даже поставить вопрос, не хочет ли и российская сторона так же детально проинформировать о собственных планах, как это сделало НАТО.
В общем, этот двойной характер решений действительно был воспринят российской стороной серьезно. Поэтому, с моей точки зрения, удалось уйти от конфронтации и даже поговорить о мерах по деэскалации в технических вопросах в том, что касается знаменитой темы транспондеров. А также добиться другого прогресса.
— Какого именно прогресса? Расскажите, пожалуйста, поподробнее.
— Да. Уже известно, что есть потребность в вопросах полетов военных самолетов над Балтийским морем вблизи границ НАТО и необходимость положить конец их сближению с самолетами НАТО. Нужно, чтобы такие полеты оговаривались заранее, чтобы полеты больше не совершались без транспондеров, без возможности обнаружить самолеты. И, вероятно, нужно говорить о количестве, о частоте таких действий. Об этом на встрече совета Россия-НАТО говорилось конкретно, есть другие комиссии, которые теперь должны это обсуждение продолжить. Все это проходит в соответствии с немецкой политикой. Мы несколько раз предложили, чтобы новое заседание совета Россия-НАТО, которое во второй раз прошло после 20 апреля, было использовано для того, чтобы обсудить такие технические шаги по деэскалации. И я надеюсь, что это теперь не конец и обсуждение будет продолжено.
— Есть уже договоренности о новой встрече совета Россия —НАТО?
— До сих пор есть только общая договоренность о продолжении консультаций. И есть желание, чтобы так же подробно, как это сделало НАТО, о своих действиях рассказала бы и российская сторона.
— Обсуждения проходят пока на уровне послов?
— Я не хочу исключать, что это разовьется в полноценную деятельность совета Россия-НАТО, но пока это не ясно.
— Внутренний партийный вопрос. Многие российские коллеги считают, что Штайнмайер, который, как и вы, является социал-демократом, ведет несколько другую линию российской политики, нежели глава христианских демократов Ангела Меркель. Это так?
— Нет, я думаю, что в главных вопросах есть единство внутри федерального правительства. Особенно в том, что Россия — и это часто говорила федеральный канцлер — нужна как партнер для решения важных для Германии проблем. В том числе в вопросе сирийской войны. И все мы знаем, что это очень тесно связано с проблематикой беженцев. Так же важно это в вопросе реализации минского процесса, минских договоренностей. И, конечно, в известном вопросе санкций.
Здесь, вероятно, имеется то различие, что Штайнмайер поднимает этот вопрос диалога чаще, чем канцлер. Но это не различие в позиции, а разная расстановка акцентов приоритета.
— Господин Эрлер, вы являетесь уполномоченным правительства по председательству Германии в ОБСЕ. Когда может состояться следующая встреча в "нормандском формате"?
— Я рассчитываю, что до конца этого месяца будет еще одна встреча глав МИД. Как правило, для этого необходима такая трехступенчатая работа. Первая ее фаза состоит в том, что нам нужен прогресс в трехсторонней контактной группе с ее четырьмя подгруппами в Минске. Эта группа готовит содержательную часть.
В настоящее время мы находимся в процессе работы над улучшением режима прекращения огня и отвода вооружений, но и в процессе подготовки четырех законов для реформирования конституции. От законов об амнистии и автономии до закона о коммунальных выборах. И только тогда, когда будет прогресс по существу, имеет смысл проводить встречу глав МИД. Только тогда, когда они смогут прийти к конкретным результатам или, наоборот, не смогут прийти, надо выходить на высочайший политический уровень, что означает уровень президентов и уровень федерального канцлера. И принципом федерального правительства всегда было следующее: мы встречаемся только тогда, когда есть совершенно конкретная перспектива успеха. Мы не встречаемся в случае, если есть опасность разочарования и безрезультатности этой встречи. От этого зависит дата новых переговоров.
— Встреча может пройти в Берлине или Париже?
— Это вопрос дискуссии, это не так важно. Но я думаю, что, возможно, до конца этого месяца будет еще одна встреча глав МИД. Но, как я уже сказал, это зависит от хода подготовки рабочей группы.
