Трилогия британской писательницы Салли Грин "Половинный код" о подростке-колдуне, чьи родители состоят в противоборствующих кланах ведьм, вошла в книгу рекордов Гиннеса и стала международной сенсацией, права на ее издание были куплены в 45 странах еще до окончания написания романа. Во время пребывания Грин в Москве корреспондент РИА Новости Тамара Ходова поговорила с писательницей о русской литературе, постоянных сравнениях с Джоан Роулинг, о готовящейся экранизации ее романа и британском взгляде на мир.
— У вас были встречи с читателями в Москве и в Санкт-Петербурге. Это ваш первый визит в Россию? Успели побывать где-нибудь, помимо книжных магазинов?
— Я была день в Санкт-Петербурге, пообщалась со своими читателями в книжном магазине. Москва также прекрасна, я была на Красной площади, в соборе Василия Блаженного, в ГУМе. Это мой первый визит в Москву и в Россию.
— И как вам люди на публичных встречах? Русская публика отличается чем-то от других стран?
— Конечно, есть различия в странах, но на самом деле люди заинтересованы в одних и тех же историях и проблемах. Мне кажется, особой разницы между ними нет. Я поняла это, когда начала писать, потому что сейчас мои книги продают по всему миру. Что поражает больше всего, это как люди интересуются одними и теми же вещами по всему миру. Ты думаешь, что им могут нравиться абсолютно разные вещи, но на самом деле люди беспокоятся о справедливости, о том, что правильно, а что нет, о добре и зле, о фундаментальных вещах.
— Вы пишете для молодой публики, для подростков. Как вы считаете, должны ли такие книги нести какую-то воспитательную функцию, в какой-то степени учить жизни, толерантности в том числе?
— По моему мнению, книги не должны проповедовать, говорить, что ты должен делать или нет, потому что, во-первых, это не самый лучший стиль письма и, во-вторых, очень раздражает подростков и детей, они будут сопротивляться этому. Но если ты напишешь историю, а истории всегда интересовали людей, то читатели научатся чему-то, просто читая и узнавая про других людей, делая свои собственные выводы о том, что правильно, а что нет. Нужно доверять читателю, чтобы он сам делал собственные выводы. Мне приятно, когда я слышу, как читатели обсуждают моих героев, мои книги и решают, что думать о них. И это правильнее, нежели бы я говорила, как им поступать. Это лучший способ для людей узнавать о вещах. Но, естественно, у меня есть какие-то темы в книгах, которые рассказывают о добре и зле, о моих идеях. Я не говорю, что это правильные идеи, просто это те вещи, которые влияют на героев.
— Лев Толстой писал, что не хотел убивать Анну Каренину, но она сама бежала под поезд и он не мог ничего с этим сделать. А у вас было когда-нибудь такое чувство, что история начинает писать сама себя и вы не в силах на нее повлиять?
— Действительно, во время написания первой книги трилогии были какие-то вещи, которые писались очень легко. Например, главу, где Натан (главный герой книги — ред.) бреет себе голову и приходит к Селии, которая держит его в клетке, я написала на одном дыхании. Вся идея пришла ко мне сразу, и как писатель, ты понимаешь, что все идет очень хорошо. И было очевидно, как писателю, что Анна побежит под поезд, потому что этому суждено было случиться. Иногда очень тяжело что-то менять, особенно когда понимаешь, что герой поступил бы именно так, а не иначе, но все-таки это приходится делать, когда история развивается не так, как предполагаешь. В первой книге это был серьезный вопрос, потому что я раньше до этого никогда не писала, но в последующих книгах я начала больше планировать, куда история должна пойти. Но, конечно же, важно позволять героям быть независимыми, это делает их реалистичными.
— А вы изначально планировали сделать книгу такой жестокой и реалистичной?
— Я не знаю, почему мне пишется так, как пишется, но мне нравится этот микс — красивые элементы из жизни ведьм и магии. Это реалистичный, мне кажется, очень британский взгляд на жизнь, который любит концентрироваться на тяжелой жизни людей. Для Натана это были задиры в школе, пытки и заключение. Его отношение к миру антигероическое, он не хороший парень, но герой, которому ты сочувствуешь. Мне кажется, это очень по-британски, и меня всегда это интересовало. Когда я думала о самых жестоких эпизодах в книге, всегда спрашивала себя, не захожу ли я слишком далеко, так ли это необходимо, но каждый раз понимала, что по-другому быть не может. Например, тот эпизод, где Натана держат в клетке. Я думала, что на самом деле это, конечно, странно, могли ли они держать его в каком-то другом месте, думала над вариантами, но в конце концов поняла, что это единственный практичный вариант. На самом деле, когда я включаю новости, я понимаю, что в реальном мире люди переживают гораздо худшие вещи
— То есть у британцев достаточно мрачный взгляд на мир?
— У британцев хорошее чувство юмора, мы любим посмеяться, но у нас есть определенная традиция и в литературе, и кинематографе сосредотачиваться на чем-то очень реалистичном, в противоположность американцам, которым нравится счастливый конец в диснеевском стиле, много улыбок. В британских фильмах есть традиция показывать бедных людей, обычных людей, рассказывать их истории.
— Британская пресса часто сравнивает вас с Джоан Роулинг, а в России пишут почему-то, что вы новая Стефани Майер. Как вы сами считаете, действительно ли вы на них похожи или ваши книги совершенно другие?
— Меня не оскорбляет, когда меня сравнивают с кем-то успешным. Я понимаю, почему люди сравнивают меня с Роулинг, даже наши прически уже сравнили. Она пишет о ведьмах, я тоже. Это современная история, ведьмы тайно живут среди обычных людей, общих черт много, но я даже не задумывалась о Гарри Поттере, когда писала свою книгу. Я думала, что пишу для более взрослой публики, моя история казалась мне более приверженной реализму. Мой главный герой, в отличие от Гарри, не хороший маленький мальчик, там нет метел, школы, островерхих шляп, это совершенно другой взгляд на мир ведьм.
Что касается Стефани Майер, мне кажется, она была первой, кто успешно представил романтическую историю вперемешку с фентези для тинейджеров, поэтому читателям нужно что-то новое. Мне кажется, схожесть заключается в том, что у меня, например, очень много друзей уже зрелого возраста, которые читали "Сумерки", то есть аудитория этой книги более взрослая, как и у моей книги. По моему мнению, люди читают Гарри Поттера несколько по другим причинам, например, чтобы понять, почему все без ума от него, или узнать, что читают их дети.
— Вы бы хотели, чтобы ваш сын прочел ваши книги?
— Мне бы хотелось, чтобы он прочитал ее, но по иронии судьбы он не очень любит читать. Он слушал аудиокнигу, и ему понравилось. И некоторые его друзья читали мои книги.
— А какие книги вы сами любите?
— Я читаю книги для подростков, чтобы следить, что происходит в этой сфере. Но, вообще, мне кажется, мои предпочтения зависят от настроения. Мне всегда нравился Хемингуэй, мне очень нравится стиль его письма, особенно его рассказы. Я могу наслаждаться просто тем, как он пишет, даже если сама история мне не очень нравится. Также писательница, которая очень сильно повлияла на меня, это Эмили Бронте и ее "Грозовой перевал", потому что я читала ее, когда была подростком, и действие книги происходит как раз недалеко от того места, где я живу. Мне хорошо знакомы эти суровые сельские пейзажи, которые описываются в книге.
— В своей первой книге вы часто упоминаете произведение Александра Солженицына "Один день Ивана Денисовича". Насколько вы знакомы с русской литературой? Может, у вас есть любимые авторы?
— Я не очень знакома с русской литературой, но я читала много произведений Солженицына, когда была подростком. Я не знаю почему, но, мне кажется, это были как раз те времена, когда он стал широко известен мировой общественности, получил Нобелевскую премию, это точно было в новостях и в Британии тоже. Может, это повлияло на меня. А еще я выросла во времена холодной войны, это занимало достаточно серьезную часть в нашей жизни — попытка понять Россию и СССР. Так что я читала Солженицына, "Преступление и наказание" Достоевского, Анну Каренину. Но Солженицын мне нравился больше всего. Может быть, потому что он был очень мрачный, а это часто привлекает подростков. Когда я писала свою книгу, поняла, что мне нужно перечитать Солженицына. И я включила его в свою книгу, мне показалось, что эта книга очень подходила под настроение моей истории, для состояния Натана, а также Селия, его тюремщик, тоже могла бы полюбить ее.
— Грядет экранизация вашего романа. Какие актеры могли бы воплотить образы ваших героев?
— Сначала за экранизацию взялась студия Fox, но сейчас все переигралось и фильмом будет заниматься британская студия The Imaginarium Studios. Они очень молодые, полны энтузиазма, хотя это достаточно небольшая компания, в ней состоит Энди Серкис, актер, который сыграл Горлума во "Властелине колец". Он потрясающий. Я очень взволнована этой возможностью, но я понятия не имею, сколько времени это может занять, скорее всего, очень много.
Мне бы хотелось, чтобы роли сыграли молодые британские подростки, как это было с тем же "Гарри Поттером", до фильма о них никто не знал. Это была бы отличная возможность для кого-то талантливого получить роль в кино. Что касается более взрослых ролей, когда я писала, конечно же, у меня были определенные картинки в голове. Например, Ван, одна из героинь второй и третьей книг, Виктория Вандал была Кейт Бланшетт, это то, как я представляла. А Маркуса, отца Натана, я представляла, как молодую версию Джорджа Клуни.
— Скоро выйдет в свет заключительная часть трилогии. Могли бы вы рассказать, что ждет читателей?
— Третья книга продолжает историю Натана. Там будет два новых героя, которые очень сильно повлияют на Натана — молодая девушка и кое-кто постарше. В третьей книге я много внимания уделила Габриелю, очень многим он нравится. Могу сказать, что война между белыми и черными ведьмами продолжится. Не могу рассказать сюжет, но мне очень нравится третья книга, потому что она заканчивается именно так, как мне хотелось.
