Очередная сессия конференции по разоружению (КР) началась во вторник в штаб-квартире ООН в Женеве. О том, с какими инициативами в ней будет участвовать Россия, почему США выступают против планов Москвы о запрещении размещения оружия в космосе, почему в декабре к ним присоединились Украина и Грузия, а также о мерах по активизации работы КР в эксклюзивном интервью руководителю представительства РИА Новости в Женеве Елизавете Исаковой рассказал директор департамента по нераспространению и контролю над вооружениями МИД РФ Михаил Ульянов.
— Михаил Иванович, 20 января в Женеве началась очередная сессия конференции по разоружению. С какими инициативами Россия намерена выступить в этот раз?
— Новых инициатив в этот раз мы выдвигать не будем. Но есть наша старая инициатива, которая сохраняется в повестке дня и касается предотвращения появления оружия в космосе.
К сожалению, нужно отметить, что конференция по разоружению многие годы простаивает. Ее задача — вести переговоры по разоруженческим соглашениям. Но договориться по программе работы пока не получается в силу того, что у стран разные приоритеты и они не готовы к компромиссам с целью прийти к консенсусу. Ситуация такая, конечно, энтузиазма не вызывает, но это объективная реальность, с которой нужно считаться.
Для нас главным вопросом является на сегодня предотвращение появления оружия в космосе. Минувшим летом вместе с нашими китайскими партнерами мы на КР внесли обновленный проект международного договора, запрещающего размещение оружия в космосе. Мы постарались в этом документе учесть замечания, которые высказывали другие страны.
Вы знаете, что проекты противоракетной обороны, которую разрабатывают США и НАТО, серьезно меняют ситуацию в сфере стратегической стабильности. Это будет иметь негативные последствия в сфере контроля над вооружениями. То же самое можно сказать и о космосе. Если там появится оружие, то ситуация кардинально изменится. И изменения эти будут не в лучшую сторону. Поэтому мы пытаемся сейчас, пока еще есть время, поставить барьер на пути размещения оружия в космосе.
Составной частью наших усилий является российская инициатива, в соответствии с которой мы обязались не размещать первыми никакого оружия в космосе. Эту инициативу мы внесли на Генеральной ассамблее ООН еще в октябре 2004 года. В 2005 году нас поддержали все страны Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). А в последнее время к этой инициативе присоединились такие авторитетные члены международного сообщества, как Бразилия, Индонезия, Шри-Ланка, Аргентина и Куба. Эти страны играют заметную роль в международных делах, а Шри-Ланка является одной из соавторов традиционной резолюции по предотвращению гонки вооружений в космосе, которую они разработали вместе с Египтом.
В конце прошлого года Россия впервые внесла проект резолюции по нашей инициативе на голосование в ГА ООН. Одним из ее ключевых элементов, кстати, является призыв к скорейшему запуску переговоров на конференции по разоружению в Женеве с целью выработки и принятия международного юридически обязывающего договора о предотвращении размещения оружия в космическом пространстве, применения силы или угрозы силой в отношении космических объектов.
Этот опыт оказался вполне успешным. В поддержку проекта высказалось 126 стран. У нас оказалось в общей сложности 33 соавтора. Для первого раза это очень и очень прилично.
К сожалению, против проголосовали США, которые, судя по всему, хотят сохранить "свободу рук" в космосе. В том числе в оружейных целях.
Иначе просто трудно объяснить такую позицию Вашингтона.
— Но кроме США против проголосовал еще ряд стран.
— На ГА ООН США нередко оказываются в одиночестве. И в таких случаях они стараются привлекать к голосованию вместе с ними такие страны, как Израиль и чаще всего Маршалловы острова и Микронезия. В этот раз Микронезия и Маршалловы острова не стали голосовать против российского проекта резолюции. Но на их месте оказались Украина и Грузия.
Могу "поздравить" украинских и грузинских коллег, продемонстрировавших, как представляется, не очень профессиональный подход. Если эти страны хотели высказать свое негативное отношение к внешней политике России из-за имеющихся у нас двусторонних разногласий, то можно было бы подыскать более подходящий повод. А так получилось, что они высказались против инициативы 33 стран из всех регионов планеты. И, по сути дела, против усилий по предотвращению превращения космоса в арену гонки вооружений.
Примечательно, что при голосовании воздержались страны Европейского союза. По нашим данным, многим из них, что называется, "выламывали руки" с тем, чтобы обеспечить такое "коллективное голосование". Потому что на самом деле подавляющее большинство стран Западной Европы, насколько нам известно, понимают опасность размещения оружия в космосе и были бы готовы этому противодействовать.
Во всяком случае, еще в 2005 году у России с ЕС была выработана совместная дорожная карта, одним из элементов которой было признание важности предотвращения гонки вооружений в космическом пространстве.
Если же наши западноевропейские страны действительно отошли от этой позиции, в чем я лично сомневаюсь, то, конечно, нам придется это учитывать в дальнейшей работе, в том числе по проекту ЕС о кодексе поведения в космосе.
— А после голосования партнеры из ЕС говорили о поддержке российской инициативы на двустороннем уровне?
— Некоторые из них чувствовали себя неловко и объясняли, что находились под сильным прессингом.
— Если вернуться к обновленному проекту договора, который был представлен летом прошлого года, есть ли шансы, что переговоры по его созданию или как минимум дискуссия об этом начнется в этом году, учитывая позицию США и ситуацию в конференции по разоружению?
— В данном вопросе необходимо различать дискуссию и переговоры. Переговоры в рамках КР могут начаться в том случае, если будет согласована программа работы конференции по разоружению. Такого консенсуса сейчас нет. Нет такого проекта программы, который удовлетворил бы всех, потому что у стран разные приоритеты. Кто-то, скажем неприсоединившиеся страны, выступает за переговоры по ядерному разоружению, в том числе с целью разработки конвенции, запрещающей ядерное оружие, как это уже произошло с химическим и биологическим оружием. Но согласия здесь нет, как нет его и по космической теме. Поэтому ожидать в ближайшее время начала переговоров по российско-китайскому проекту, наверное, было бы излишне оптимистично. Сейчас нет признаков того, что США и несколько их союзников, которые занимают чуть более мягкую позицию, изменят свое мнение.
Что касается дискуссий, то, конечно, они возможны и уже ведутся, в том числе на конференции по разоружению. Здесь есть практика тематических дебатов в отсутствии переговорной работы. Эти дискуссии идут. Мы поднимаем эту тему и в комиссии ООН по разоружению. То есть дискуссии ведутся.
Перспективы, к сожалению, сейчас не выглядят радужно в силу опять-таки того, что нет консенсуса. Но такова судьба практически всех разоруженческих вопросов, которые сохраняются в повестке дня КР не будучи предметом переговоров. Но в любом случае мы открыты для активных дебатов, в том числе по критическим замечаниям, если они направлены на усиление проекта нашего договора.
— К слову, из-за бездействия КР некоторые предлагают ее даже закрыть. Как к таким предложениям относятся в Москве?
— Чтобы что-то сломать, ни большого ума, ни больших усилий не надо. Обычно это легко происходит. У нас собственный исторический опыт на эту тему есть. Проблема заключается в том, что необходимо будет построить затем что-то новое.
На самом деле да, конференция по разоружению простаивает. Это вызывает разочарование и подчас раздражение. Высказываются мысли о том, чтобы перенести переговоры по тем или иным вопросам на другие международные площадки. Мы против этого. В первую очередь потому, что конференция по разоружению — это уникальный орган. В соответствии с мандатом он может заниматься фактически любым разоруженческим вопросом или даже совокупностью таковых. Самое главное, что здесь представлены основные игроки, страны, обладающие одновременно наиболее значимыми военными арсеналами. И здесь действует правило консенсуса, что является гарантией того, что будут вырабатываться взвешенные и разумные решения.
Выносить ту или иную проблему за рамки КР мы не готовы и считаем, что это будет вредно. В том числе и по космосу. Если мы начнем переговоры без участия США или без участия западноевропейских стран, я думаю, что значимость финального продукта будет не очень велика. Поэтому здесь надо набраться терпения, не торопиться с радикальными решениями и работать. Если же развалить КР, то что вместо нее будет? У нас пока ничего лучше нет.
— Михаил Иванович, нынешняя ситуация на Украине уже оказала влияние на проведение многих международных встреч. Планируется ли в этот раз затрагивать украинскую тематику на Конференции по разоружению?
— В повестке дня нынешней конференции украинский вопрос отдельно не стоит. Другое дело, что наши украинские коллеги в последнее время стремятся использовать все доступные международные форматы для того, чтобы так или иначе поднимать данную проблематику. Они делали это и в прошлом. Вполне вероятно, что предпримут такую же попытку и в ходе начинающейся сессии Конференции по разоружению. В таком случае нам есть что ответить. Сами мы эту тему поднимать отдельно не намерены.
— В сложившейся непростой геополитической ситуации особое внимание сегодня приковано к дипломатам, которые 10 февраля будут отмечать свой профессиональный праздник. В последнее время в российском обществе растет позитивный настрой к МИД России, вашу работу поддерживают и приветствуют. Ощутили ли вы на себе изменение в отношении к российским дипломатам в последнее время?
— Да, ощущение такое есть, хотя, надо признать, нередко высказываются и критические замечания по поводу, может быть, как считают некоторые эксперты и обозреватели, недостаточно наступательной линии российской внешней политики. На самом деле мне кажется, что Россия действует достаточно наступательно. Во всяком случае, могу это уверенно утверждать применительно к тем сферам, которые находятся в поле моего профессионального внимания.
Отрадно, что, судя по российской прессе, многие в российском обществе разделяют такое мнение.
— Как вы считаете, это может изменить отношение в российском обществе к профессии дипломата? Привлечет ли такой позитивный настрой молодежь на дипломатическую службу?
— Вы знаете, молодежь уже достаточно активно к нам идет. Они борются за места. И количество кандидатов существенно превышает существующие вакансии. Да, был период, когда народ почти не шел. Но сейчас ситуация другая и, скажем, в моем департаменте мы не можем удовлетворить всех желающих у нас работать просто потому, что у нас нет вакантных мест.
— А как вы планируете отмечать профессиональный праздник — День дипломатического работника?
— У нас в МИДе обычно проводится торжественное мероприятие по тому поводу. Рассчитываю там быть.
