Объединенный Верховный суд России, частично сформировав судейский корпус, преодолел стартовый отрезок своей работы. Самые первые итоги по просьбе РИА Новости анализирует советник президента РФ по правовым вопросам Вениамин Яковлев.
Будучи первым председателем Высшего арбитражного суда, он принимал участие в построении системы арбитражных судов, а при создании объединенного ВС возглавлял специальную экзаменационную комиссию для кандидатов в высшую судебную инстанцию. Беседовал Сергей Феклюнин.
— Вениамин Федорович, какие первые итоги формирования и работы ВС вы можете отметить?
— Оценивать надо с позиций того, почему произошло объединение. Требовалось обеспечить единообразие судебной практики по толкованию и применению одного и того же законодательства двумя высшими судами — Верховным судом (ВС) и Высшим арбитражным судом (ВАС). В этом смысле объединение и то, что происходит в его результате, — момент положительный.
Насколько мне известно, в новом ВС сейчас идет работа по выявлению расхождений в судебной практике двух судебных подсистем. После того как эта работа будет завершена, по-видимому, будут приняты меры по снятию противоречий.
— Как вы считаете, в случае расхождений смогут ли устоять какие-то позиции упраздненного ВАС?
— Надо надеяться на то, что будет преобладать объективный подход. Бывают расхождения, а бывает видимость расхождений. В законе ведь содержится общее правило, которое применяется к определенным типам отношений. Эти типы отношений имеют нюансы, очень важные для толкования и применения права. Поэтому возможна ситуация, когда похожие дела решены двумя судами по-разному, но не из-за различия правовых подходов, а из-за различий в обстоятельствах конкретных дел. Это мнимые расхождения. А может быть, в самом деле неправильно или неодинаково истолкован какой-то закон, тогда надо исправлять. Нужен анализ, исходя из духа и буквы закона.
Хорошо, что в составе нового суда есть судьи и прежнего ВС, и прежнего ВАС. Они работают в одной команде. На мой взгляд, это хорошо для нашей судебной практики. И там накоплен опыт, и здесь накоплен опыт, и эти два опыта сейчас объединяются, происходит взаимное обогащение.
— Можете ли отметить негативные тенденции в работе нового ВС?
— Каких-то негативных моментов в работе высшей судебной инстанции я пока не вижу. Если и есть потери, то они связаны не с работой нового ВС, а с тем, как прошло его формирование. На мой взгляд, произошли некоторые кадровые потери. Не могу судить, есть ли потери по линии прежнего состава ВС, но что касается ВАС, то для меня совершенно очевидно, что некоторые судьи высокого уровня перестали быть судьями — это вызывает сожаление. Но все равно будем рассчитывать прежде всего на положительные результаты объединения.
— Какие, на ваш взгляд, необходимы ближайшие шаги ВС?
— Сейчас самое главное — в таком виде, в каком все сложилось, поработать достаточно длительное время. Не производя никаких изменений — ни процедурных, ни структурных, никаких. Когда судебную систему начинают перестраивать, она, по существу, перестает работать. Чем меньше трогают судебную систему, особенно внизу, тем лучше. А там жизнь сама покажет.
Сейчас идет обновление гражданского законодательства — принято семь законопроектов о внесении заметных изменений в Гражданский кодекс (ГК) и еще три стоят на очереди. Это новое законодательство, и ясно, что нужно нарабатывать практику его применения. В связи с этим, на мой взгляд, абсолютно необходимо подготовить постановление пленума ВС с разъяснением тех из принятых изменений, которые нуждаются в этом.
— То есть вы предлагаете не ждать, когда накопится судебная практика, чтобы потом ее обобщить?
— Да, надо разъяснить наиболее сложные моменты до того, как уже сложится противоречивая практика их понимания и применения. Нужно постановление пленума опережающего характера. Когда принимаются новые законодательные акты, высшие суды обычно дают такие разъяснения. Я надеюсь, что при этом будет задействован и потенциал Исследовательского центра частного права при президенте, где разрабатывался ГК, в том числе и в процессе модернизации.
— Нужен ли, на ваш взгляд, единый гражданский процессуальный кодекс, о чем сейчас говорят?
— Свой ответ начну с экскурса в историю. В этом году мы празднуем 150-летие судебной реформы 1864 года. Тогда в России была выстроена трехзвенная судебная система общей юрисдикции: окружные суды, судебные палаты (обычно на несколько губерний, выполнявшие роль апелляционной инстанции), вверху Сенат — высшая судебная инстанция (кассационная).
Но до революции в России были и коммерческие суды, весьма прогрессивные для своего времени, причем их система была создана намного раньше — еще в 1832 году. Коммерческие суды работали по Уставу торгового судопроизводства, а общие суды рассматривали дела по своему гражданскому процессуальному законодательству.
И вот с 1864 года шли дискуссии: предлагалось объединить суды и создать единый процессуальный кодекс. Дискуссии продолжались десятки лет, но ничего так и не произошло.
— Вы полагаете, что на данном историческом этапе та ситуация повторится?
— Я хочу сказать, что вопрос единого процессуального кодекса очень непростой. Нынешние Гражданский процессуальный кодекс и Арбитражный процессуальный кодекс (АПК) сильно различаются. Во-первых, тем, что структура судов различная. Если мы эту структуру трогать не будем, а ее желательно не трогать, то совершенно ясно, что выработать единые процедуры при таком разном судоустройстве дело весьма затруднительное.
Если будет создаваться единый кодекс, самое главное — исходить из интересов сторон, не отнимать у них то, что им принадлежит сегодня по процессуальному законодательству, не снижать уровень процессуальных гарантий для защиты прав. Мне кажется, не надо торопиться.
— Правильно ли я понимаю, что вы не считаете создание единого процессуального кодекса насущной необходимостью?
— Я считаю, что правосудие может спокойно осуществляться на основе действующего процессуального законодательства. Но, конечно, всегда хочется сделать лучше. Но надо сделать лучше, а не как всегда.
— Как вы считаете, нет ли противоречия в том, что сейчас одновременно идет работа над единым процессуальным кодексом и кодексом административного судопроизводства?
— Эту проблему надо иметь в виду обязательно, она реально существует. Сейчас суды общей юрисдикции и арбитражные суды рассматривают публично-правовые дела по разным правилам. В общих судах дела об административных правонарушениях рассматриваются по правилам КоАП, а в арбитражных судах те же дела — по правилам АПК. Я считаю, что второй вариант лучше.
Если же действительно отдельно принимать еще и Административный процессуальный кодекс, то задача состоит в том, чтобы не было допущено ухудшения процессуального положения сторон, каких-то шагов назад, каких-то потерь.
— Если единый процессуальный кодекс будет разработан, какие, на ваш взгляд, элементы АПК следовало бы обязательно в нем сохранить?
— Мне кажется, как раз четкость правил в отношении инстанций. В нынешнем АПК все четыре инстанции обозначены очень четко.
Вообще-то, по классике, по международному опыту, судебная система обычно имеет три уровня — первая инстанция, апелляция, кассация. Например, так устроена судебная система Германии. В ней для стороны доступны две инстанции: иск и апелляционная жалоба рассматриваются в обязательном порядке, а кассационная инстанция — Верховный суд — малодоступна. Потому что высшая судебная инстанция выполняет особую задачу — обеспечение единообразия судебной практики. ВС не должен быть перегружен делами, иначе он не сможет вырабатывать прецедентные для нижестоящих судов правовые позиции.
В Германии законодательство и судебная практика устоявшиеся, поэтому им для сторон достаточно двух инстанций. У нас же принимаются новые законы, судебная практика бурно развивается — надо, чтобы у стороны было больше процессуальных возможностей. Поэтому у нас в арбитражных судах сторонам доступны три инстанции. Это колоссальное благо для наших участников разбирательств, и это надо сохранить.
— Наверное, хорошо было бы закрепить также ту степень открытости и доступности правосудия, которая есть в АПК, в частности систему электронного правосудия, дистанционной подачи документов?
— Степень открытости должна быть максимальная. Чем более суд открыт, тем лучше. А вот с использованием электронных средств применительно к физлицам торопиться не надо. Если вы скажете, что теперь только электронная форма подачи документов, вы многих граждан лишите возможности судебной защиты.
Один из элементов открытости — участие граждан в отправлении правосудия. В советское время широко использовался институт народных заседателей. Я был профессором, но ходил в суд в роли народного заседателя. Потому что считал, что нельзя отрываться от практики. Граждане должны участвовать в отправлении правосудия, тогда будет доверие к судам. Народные заседатели видели, как работают судьи, как они выносят решения. Потом они, а их было много, несли информацию в народные массы. Когда народных заседателей не стало, доверие к судам снизилось.
Сейчас есть институт присяжных заседателей, но он работает намного уже. В системе арбитражных судов я настаивал, чтобы обязательно были арбитражные заседатели, но я ушел, и этот институт постепенно сошел на нет. Хотя во многих странах мира он работает.
— У нас институт арбитражных заседателей стороны стали использовать для затягивания споров, из-за неявки заседателей заседания бесконечно переносились. Может, нам это не подходит?
— Подходит! До революции у нас это прекрасно работало. Раз записано в конституции, что граждане имеют право участвовать в отправлении правосудия, надо сделать так, чтобы соответствующие институты работали. Это зависит от того, кто возглавляет судебную систему и кто работает в судебной системе. Если они понимают значение, значит, это будет работать.
— Вениамин Федорович, а как вы относитесь к идее дальнейшего объединения ВС и Конституционного суда (КС) России? Недавно, например, о ней вспоминал представитель правительства в высших судах Михаил Барщевский.
— Вообще говоря, я даже не понимаю, зачем это надо делать.
— Можно, например, мотивировать той же самой идеей обеспечения единообразия судебной практики. Чтобы не возникало шероховатостей между ВС и КС.
— Шероховатостей между ВС и КС нет и быть не может. Почему расхождения могли быть между ВС и ВАС? Потому что они применяли одно и то же законодательство — гражданское, например, или налоговое. И здесь-то расхождение в толковании одного и того же законодательства разными высшими судами недопустимо.
Ничего подобного нет между нынешним ВС и КС. Потому что КС вообще не занимается вопросами факта. Любой другой суд занимается вопросами факта, то есть рассматривает конкретные споры. КС отвечает на вопрос: закон соответствует Конституции или нет? Только он имеет право отвечать на этот вопрос, и этого не может сделать ни один другой суд. Следовательно, здесь нет пересечения компетенций и нет и не может быть расхождений.
