О деятельности эмиссаров ЕС на Украине, о сроках решения визовой проблемы и о том, кто больше выиграет от упрощения визового режима между Россией и Евросоюзом, в интервью специальному корреспонденту РИА Новости Марии Шулятниковой рассказал заместитель министра иностранных дел России Алексей Мешков.
— Как вы оцениваете прошедший саммита Россия-ЕС? Существует точка зрения, что после саммита, на котором не было принято ни одного документа, отношения России и Евросоюза зашли в тупик. Интересно узнать ваше мнение на это счет.
— Эта точка зрения совершенно ошибочна, потому что как раз весь смысл проведения саммита в таком формате заключался в том, чтобы не дать возможность отношениям между Россией и ЕС зайти в тупик, а четко обозначить перспективу. И эту задачу саммит выполнил. Да, действительно, по причине самого формата не было церемонии подписания документов, но на саммите было принято очень важное совместное заявление по борьбе с терроризмом, а это тема, объединяющая Россию и Евросоюз, Россию и все международное сообщество. Документ имеет весомое значение для укрепления безопасности на всем евроатлантическом пространстве.
Руководители России и ЕС смогли обстоятельно и открыто обсудить наиболее насущные темы двустороннего сотрудничества, включая вопросы, где мнения Москвы и Брюсселя разнятся. Характерно, что, по признанию сторон, во главу угла дискуссий в конечном счете ставится тезис об укреплении стратегического партнерства Россия-ЕС.
— Оправдал ли себя новый формат и будет ли он использоваться в дальнейшем?
— Этот формат носил эксклюзивный характер. При этом стороны договорились, что в июне, на который запланирован следующий саммит Россия-ЕС, он пройдет по традиционной схеме.
— С нового года председательство в Совете ЕС перешло от Литвы, с которой у России складываются не самые простые отношения, к Греции. С учетом того, что страна-председатель фактически формирует повестку дня, можно ли ожидать положительную динамику в отношениях России-ЕС, решения наиболее острых проблем, в том числе визовых?
— Конечно, после Лиссабонского саммита ЕС роль страны-председателя несколько ограничена, но и на сегодня страна-председатель играет заметную роль, в том числе в формировании повестки. Мы тесно взаимодействуем с нашими греческими коллегами, они очень ответственно подошли к вопросу именно сопряжения усилий России и Евросоюза на предстоящее полугодие. В декабре 2013 года у нас состоялись расширенные экспертные консультации с греческим председательством. Есть темы, которые и для греков, и для нас приорететны. И конечно, когда председателем в Евросоюзе является страна однозначно дружественная в отношении России, это будет только помогать. У нас хороший опыт продуктивного взаимодействия с Афинами в период их предыдущих евровахт.
Напомню, что действующее соглашение о партнерстве и сотрудничестве Россия-ЕС было подписано в 1994 году на греческом острове Корфу как раз в период председательства Афин в Евросоюзе. Рассчитываем, что и на сей раз нашим греческим друзьям удастся внести позитивный вклад в развитие нашего партнерства с Евросоюзом.
— Есть ли от ЕС позитивные сигналы по визовому вопросу? Называются ли конкретные или хотя бы приблизительные сроки?
— Ситуация по визовым вопросам совершенно ясна. У нас есть два направления. Одно — это предстоящее подписание соглашения об облегчении визовых формальностей — промежуточного документа на пути к безвизовому режиму. Фактически этот документ был согласован еще в мае прошлого года на экспертных консультациях. Дело только за политической волей наших партнеров из Евросоюза, которые, к сожалению, прибегают к увязке этого вопроса с аспектами, которые не имеют никакого отношения к визовому режиму. То есть мы ждем политического решения Брюсселя, который, как мы рассчитываем, должен понимать, что это соглашение прежде всего направлено на расширение контактов по линии гражданского общества, по линии журналистов и во многом его смысл заключается в подтягивании, так скажем, некоторых стран шенгенской зоны в визовых делах до уровня наших отношений с продвинутой группой — Германией, Францией, Испанией, Италией, Грецией и т.д. Еще раз хочу подчеркнуть: этот документ важный, но он промежуточный.
Главное — это начало работы над соглашением о безвизовых краткосрочных поездках граждан. Опять же, была проделана огромная работа за последние годы, так называемые совместные шаги. Мы убеждены, что эта работа сделана добротно. Конечно, остаются какие-то нерешенные вопросы, но это не должно мешать началу переговорного процесса по самому соглашению. К сожалению, наши коллеги зачастую прибегают к политическим играм, нанося тем самым вред прежде всего экономике стран Европейского Союза. Нам безвизовый режим нужен ничуть не больше, чем странам ЕС, особенно тем, которые массово принимают российских туристов. Наши люди оставляют миллиарды долларов каждый год в Европе, помогая тем самым выправлять непростую экономическую ситуацию в ряде государств. А те страны, которые фактически тормозят движение к безвизовому режиму, активно не задействованы в наших обменах. То есть те страны, в которые ездят много россиян, хотят безвизовый режим, а те страны, в которых мало россиян, безвизовый режим используют как игру для решения, опять же, других собственных задач.
— Когда ожидать визового соглашения — к следующему саммиту, к зимнему или уже не в этом году?
— Повторю. Сроков нет, потому что нет политического решения со стороны наших партнеров. Один документ просто готов, другой можно сделать в кратчайшие сроки, если на то будет политическая воля. Поэтому называть возможные сроки бессмысленно.
— Новое базовое соглашение между РФ и ЕС ждут уже несколько лет. Как в Евросоюзе объясняют подобную неторопливость?
— Тут не так все просто. Шла интенсивная работа над новым базовым соглашением с 2008 по 2010 год. Но эта работа совпала с заключительным этапом по вступлению России в ВТО. По предложению наших есовских партнеров переговоры были заморожены с тем, чтобы понять, на каких условиях вступит Россия в ВТО. Сейчас эти условия нам всем известны, и возобновились неформальные экспертные консультации. Я, прежде всего, говорю о торгово-инвестиционном блоке соглашения, потому что по целому ряду других направлений уже есть даже текстовое наполнение соответствующих статей. Мы надеемся, что на следующем саммите Россия-Евросоюз будет дан формальный старт возобновлению официальных переговоров по соглашению и, более точно, продолжению официальных переговоров по соглашению. А до этого предстоят активные неформальные консультации. Уже состоялась встреча сопредседателей наших переговорных команд. Российская сторона утвердила новые директивы по работе над этим соглашением. Так что мы рассчитываем на динамичную работу по НБС.
— Сколько теоретически могут длиться эти переговоры? Если старт будет дан на следующем саммите, когда ждать нового соглашения?
— Главное для нас — это чтобы документ был добротный. Сейчас, когда мы стоим как бы в середине пути, еще рано говорить, каков будет результат, потому что надо посмотреть, как пойдут переговоры по этому очень непростому торгово-экономическому блоку, хотя есть понимание сторон, что речь идет о непреференциальном соглашении. Есть понимание того, что Россия на данном этапе дальше тех обязательств, которые взяла при вступлении в ВТО, не пойдет, то есть мы не идем на ВТО+. Есть также понимание того, что в работе над этим разделом так или иначе должны быть задействованы и эксперты Таможенного союза, потому что мы целый ряд своих полномочий передали Евразийской экономической комиссии. Так что этот весь комплекс "пониманий" должен дать возможность максимально ускоренными темпами двигаться к завершению работы над НБС, всегда имея в виду то, что этот год — год особенный: в этом году исполняется 20 лет действующему Соглашению о партнерстве и сотрудничестве Россия-ЕС.
— Должно ли новое соглашение, в понимании обеих сторон, стать шагом к формированию евразийской зоны свободной торговли?
— Я бы сказал, это не шаг, это определенный этап, после прохождения которого стороны могли бы приступить к уже более сложной задаче — заключению соглашения о создании этой зоны свободной торговли между ЕС и Евразийским союзом. Мы рассчитываем, что эту работу можно было бы сделать к 2020 году, поэтому есть много над чем трудиться.
— Одной из причин изменения формата саммита называлась ситуация на Украине. Трехсторонний формат переговоров Россия-ЕС-Украина по-прежнему невозможен? Обсуждался ли этот вопрос на саммите?
— Трехсторонний формат по-прежнему актуален. Реализация этой инициативы зависит от наличия политической воли у ЕС. Идея проведения трехсторонних консультаций принадлежит нашим украинским коллегам, и мы с ходу их поддержали, потому что, конечно, весь экономический блок соглашения об ассоциации Украины и ЕС представляет так или иначе интерес для всех сторон. Но скажу откровенно, мы какой-то серьезной заинтересованности Евросоюза говорить в таком формате не встретили, хотя Брюссель подтверждает готовность обсуждать в трехстороннем формате отдельные практические вопросы, скажем, проблематику энергетики. Таким образом, украинская идея нуждается в дополнительной проработке.
С учетом всех этих факторов на саммите в Брюсселе была достигнута договоренность об организации российско-есовских консультаций на уровне экспертов по соглашениям об ассоциации между фокусными государствами и ЕС, а также по их экономическим последствиям. Рассчитываем, что есовские коллеги услышали наши озабоченности в этой сфере, в первую очередь по ветеринарным и фитосанитарным вопросам, крупноузловой промсборке автомобилей, несовместимости техрегламентов, и признают наличие у России серьезных экономических интересов в так называемых фокусных государствах Восточного партнерства. В предварительном плане стороны условились подвести первые итоги этой работы к следующему саммиту Россия-ЕС.
Скажу откровенно, мы слышали не раз за последнее время различные высказывания, что Европейский союз не должен разговаривать с третьими странами по вопросам, которые затрагивают их собственные интересы. Я просто хотел бы напомнить тем, кто так активно выступал против проведения упомянутых консультаций, что с тем же Евросоюзом у нас уже давно существуют регулярный консультационный механизм Россия-ЕС по расширению ЕС и странам, ведущим переговоры о присоединении к нему, так называемый COELA. И второй механизм экспертных консультаций Россия-ЕС по интеграционным объединениям в Европе — COEST. Поэтому если мы говорим по интеграционным объединениям, если мы говорим по странам-кандидатам, странно, почему мы не можем говорить по вопросам, связанным с общим соседством, тем более что эти государства совместно с нами входят в интеграционные объединения, такие как СНГ. У нас по инициативе Украины была в свое время создана в рамках СНГ зона свободной торговли, так что это совершенно естественно, что нужен углубленный, экспертный, технический разговор по всем аспектам этих соглашений об ассоциации: как они будут влиять на экономические отношения России с этими странами, да и России с Евросоюзом.
— Как вы можете оценить действия ЕС на Украине?
— Все мы видим ту вновь возросшую активность есовских эмиссаров на Украине, и зачастую подобная активность продолжает сопровождаться в различных европейских кругах призывами "руки прочь от Украины". Такое странное сочетание само по себе вызывает удивление.
— ОБСЕ выразили готовность стать посредниками в переговорах с Украиной. Как в Москве оценивают эту инициативу?
— В ОБСЕ действительно накоплен достаточно большой опыт работы в области международного посредничества. Но главное — это те принципы, на которых это посредничество строится. Имею в виду взаимную заинтересованность сторон и приглашение от официальных властей. Одним словом, руководство Украины должно решать, необходимо ли ему в нынешней ситуации международное посредничество и, если да, то какое.
Хотел бы отметить и еще один момент — невмешательство во внутренние дела входит в десять принципов отношений государств, закрепленных в Хельсинкском заключительном акте СБСЕ 1975 года. Думаю, что кое-кому стоит почаще его перечитывать.
— На какой стадии находятся переговоры по "Южному потоку"?
— Давайте немного отойдем от традиционной формулы обсуждения этой темы. Знакомясь с заявлениями различных представителей, будь то европейских или заокеанских, создается впечатление, что Россия навязывает странам Европы какую-то трубу, которая нужна только ей самой. Судя по тому, что читаешь, речь идет о какой-то выхлопной газовой трубе, о газе, который нам не нужен, мы его кому-то спихиваем. "Южный поток" — это не выхлопная труба. Это газовая артерия, которая призвана питать экономику стран Южной Европы, создавая условия для их выхода из экономического кризиса, для возрождения местной промышленности, для того, чтобы люди зимой не мерзли в домах, в школах, больницах и т.д. Строительство "Южного потока" — это большие инвестиции, создание в странах, через которые он пойдет, рабочих мест, в том числе для молодежи. Это не разовый проект, потребуется обслуживание, потребуются рабочие места на тех предприятиях, функционирование которых будет обеспечено благодаря "Южному потоку". Почему-то противники данного проекта об этом не говорят.
Проект действительно имеет социальное и большое экономическое значение не только для тех стран, куда этот газ пойдет, но и для государств, через территорию которых он будет поставляться. Строительство газопровода отвечает всеобщим интересам. Это значительно важнее всех а-ля геополитических рассуждений.
У нас есть механизм отраслевых переговоров между Россией и Евросоюзом. С нашей стороны его возглавляет министр энергетики Александр Новак, со стороны ЕС — еврокомиссар Гюнтер Эттингер, который отвечает за вопросы энергетики. 17 января они встречались в Москве и достигли договоренности о создании экспертной группы, которая позволила бы выработать формулу, по которой государства-участники проекта "Южный поток" выполнили бы те обязательства, которые они взяли перед "Газпромом", и одновременно найти формулу сопряжения этих договоренностей с обязательствами этих государств в рамках есовского законодательства. Я уверен, что при наличии политической воли такие развязки можно найти.
Уже состоялось первое заседание рабочей группы. С нашей стороны ее возглавляет заместитель министра энергетики Анатолий Яновский, со стороны ЕС — гендиректор Еврокомиссии по энергетике Доминик Ристори. Так что сейчас ведется кропотливый дискретный профессиональный разговор. Мы надеемся, что он приведет к конкретным позитивным результатам. Следующая встреча на уровне Яновский-Ристори намечена ориентировочно через месяц.
— Что говорят в странах, где проходит "Южный поток"? На чьей они стороне?
— Для этих стран реализация проекта является важнейшим элементом их экономической и энергетической безопасности, это залог возможности развития. Поэтому, естественно, эти страны в нем заинтересованы, поэтому они и заключили соответствующие межправительственные соглашения.
— Планируется ли проведение в этом году совместных учений РФ и НАТО?
— Дело не только в совместных учениях. У нас согласован развернутый план двусторонней работы на этот год, в том числе по военной линии, в котором более ста мероприятий. Так что работы предстоит много.
— Что на сегодняшний день препятствует сотрудничеству ОДКБ и НАТО?
— Политика. Потому что не все в НАТО еще созрели к равноправной работе с ОДКБ. На наш взгляд, каких-либо объективных препятствий для налаживания сотрудничества между ОДКБ и НАТО нет. Эффективно бороться с транснациональными вызовами в рамках односторонних подходов и замкнутых военных союзов сегодня контрпродуктивно.
Я думаю, наши коллеги рано или поздно придут к осознанию этого факта, особенно с учетом афганского фактора. НАТО работает внутри Афганистана, а ОДКБ осуществляет очень важную работу в странах, которые соседствуют с Афганистаном. Плюс ОДКБ активно занимается вопросами наркотической борьбы, ежегодно проходят операции "Канал". Это как раз то, чем НАТО не занимается в Афганистане. Сами представляете, что борьба против афганского наркотрафика имеет огромное значение для стабилизации ситуации как в самой стране и в регионе, так и в борьбе с наркотрафиком прежде всего в Европе.
— Россия успешно сотрудничает с рядом европейских стран, в том числе с Норвегией и Данией, в процессе вывоза химического оружия с территории Сирии. Каковые перспективы сотрудничества России и ЕС в сфере урегулирования ситуации на Ближнем Востоке?
— Ближневосточная проблематика занимает важное место в нашем политическом диалоге с Брюсселем. Сложные трансформационные процессы, захлестнувшие регион Ближнего Востока и Северной Африки, привели к появлению новых вызовов и угроз в сфере безопасности, которые стали общими для России и Европы.
Это создало предпосылки для дальнейшего укрепления нашего взаимодействия, прежде всего в сфере мирного урегулирования конфликтов, борьбы с терроризмом, противодействия расползанию экстремистской идеологии. Всех нас в равной мере тревожит и обострение на Ближнем Востоке этноконфессиональных отношений и, в частности, резкое ухудшение положения исконно проживавших там христиан.
Конечно, без разногласий не обходится. Наиболее рельефно они, как известно, проявляются в подходах к сирийскому кризису. Однако и здесь есть поле для конструктивного взаимодействия, прежде всего в деле реализации Женевского коммюнике от 30 июля 2012 года, начало чему было положено созывом Международной конференции по Сирии "Женева-2" 22 января. В целом, важно, что и Россия, и ЕС заинтересованы в том, чтобы видеть Ближний Восток стабильным, безопасным и процветающим.
В качестве одного из примеров нашего позитивного взаимодействия в региональных делах можно привести процесс ближневосточного урегулирования. И Россия, и Евросоюз являются участниками "квартета" международных посредников, в состав которого также входят ООН и США. Так что углубленный обмен мнениями по ситуации на палестино-израильском треке у нас осуществляется на регулярной основе. И надо сказать, что по данной теме позиции Москвы и Брюсселя традиционно близки: мы исходим из необходимости достижения всеобъемлющего, справедливого и прочного урегулирования палестинской проблемы на известной международно-правовой базе. Приветствовали возобновление диалога между израильтянами и палестинцами летом 2013 года.
Буквально на днях, 1 февраля, в Мюнхене на полях Конференции по безопасности состоялось второе за последние пять месяцев министерское заседание "четверки", на котором было подробно рассмотрено положение на палестино-израильских мирных переговорах. Мы все заинтересованы в их успехе. Особенно важно, на наш взгляд, чтобы стороны воздерживались от односторонних действий, предопределяющих исход мирного процесса, и предпринимали встречные шаги для создания благоприятной атмосферы вокруг переговорного процесса.
